Небольшой рассказ очередного прекрасного читателя zorkinadventures. 45-летний Андрей Крылов попал на войну (Первую Чеченскую) в 18 лет. Он рассказал немного про то, как, по его мнению, устроено мужское чувство страха, какая связь у страха с возрастом и вспомнил, что первое время на войне они с сослуживцами почему-то непрерывно разговаривали про женщин и рассматривали мятый плакат с изображением блондинки.
"Когда из части мы выехали в командировку на войну, то были счастливы. Вместо всей этой рутины, у нас есть какое-то дело, приключение. Ну, Чечня, ну война. Тогда никто толком ничего не понимал. Нам даже говорили, что мы приедем на пару недель, участвовать ни в чем не будем, вернемся назад. Причем, не обманывали, а просто обычная неразбериха 90-х. Совершенно никому ничего не ясно. Пока ехали в поезде, родители чуть ли не в вагоны вламывались, забирали своих сыновей: «никакой войны, поедем, Коля, домой». А мы, остальные, 18-летние, ехали дальше. Разместили нас в Чечне в каком-то бывшем административном здании, вокруг все разрушено, развалено, взорвано. Но никакого страха и тут не было. Во многом его не было потому, что никто ничего не понимал. Офицеры многие тоже были необстрелянные, не знали что такое война.
Я помню мы сидим на каком-то обломке бетона, курим, а мой дружок Витя достает смятый плакат неизвестной блондинки. Кто знает, откуда он его достал, где хранил? Накрашенная девушка, улыбается, помню ее хорошо и сейчас. Не пойму с чем это связано, но перед тем, как зазвучали первые выстрелы, мы все время про женщин говорили, думали про них.
Через пару дней первый раз заработали минометы. Вообще, страх начинаешь чувствовать, когда приносят первого раненного. Вот тогда у тебя в животе все переворачивается, словно там ледяная тряпка: я до сих пор помню это ощущение.
Но вообще, нам, срочникам, было все равно, по-моему, куда меньше страшно, чем многим нашим офицерам, тем, кто старше. Для страха, мне кажется, нужно какое-то знание, понимание жизни. Чем больше знаешь, думаешь, тем больше боишься. Возраст мужчины, в целом, по-моему, имеет большое значение для уровня страха, который он ощущает.
Я сейчас не говорю про опытных и обстрелянных. Мы, молодые, 18-летние, быстро привыкали к тому страшному, что вокруг происходило. А некоторые офицеры так и не выходили выходили за пределы пункта временной дислокации. Помню, как наш офицер отправлял кого-то на задание: «Идите вы, у вас семей нет, а мне жить нужно, ребенку полтора года».
Я прошел две войны, чеченские. Вторая была другая, уже не было таких боевых действий, но своей нервотрепки хватало. Сейчас мне кажется, что адаптация к зашкаливающему чувству страха – одна из тех, что мужчине нужно прививать с раннего возраста, чем раньше это случится, тем лучше. В 45 лет поздно первый раз учиться правильно бояться, бояться так, чтобы это не мешало делу, которое ты делаешь.
Кто не успел, тот опоздал.
В своем блоге Zorkinadventures собираю мужские истории и опыт, делаю интервью с лучшими в своем деле, устраиваю тесты нужных вещей и экипировки. А еще здесь – подробности деятельности редакции National Geographic Россия, где я работаю.