Меня отправили сюда.
Я как-то выживала.
Не думая о том, зачем я им понадобилась.
Я посещала занятия, потому что их нельзя было пропускать, и потому что я не могла находиться в одиночестве. Занятия позволяли хотя бы ненадолго прервать круговорот безнадежных мыслей в голове. Но я все время ощущала боль в груди; странную тяжесть, сдавление и невозможность дышать полной грудью.
Но занятия давались мне легко. Я всегда много читала, и теперь это мне помогло. Изучение иностранных языков давалось мне легко. Первые несколько дней я сидела на занятиях молча, как будто впитывала происходящее. Через неделю я «заговорила». С английским и французским проблем не возникало вообще. Немецкий давался не так легко, но, тем не менее, я была одной из лидеров в группе. Задачи на логику, спецподготовка, история – все предметы я щелкала, как орешки, не прилагая особых усилий. И не замечала, что это вызывает недовольство Инны, которая до моего появления была абсолютным лидером по всем направлениям.
Я ходила на тренировки. Здесь у меня не то что не складывалось все благополучно. Здесь я числилась в отстающих. Когда я впервые прыгала через «коня», раздавались смешки. И это были отнюдь не единичные насмешки. Смеялись все.
Физической подготовке в Центре уделялось особое внимание. Поэтому все девчонки сдавали нормативы «на ура». Кроме меня. Но мне было все равно. Тренер понимал, что я новичок и относился щадяще. Но и он, увидев мою неуклюжую попытку перепрыгнуть через «коня», не смог удержаться, только не от смеха, а от пренебрежительного взмаха рукой.
Я вернулась на свое место.
– Нечипоренко, – сказал тренер, – давай, Инна.
Инна вышла из шеренги. Усмехнулась, глядя на меня и вдруг завязала себе глаза шарфом. Все, включая тренера, недоумевающе уставились на нее.
– Смотри, пока я жива, – бросила она мне.
Она разбежалась и, не глядя, выполнила упражнение. Потом сняла шарф и издевательски всем поклонилась.
На тренировке по тхэквондо Инна зачем-то вызвалась встать в пару вместе со мной. Когда тренер задал вопрос, хочет ли кто встать вместе с новенькой, Инна подняла руку.
– Можно я?
– Хорошо. Начните с элементарного.
Мне выдали «защиту». Тренер показал самые простые удары. Я несколько раз повторила. И нас с Инной оставили вдвоем отрабатывать упражнения. Она била сильно, не просто отрабатывая движения и запоминая их. Она била так, будто мы дрались всерьез. Когда настала моя очередь отрабатывать удар, я, еще не понимая ее истинного ко мне отношения, старалась просто повторить упражнение и запомнить его. Я наоборот старалась снизить скорость удара, когда оказывалась с ней рядом.
Мне казалось – мы не всерьез.
– Ты бей, бей! – кричал тренер, – чего ты не бьешь?!
– Я бью, – отвечала я.
– Ты ее даже не касаешься! Тьфу, блин!
– Почему не касаюсь? Касаюсь…
Когда все пошли в раздевалку, тренер подозвал меня к себе.
– Наташа, подожди. Послушай меня. Я вижу твой потенциал, он огромен. Ты умница, работоспособная девочка. Но я вижу, в каком ты состоянии. Приходи в себя. И как можно быстрее.
Я взглянула в добрые понимающие глаза этого грузного седовласого пожилого человека и расплакалась.
– Понятно, тебя жалеть нельзя, – улыбнулся он, – ну тогда будем по-другому. Ты помни, кого я больше люблю, того больше и ругаю. Люблю как душу, трясу как грушу.
Иногда, в самый сложный момент, нам встречаются люди, которые поворачивают русло реки нашей жизни в противоположную сторону. Иногда они протягивают руку помощи, иногда произносят слова, которые заставляют нас действовать. А иногда просто их молчаливая поддержка заставляет нас поверить в себя.
Я считаю себя счастливой, потому что на моем пути встречалось немало таких людей. Я уверена, что они встречаются не просто так. Они даются. Богом, судьбой, высшими силами.
Уже много лет я не видела своего тренера. Но я каждый день вспоминаю вас, Иван Павлович.
И я говорю: спасибо.
О том, как Натали оказалась в разведшколе, можно прочитать здесь.
О том, как сложились отношения Натали с ее куратором, можно прочитать здесь