Наука – это скучно, сложно и не для всех? Стереотипы опровергает Андрей Константинов – научный журналист, лауреат премий в области популяризации науки, педагог и автор детских книг, редактор журнала «Кот Шредингера», в прошлом – редактор отдела науки журнала «Русский репортер». Что делать педагогу, чтобы увлечь школьников познанием и исследованием мира? Как разглядеть и поддержать юные дарования? Как говорить с ними просто о сложном? Ответы на эти и другие вопросы читайте в нашем интервью.
Вы посвятили много статей поколению Z. Чем оно отличается от других?
Детей, родившихся в ХХI веке, часто называют «цифровым поколением» или «цифророжденными», но я совсем не уверен, что их главное отличие – приспособленность к цифровой среде. Мы, взрослые, пользуемся гаджетами больше, чем наши дети: у них смартфоны, надеюсь, хоть на уроках выключены. А самое важное отличие нынешних детей и подростков, как мне кажется, – высокая чувствительность к любому насилию и несправедливости. Ведь они живут в очень комфортной и гуманной среде в сравнении с прошлыми поколениями. У такого благополучного детства есть и другая сторона, которую надо учитывать педагогу: современные дети не готовы страдать, преодолевать трудности и прилагать волевые усилия. И еще важно, что детство удлиняется: молодые люди позже начинают чувствовать себя ответственными и независимыми взрослыми, зато дольше готовы играть, экспериментировать и учиться.
Какие проблемы современной молодежи вы бы отметили как главные?
Я думаю, школа – главная проблема для ребенка! На дистанте, правда, все резко изменилось: главной проблемой стала, наоборот, невозможность ходить в школу, а дети впервые осознали, как она им нужна и как они по ней скучают. Но карантин закончился, и школа уже вернулась на первое место в рейтинге проблем. Школа слишком часто воспринимается детьми как бессмысленная нагрузка, не имеющая отношения к их настоящей жизни. Туда приходят творчески мыслящие малыши с желанием учиться и горящими глазами, но примерно к пятому классу мы неизменно видим их потухшие глаза. В школе дети сидят неподвижно и должны пассивно воспринимать то, что им вещают. Это две чудовищные вещи, прямо противоположные настоящему обучению, в основе которого – исследовательская активность ребенка. Поэтому сейчас главная проблема детей – это устаревшая школа индустриального типа, которая гасит или недостаточно развивает умение творить, воплощать свои проекты, работать в команде, вести дискуссию, искать информацию, работать с ней и не тонуть в ее море. Вместо того чтобы развивать такие навыки, школа-конвейер пытается вложить в детские головы устаревший набор стереотипных знаний («школьную программу»), каких-то формул и формулировок, которые они больше никогда в жизни не вспомнят. Главное, чему учат в школе урок за уроком, – сидеть смирно, сколько положено, и делать, что велели.
С чего же должна для ребенка начинаться наука?
Наука, как и все другое в жизни ребенка, начинается с его общения со взрослыми: с совместных игр и чтения вслух, с вопросов «почемучек» и ответов на них. Давайте я расскажу, как начинается наука для учеников моей жены, учительницы начальных классов в школе ОРТ №1540. У них для такие вопросов есть в классе специальный «почтовый ящик», куда дети опускают вопросы «дежурному ученому». Среди них много довольно философских (о возникновении мира, например), а есть и весьма прикладные: я запомнил забавный вопрос «Как сделать слизь?». На самые сложные супруга отвечает сама или с помощью коллег-предметников, а для ответов на остальные вопросы «дежурными учеными» вызываются быть сами дети.
А еще у них регулярно бывает «научная политинформация», когда дети рассказывают одноклассникам про последние научные новости. Для этого, конечно, нужно с ними сначала обсудить, как и где эти новости искать. А еще их уроки окружающего мира полны экспериментов, которые выполняют сами школьники. Они даже раскопки во дворе школы вели, представляете, как было интересно!
