Чувственность. Да, наверное, именно чувственность была главной чертой Айоки. Ну, естественно, еще пурпурно-синее карэ, склонность ко всему неоновому и легкая необремененность бытием, которая чувствовалась в каждом жесте, в каждом взгляде Айоки. Иногда ей не хотелось совершенно ничего и, одновременно, хотелось сразу всего. Сейчас она сидела, положив тоненькие ножки в полосатых гольфах на панель управления капсулой. Сквозь огромную полусферу иллюминатора было видно, как мирно поблескивает где-то еще дальше, чем она, хотя куда еще дальше, в космосе звезды, галактики, и другие беспокойные небесные тела. Тело же самой Айоки, напротив, пребывало в умиротворенном покое. Большие голубые глаза ее почти неподвижно смотрели в монитор, на котором можно было следить за прохождением некоего неведомого, но очень милого существа, по призрачному, бесконечному и волшебному лесу. Существо на экране было похоже немного на белку, немного на мотылька, немного на ежика, и, общем, представляло собой как будто бы плод воздействия радиационного излучения на барсука. Существо немного светилось иссиня-белесым светом и шло вперед, несмотря на все, встречавшиеся у него на пути преграды. Айоки помогала существу, управляя его действиями с помощью джойстика, который она держала в руках. Джойстик был очень большой для маленьких нежных рук девочки, но она достаточно ловко с ним управлялась. Капсула, в которой она летела, была очень маленькой, буквально совсем чуть-чуть больше самой Айоки, словно сделанная специально под ее размеры, она как бы обтекала своими формами позу девочки. Но, и не сказать, чтобы это как-то стесняло Айоки, хотя в кресле можно было находиться только в положении полулежа. Нежно и ритмично звучала из невидимых колонок музыка в стиле космик-лаунж. Короткая и совершенно необтягивающая юбка Айоки небрежно свисала с ее бедер, придавая и так сексуально-субтильной девочке еще большую привлекательность. Взгляд Айоки был каким-то совершенно незаинтересованным в реальности и одновременно томным. И еще каким-то пустым. Как-будто она давно и очень сильно устала от чего-то.
Далеко-далеко, если посмотреть немного вниз из иллюминатора, была видна крошечная планета Земля. Капсула Айоки медленно плыла в космическом пространстве, где скорость практически не чувствовалась. Там, на Земле осталось все, что не могло составить счастье бедной девочки в стиле неон. Там, на Земле были заботы и решения, был выбор и цель, были дни и ночи, в которых постоянно нужно было быть, со всеми вытекающими отсюда проблемами и заботами. Там, на Земле, Айоки когда-то выглядывала в окно из своей маленькой комнаты, такой же маленькой как теперешняя ее капсула, и точно также, как тогда, Айоки совсем не мечтательно, вовсе даже наооборот, как-то растерянно смотрела в небо, где медленно переливались пурпурными оттенками, переходящие в синий цвет, звездочки. Также, как и там, на Земле, здесь Айоки не могла и не хотела никуда выходить из своего космического аппарата, в котором так уютно слушать космик-лаундж и гнать неспешно вперед существо на экране. Тихо, и как будто летним вечером на открытой веранде можно было по-кошачьи уверенно лежать и смотреть в будущее.
Но это спокойствие вот-вот могло нарушиться. Краем глаза Айоки уловила некоторые изменения в окружающем ее безмолвном и прекрасно-одиноком космосе. Ей показалось, и это сразу же перешло в уверенность, что одна звездочка слишком быстро растет в размерах. Айоки пригляделась к ней внимательнее и действительно увидела, что звезда растет. Но, почти мгновенно, Айоки поняла, что это не звезда увеличивается в объеме, - уж слишком стремительно это происходило, а ей навстречу летит какой-то объект. Это могло быть опасно. Если бы это оказался астероид или другой космический мусор, или обломок корабля, то при столкновении могли возникнуть неприятности. И, уж точно, капсула Айоки сбилась бы с намеченного курса. Хотя курс этот никуда конкретно не вел, так как капсула была запущена в космос весьма спонтанно самой Айоки, и она даже сама не поняла как это случилось, тем не менее, ей бы не хотелось ничего менять. Хотя, с другой стороны, когда не знаешь куда летишь - какая разница , если твой курс изменится?
