"
Гера и Лера двигались по будням словно на серфинговой доске. Любили заходить в кафе пить кофе. Их смешила ненавязчивая похожесть этих двух слов “кафе” и “кофе”.
- Как-будто кто-то специально придумал, что кофе надо пить в кафе, скажи?
- Ага.
Снимая шарф, Лера улыбнулась чему-то и вместе с Герой они вошли в кафе. Дверь была прямо с улицы и еще до того, как войти внутрь, в больших окнах, Гера и Лера увидели, что некоторые места за высокими деревянными столами для общего кофе-времяпрепровождения были свободны, хотя мест было немного.
Лере было на вид и внутреннее ощущение семнадцать лет. На ней было скромное платье в мелкую зелено-бардовую клетку. Грузная челка, под ней очки в черной оправе стильно сочетались с ее темными умными глазами, а сзади волосы опадали коротким аккуратным карэ, которое однозначно нравится всем тем, кому нравится образ интеллектуалок. В руках она держала книгу, и не кого-нибудь, а , само собой разумеется, Маркеса. Голубые туфли, темные чулки на слегка полноватых ногах - что еще нужно маньяку, чтобы возбудиться? Самым опасным, конечно, был взгляд. Как только Лера начала взрослеть, а это началось, в ее случае, лет в двенадцать-тринадцать, она прекрасно освоила технику смотрения на мальчиков таким образом, чтоб ее можно было одновременно жалеть и хотеть выпороть за псевдостыдливую показушность. Техника беззащитной загадочной интеллектуалки невероятно шла Лере, она чувствовала, что почти все в ее власти…
У Геры на голове был лохматый чуб из темных кудрявых волос, а сам Гера был худой и нескладный. Одет Гера был в хипстера. И снаружи и внутри. Обязательная бабочка, цветные подтяжки, яркого цвета носки, короткие брюки. Гера ничего особенно по жизни еще не чувствовал, потому что он был сильно уверен, что все еще впереди. Далеко впереди. Гера был полон той мальчишеской простоты ожидания от жизни удивительных приключений и неожиданных поворотов судьбы, которой так полны все без исключения мальчишки в четырнадцатилетнем возрасте.
- Здравствуйте!, - почти выкрикнул из-за барной стойки бариста Миша. Миша был высок, неправдоподобно голубоглаз и почти весь исколот тату. В ушах, в носу и в губе бариста Миша имел железо. Миша был почти что горд своим образом жизни и отращивал из-за этого волосы уже довольно давно.
- Добрый день, - пришлось ответить Гере за двоих. Лера вежливо улыбнулась. Они подошли к баристе.
- Ты какой кофе будешь? - спросил Гера у спутницы.
- Позвольте я предложу вам? - вмешался бариста Миша. - Каппучино? Фраппе? Латте? Эспрессо?
- Я не знаю… - кокетливо скривилась Лера. - Выбери сам, - обратилась она к Гере.
- Ну, ты какой любишь - покрепче или послабее?
- Я люблю какой-нибудь вкусненький.
- Может быть - латте на кокосовом молоке для вас? - опять назойливо вмешался бариста Миша.
Совершенно внезапно, в момент, когда казалось бы ничто не предвещало беды, у Леры исчезла левая нога по колено. Просто взяла и исчезла - и снизу у Леры на одну голубую туфельку, пол-чулка и одну голень стало меньше. Почему-то никто, включая саму Леру, вовсе не заметил столь таинственного исчезновения не чего-нибудь, а целой части тела человека. Все продолжилось весьма обыкновенно, буднично и даже немного занудно. Лера продолжала кокетливо канючить, а мальчики пытались ей угодить.
- Латте я не люблю. Cлишком много молока.
- Тогда давай каппучино с ванильным сиропом? - попытался Гера.
- Каппучино - это фу, слишком банально, - ответила Лера.
- Могу я вам предложить раф-кофе? - Миша демонстрировал профессиональное намерение угодить клиенту, за которое иногда так хочется убить официантов.
- Раф слишком слабенький.
М имо кафе по дороге на улице промчалась скорая. Где-то либо умирал человек, либо врачи уже пытались спасти кому-то жизнь. Неизвестно. Гера, Лера и Миша выдержали паузу и продолжили, не заметив однако, что у Геры исчезла рука. Вместо нее теперь болтался пустой рукав пиджака. Но, никто опять не обратил на это внимания, как будто так оно и должно было быть.
