Брак как долгий разговор. При вступлении в брак нужно задавать себе вопрос: полагаешь ли ты, что до старости сможешь хорошо беседовать с этой женщиной или этим мужчиной? Все остальное в браке преходяще, но большая часть общения принадлежит разговору. - Фридрих Ницше.
Мы с мужем живем уже долго, и хотя, многие сомневались, что нам удастся прожить вместе и четвертую часть от этого срока, я всегда знала, что мы будем жить долго ( и умрем в один день).
- Вот мы, несмотря на ее ангельский характер... - Да я ... - Цыц! жили хорошо! И даст бог, помрем, только она трошки раньше, а я попозже,
-нет, ты раньше, ... теперь ты должен сказать: молчу, молчу… - Это мы так проигрывали, слегка импровизируя, диалог маменьки и папеньки из фильма "За двумя зайцами".
А если серьезно, холерик и меланхолик. Такая пара практически невозможна, - читала я на психологических форумах. - Они друг друга не переносят изначально. Холерик кричит, а меланхолик плачет. Вот и всё общение. - Да, и так бывало в кризисы.
Но, разводиться мы не собирались. Шутили, что вот вырастим детей, тогда и разведемся.
Я, как Агафья Тихоновна, мне бы и утонченности, но чтобы, если что сломалось, мужик в доме был.
Чем мой муж меня очаровал. Мы ходили много в походы, а он умел все: поставить палатку, развести костер, пока я ходила на турбазу, возле которой мы разбили наш лагерь, умываться, он уже готовил завтрак. Веселый, быстрый, ловкий и заботливый. Собирали грибы, а потом ели их с картошкой, а на зубах скрипел песок. - Романтика.
Наш союз - это жизнерадостный холерик и эмоциональный и тревожный меланхолик. Я наверно всегда была меланхоликом, а муж из сангвиника постепенно превращался в холерика.
Меланхолик, он чувствителен к любым высказываниям, и во всем винит только себя, копается в себе, чем просто раздражает холерика. И все же, иногда им бывает интересно друг с другом.
Нам было интересно. Потому что читали, и обсуждали, и спорили.
* * *
" ... Я часто читал ей стихи. – Послушай, это изумительно! – восклицал я. – «Уноси мою душу в звенящую даль, где, как месяц над рощей, печаль!»
Но она изумления не испытывала: – Да, это очень хорошо, – говорила она, уютно лежа на диване, подложив обе руки под щеку, глядя искоса, тихо и безразлично. – Но почему «как месяц над рощей»? Это Фет? У него вообще слишком много описаний природы.
Я негодовал: описаний! – пускался доказывать, что нет никакой отдельной от нас природы, что каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни. Она смеялась: – Это только пауки, миленький, так живут!
Я читал:
Какая грусть!
Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли…
Она спрашивала: – Какие змеи?
И нужно было объяснить, что это метель, поземка.
Я, бледнея, читал:
Ночь морозная мутно глядит
Под рогожу кибитки моей …
За горами, лесами, в дыму облаков,
Светит пасмурный призрак луны …
– Миленький, – говорила она, – ведь я-же этого ничего никогда не видала!
Я читал уже с тайным укором:
Солнца луч промеж туч был и жгуч и высок,
Пред скамьей ты чертила блестящий песок…
Она слушала одобрительно, но, вероятно, только потому, что представляла себе, что это она сама сидит в саду, чертя по песку хорошеньким зонтиком. – Это, правда, прелестно, – говорила она. – Но достаточно стихов, поди ко мне… Все-то ты недоволен мной! "- "Жизнь Арсеньева", И.Бунин.
* * *
Сейчас страсти уже улеглись. Я давно в себе разобралась. Ни за что себя не виню и не жду невозможного. Улеглись тревоги и волнения.
Живем тихо вдвоем, и наслаждаемся утренним кофе, и вечерней тишиной. Все уже давно ясно, обсуждать особо нечего, читаем, смотрим фильмы вместе, гуляем - и так хорошо!