Но самая главная практика, помогающая детям подружиться с наукой, – это самостоятельные исследования. В школе №1540 в конце четверти дети сдают «научный зачет»: младшеклассникам нужно провести и защитить собственное научное исследование. Темы дети выбирают сами. Исследование должно начинаться с интересного вопроса, ответ на который невозможно найти в Википедии. Например: «Какие породы собак чаще всего встречаются в моем районе?». Затем ребенок с родителями и педагогами разрабатывает структуру исследования, которое поможет найти ответ на заданный вопрос. Ребята часто проводят совместные исследования: договариваются о графике наблюдений, ведут подсчет, собранную информацию обрабатывают, анализируют и сводят в диаграмму. По итогам работы дети делают презентации и представляют их на научной конференции школьников. Отличный способ развития метапредметных компетенций, умения ставить вопрос и искать ответ, планировать исследование и доводить до конца проект, работать в команде и выступать публично. Но самое главное, что ученик переходит из позиции пассивного усвоения в активную и интересную ему позицию исследователя: за счет такого подхода наука воспринимается не как набор сведений, которые кто-то извне пытается донести до вас, а как увлекательное экспериментирование и полезное средство, помогающее ученику ответить на интересующий его самого вопрос.
В школе законы Ньютона, теории валентных связей и эволюции объясняют, как правило, сухо и серьезно. А на страницах журнала «Кот Шредингера» эти разделы, словно по волшебству, превращаются в захватывающий квест, увлекательный репортаж, красочное слайд-шоу. Это особая научная магия? В чем все-таки заключается принципиальное отличие школьного подхода и научпопа?
У школы и научпопа есть общая цель – познакомить ребенка с научной картиной мира, но у научпопа она фактически единственная и главная, а школа ставит перед собой множество других не менее важных задач. Кроме того, масштабы школы как общественного института несопоставимы с масштабами издания: в образовательной среде изменения происходят медленно, а «Кот Шредингера» – территория постоянного эксперимента. Мы можем предложить педагогам использовать наши «кошачьи» эксперименты в образовании, но журнал-то у нас не совсем детский – он интересен всем, кто хочет понять, как устроен мир по последним данным науки, и рассчитан скорее на старшеклассников, студентов и семейную модель потребления, многие тексты в нем для детей слишком сложны. Но он интересен детям, потому что там есть привлекательные для них вещи: яркие картинки животных, игры, тесты, задания, комиксы, любопытные им новости. Дети тоже интересуются новостями, но не о том, как один чиновник обокрал другого, а, например, что нового марсоход обнаружил на Красной планете. И школьное обучение, с моей точки зрения, тоже должно строиться на деятельности, которая увлекает детей: только заинтересовав, можно по-настоящему чему-то научить.
Расскажите про структуру урока, в который дети быстрее всего включаются.
Мне сложно говорить об этом, поскольку я не учитель. Хотя и читаю детям лекции и веду кружки, но это несколько иного рода деятельность. Мне кажется, типовая структура и жесткий стандарт – плохие помощники хорошему учителю. У него будет разная структура для разных уроков, связанная и с содержанием урока, и с особенностями класса, и с личностью и интересами самого учителя. Беда тут в том, что хорошего учителя не заменишь никаким стандартом, никакой структурой, а ведь все в образовании упирается именно в человеческий фактор. Но какова бы ни была структура урока, важнее всего дать возможность детям быть активными, проявлять себя в играх, экспериментах, обсуждениях. При этом, конечно, не боясь оценок, которые я бы ставил только за специальные письменные работы: очень важно, чтобы на уроке дети не боялись высказываться и ошибаться.
Откуда, с вашей точки зрения, педагогу стоит черпать свежие идеи, чем следует интересоваться, чтобы своим горячим отношением к предмету зажечь сердца учеников?