Потом обсуждали десерт. С такой же тщательности и как будто бы осторожностью выбирая цвет, калорийность, уместность в это время суток и вообще все возможные последствия, словно речь шла о важнейшем стратегическом решение в ядерном противостоянии двух сверхдержав. Мысли легко и послушно отскакивали от каккейков к маффиным, затем неслись к тирамису и безуспешно пытались задержаться чизкейках, но, все-таки снова и снова невидимой силой возвращались обратно и порочный круг начинался заново. А части их тел постепенно все исчезали и исчезали…
Удивительно тонко организованные, тонко-чувствительные и блаженно-пребывающие в перманентной ломке легкой космической грусти, Гера и Лера шли по жизни рука об руку. Иногда они останавливались, иногда - страдали от того, что в их вселенной была вероятность того, что они расстанутся. Изредка они думали о том, как печальна будет их жизнь, если вдруг когда-нибудь случится что-то нехорошее… Вместе, рука об руку, нежно, касаясь и не касаясь, шли они вперед, иногда останавливаясь ненадолго выпить чашечку кофе.
Немного печальная и вполне загадочная музыка звучала для них обоих в их личных кабинетах и аккаунтах. Неизвестный женский голос с якобы уставшей от жизни хрипотцой, негромко напевал банальные слова под неизменно элементарное фортепиано. Иногда вступал другой голос, принадлежавшей скорее мальчику, чем мужчине, так как певец существовал на высоких нотах, но не фальцетом, а максимально расслаблено, и, как ему несомненно искренне казалось, феноменально чувственно. Пустое пространство расстилалось перед ними, в нем не было даже намека на дорогу или хотя бы указание куда именно им следовало идти. Но, одновременно, Гера и Лера тонко чувствовали, в какую именно сторону им следует двигаться вдоль по жизни. И вот, стоя у стойки и пытаясь заказать кофе с десертом, на их пути возникли загадочные геометрические фигуры, чаще всего цветные - оранжевые, светло-зеленые, красные, желтые. В темноте, которая сияла впереди, в этой курительной дымке из псевдовосточных благовоний, светящиеся геометрические фигуры казались особенно красивыми и маняще привлекали в теплой мгле. Гера и Лера подошли к одной из таких фигур и остановились. Они с любопытством разглядывали ее перед собой. Лера подняла руку и осторожно дотронулась до светящейся нити. Нить слегка колыхнулась. На ощупь она была теплой и приятно щекотала ладонь. Гера тоже дотронулся. Лера посмотрела на Геру, а он на нее. Они слегка улыбнулись приятным ощущениям, которые совпадали. Если ощущения совпадали, то Гера и Лера как-то одновременно и независимо друг от друга поняли, что этом мире это считается определенным достижением на пути к гармонии. Нити их собственных душ тоже требовали и искали подобного успокоения - успокоения с иллюзией страдания, остатками незаметного внутреннего напряжения сверкающей пустоты, выраженного снаружи лишь томными уставшими улыбками. Но и подобное напрягало. Главным по-прежнему оставалось восторженность и бескрайняя любовь к себе. Это было основой, это было главным, эта была суть. Смотрите, я страдаю, я чувствую, я такой тонко-организованный человек! - словно тихо кричали души курительного фимиама, из которого уже было соткано все вокруг. Светящиеся нити чужих душ, подобных Гере и Лере, изобиловали показным страданием, упиваясь собственными изображениями, и не могли налюбоваться на утонченных и изнеженных и таких легкоранимых созданий - самих себя. Но все это была лишь внешняя ложь, постепенно ставшая последней правдой, и прикрывающая неукоснительное стремление к успокоенному существованию, к покою, к побегу от собственной ничегонезначимости. Оно же было и страданием и одновременно целью жизни этих созданий. Покой, к которому стремились все они вместе с Герой и Лерой, можно было сравнить с легким погружением в наркотический марихуановый трип, только если бы вместо травы подобный эффект производила мята или, например, ваниль. Расслабленный покой, легкое духовное аниме, мята и ваниль, нежные и космически пустые взгляды, легкие касания рук, иллюзия скрытого страдания, иллюзия изображения ранимости… От касания друг об друга светящиеся нити вибрировали, и Гера и Лера завибрировали в ответ. Приятное подрагивание разлетелось по телу неспешно, но основательно. Гере и Лере казалось, что теперь они сами состоят целиком из светящихся нитей, дрожащих в такт всем остальным подобным светящимся линиям в этой замечательной вселенной. Став потоком света, можно было устремиться вперед, вбок и снова вперед. Срезая углы, проноситься мимо других подобных светящихся линий, освещая совсем немного личного пространства только в периметре своего собственного направления и ни от кого и ни отчего не зависеть было высшем удовольствием. Быть свободным от жизненных обстоятельств, от мыслей, друг от друга…
Гера и Лера стремительно двигались по своим траекториям. Но теперь уже отдельно, хотя и все еще параллельно друг другу, получая неземное удовольствие, пока наконец их линии не сошлись сами в себя и не замкнулись в фиксированный рисунок букв, надпись из которых гласила: “Добро пожаловать! У нас всегда вкусный кофе!” Многие посетители кафе до сих пор ошибочно принимают эту надпись люминесцентными красками на стене за работу неизвестного дизайнера.