Тем временем, объект приближался достаточно быстро, и теперь уже Айоки могла ясно видеть, что навстречу ей летела точно такая же капсула, как у нее. На умиротворенном лице Айоки никак не изменилось выражение, только огромные голые глаза ее стали смотреть как будто бы даже холоднее и, в то же время, в них проскользнуло любопытство. Капсулы явно шли на сближение , и вот уже Айоки могла разглядеть того, кто был в капсуле напротив. Сквозь точно такой же, как у нее, - в пол-капсулы иллюминатор, на девочку смотрел прохладным и немного отстраненным, почти таким же как и нее самой, взглядом, юноша с желтыми волосами. На корпусе его капсулы была надпись “Мейцун”. Айоки вспомнила, что снаружи на ее капсуле тоже написано ее имя и поняла, что так зовут незванного гостя. Гость, тем временем, поравнялся с капсулой Айоки, и теперь они парили рядом, как два воздушных шара в небе. Молодой человек был одет в джинсово-пластиковый комбинезон оранжевого цвета, иссиня-желтые волосы его стояли дыбом вверх на всей поверхности головы. Мейцун был достаточно щуплого телосложения и вид имел озадаченный, но не слишком. Со спокойствием, достойным космоса, он внимательно наблюдал за Айоки. Она отвечала ему тем же беспристрастным взглядом, ничуть не смущаясь незнакомца и не отводя по-прежнему, уставший от всего взгляд. Они смотрели друг на друга не моргая, полностью оставаясь в своих зонах комфорта. Попытки вступить в более близкий контакт не наблюдалось ни с той ни с другой стороны. Каждый был неподвижен и думал о чем-то своем.
Айоки обычно не пускала в свои мысли все то, что могло бы потревожить ее покой и стабильность, но здесь ей то и дело мерещились ужасы, которые она не знала как отогнать от себя. Ей казалось, что вместе с юношей по имени Мейцун они гуляют, держась, о, Господи, какой ужас - прямой контакт!, рука за руку. Казалось ей, что тайна ее раскрыта - и теперь она не одна сама по себе, и нет в ее личной вселенной никаких лаунж-зон, а все стало просто и понятно - стало чем-то слишком банальным, чтобы не быть кошмаром. Еще ей мерещилось, что она знает и чувствует Мейцуна. Знает, чего он хочет в подробностях, и ее это совсем не пугает. Напротив, она готова была ринуться в весь омут осложненной бытом реальности совместного проживания двух существ. Более того, самым страшным было то, что ей самой этого хотелось. Перед внутренним взором Айоки проходили дни, полные человеческого напряжения и, связанного с этим понятием напрямую, счастья, которое достигалось путем эффекта снятия этого самого напряжения. Счастье было быть вдвоем, чувствовать второго или, по крайней мере, обманываться в этом чувстве. И счастьем, для того, кем была Айоки в своем кошмаре, который она никак не могла остановить, было ожидать кого-то третьего от них двоих… Айоки пыталась внутренне прогнать нахлынувшие видения, но они словно зверек, которым она управляла на экране, неслись все дальше и все стремительнее. Вот уже ежедневные заботы сделали ее чуть старше, и теперь нельзя уже смотреть в зеркало слишком долго и задумчиво, ибо этот процесс уже приносит не эстетическое удовлетворение, а одни только моральные проблемы и комплексы. Вот уже в ее жизни и окружении появилось некоторое количество детей, которые считают ее вечную странницу космического одиночества, своей матерью. Это требует от Айоки напряжения всех духовных и физических сил, и вот уже вымотанная всем, от чего она когда-то улетела, убивает ее, и оставляет забитым под крышку всяким хламом, то самое пустое пространство ее души, которое она когда-то считала открытым всему…
О чем думал Мейцун, глядя на Айоки, неизвестно. Но, можно предположить, что звучащая в его капсуле лаунж-музыка навевала и на него подобные мысли. Но, вполне может быть, юноша вообще ни о чем не думал. Он просто смотрел на Айоки, без всякого интереса, а, возможно, что она была ему интересна - по его лицу или по поведению не было понятно ничего.
Все это случилось за пару минут, а может быть прошла целая вечность. Они смотрели друг на друга, и их капсулы мирно покачивались рядом. И так могло бы продолжаться бесконечность, но, вот, порыв космического ветра уносит их капсулы в разные направления. Айоки и Мейцун навсегда разлучаются, не испытывая чувства грусти от расставания, также как они не чувствовали и взаимного притяжения. Столкнувшись в космическом пространстве по неведомой воле гравитации, теперь они летели прочь друг от друга навсегда. Они смотрят друг на друга, все более отдаляясь, и окончательно исчезая в глубинах галактической пустоты. И снова Айоки, погружаясь в свою теплую и ласковую лаунж-грусть, смотрит огромными голубыми глазами на экран, и спасает от неведомой погони неведомого зверька…