Например, как вам идея учиться у коллег? У нас предостаточно педагогов-новаторов! А познакомиться с ними можно, к примеру, на Московском международном салоне образования, который недавно вдохновил меня. Но самые ценные идеи приходят, конечно, в процессе собственной работы. Для оценки своего труда важна постоянная обратная связь с учениками: что им понравилось, что интересно, чего они хотят. Нужно давать детям больше выбора, больше возможностей для самоопределения, тогда учитель сможет увидеть, что нужно делать. Ученики подскажут.
Как увлечь ребенка наукой и не дать ему «зарыть талант в землю»? Как разглядеть будущих Эйнштейнов, Ковалевских, Кюри и Циолковских?
Не надо искать мотивированных детей в тумане, они сами подбегают к педагогу и тянут руку, причем даже не столько, чтобы услышать, сколько чтобы рассказать. Я вижу на своих занятиях, что детям очень не хватает времени, для того чтобы поделиться своими мыслями. Они же не пытаются «зарыть талант в землю», наоборот, охотно занимаются творческой деятельностью, если им помочь ее организовать. Но если взрослые будут их принуждать делать то, что им неинтересно, и постоянно перегружать, естественно, у малышей не будет хватать ни времени, ни сил на то, что им нравится. А так дети склонны к творческой деятельности, как к самому обычному времяпрепровождению. Пока это желание не отобьют у них школа или родители, стремящиеся дать все и сразу.
На ваш взгляд, как отца подростков, самостоятельность учеников, особое внимание к проектной деятельности в школах, индивидуализация учебного процесса – скорее позитивные или негативные тренды?
Самостоятельность – это способность управлять своим поведением. Неужели взрослым настолько важно доминировать, что независимость ребенка можно рассматривать как нечто негативное? Как можно помыслить, что индивидуализация – это плохо? Сама возможность подобной постановки вопроса – симптом неблагополучия общества. Очевидно, что независимость лучше несамостоятельности, индивидуализация лучше стандартизации, а внимание к проектной деятельности лучше ее отсутствия. Негативным этот тренд может быть только для слабого учителя, боящегося любых перемен и нестандартных ситуаций.
Побеждает ли прогресс зло? Улучшается ли наша жизнь по мере внедрения новых технологий?
Еще один вопрос, свидетельствующий о неблагополучии общества. Легко найти ответ в Википедии: еще столетие назад почти половина детей просто не доживала до совершеннолетия, да и вообще люди нечасто доживали до старости. Плохое питание и совсем никакая медицина, нищета, вонь и антисанитария (всего век назад даже в Северной столице отсутствовала канализация) – в бытовом плане жизнь основной массы людей была просто невыносимой с точки зрения современного человека, привыкшего к невероятному для прошлых эпох комфорту, богатству и возможностям. Почему-то система базовых фактов о мире ускользает из поля зрения большинства людей, и многие продолжают считать прогресс злом или чем-то маловажным.
А каким вы видите образование будущего: что кардинально изменится, что останется вечным?
Вечным, на мой взгляд, останется тип взаимоотношений «учитель – ученик», поскольку человек – существо, ориентированное на «длинное детство», то есть длительный период обучения у других людей. Всегда будут талантливые педагоги, к которым всегда будут стремиться попасть ученики. Хорошее образование отличается от плохого в первую очередь тем, что оно более персонализировано, то есть учитывает потребности и способности каждой личности. От «школьного конвейера» индустриального общества мы должны перейти к персонализированному образованию, формирующему активных деятелей информационного общества, в котором нужны совсем другие компетенции. Возможно, технологии в недалеком будущем подарят нам такую новинку, как электронный тьютор, который сопровождает ученика в течение всего периода обучения, знает и биометрию его тела, и реакцию на внешние раздражители, может оценить уровень полученных знаний и навыков. Это позволит индивидуализировать образование, но не заменит реального учителя: педагог будет работать в тандеме с искусственным интеллектом.
Оригинальная статья размещена здесь.
Чтобы быть в курсе последних новостей из мира образования, подписывайтесь на наш Telegram-канал.