Наши недоговоренности портят нам жизнь, это понимаешь только после того, как совершаешь непоправимые ошибки.
Ранее: Здравствуй, Хорезм.
В мае заболел братик Валера и его направили в стационар. В то время мать и Зарип работали, а я еще не устроилась на работу и предложила, что я с ним сама полежу. За маленькими ухаживать могла, опыта мне было не занимать. В палате у нас человек десять женщин, многие с грудными детьми.
Рядом со мной молодая узбечка с четырехмесячным ребенком по-русски хорошо говорит, но злая ужас. Своего грудного ребенка постоянно шлепает и кидает на кровать, когда он не перестаёт плакать.
Мы с ней разговорились, и я как-то рассказала ей, как с вокзала доехала, и таксист меня спас практически от негативных для меня последствий от другого таксиста. Она еще номер такси уточнила, а я его запомнила. И вот в один вечер она приводит своего мужа в палату и спрашивает, это он? Я поняла, что говорить правду нельзя и говорю, что нет. Но мы друг друга узнали естественно.
Я видела, как он был удивлен, увидев меня всего через месяц с полугодовалым ребенком на руках в палате его жены. Я действительно была ему благодарна, что он отнесся тогда ко мне по-человечески и подвести его не могла.
Всё время, что я находилась с ребенком в стационаре, меня навещал Салий и обязательно приносил мне плитку шоколада. Тогда я предполагать не могла, что он ухаживает за мной, он ведь должен был считать меня своей двоюродной сестрой. Но оказалось, что здесь такие браки считаются нормальными. Это я много позже узнала.
Так, как заведующий детским отделением тоже положил глаз на меня и ухаживал без оглядки на медперсонал и больных, лечение братика было на самом высоком уровне на то время, и он быстро пошел на поправку, что мне и было надо. Только выписку врач оттягивал на более поздние сроки пока Зарип не пришел за сыном. Там они договорились о чем-то
Тут поступило с Горкома комсомола предложение идти работать на Нефтебазу. Я очень обрадовалась и в конце мая я уже работала на Нефтебазе.
Директором был татарин, хороший мужчина. Ко мне отнесся по-отечески, но приняли меня не секретарь-машинисткой, а помощником диспетчера. Диспетчер должна была уехать по месту жительства будущего мужа и вот заранее готовили смену.
Я быстро освоила свои обязанности, уже хорошо знала всю клиентскую базу, их лимиты и выборку. К нам приезжали со всей области водители бензовозов, руководители крупных и мелких предприятий, председатели колхозов и кого только не было.
Нефтебаза находилась в черте города, я могла ходить пешком, что для меня было очень удобно и экономно. Не надо было тратиться на транспорт и терять время на его ожидание. За углом конторы была автостанция, а на автостанции постоянно жарилась свежая рыба, продавалась зелень и фрукты. Там я впервые попробовала инжир, которым нас угощали водители бензовозов и другие клиенты базы, а на обед всегда угощали жаренной рыбой с узбекскими лепешками или пловом.
Дома же у меня начались чудеса. Мы и так с Зарипом уже посетили много его родственников, сначала я стеснялась очень, что меня принимают за его дочь. Обман же. Но ради благополучия семьи матери я была вынуждена играть эту роль.
Но вроде бы всех обошли, а раньше еще меня пригласил домой телемастер Атахан, тот, что подсказал, где мать с Зарипом живет и своих послал, чтобы сообщить о моём приезде. Я нанесла визит вежливости с Зарипом.
Это оказался молодой человек двадцати четырех лет, у него бездействовала нижняя часть туловища и он передвигался, вернее старался передвигаться на костылях, а не на инвалидной коляске. Говорил, что так он сопротивляется своему недугу. Был очень позитивным и остроумным человеком и, даже подшучивал над своей инвалидностью без малой доли сарказма.
Он был единственным сыном у своих родителей, надо сказать, что у очень богатых родителей. Тем не менее он работал и гордился этим. Мы быстро нашли общий язык и уже через полчаса хохотали над чем-то. Его многочисленные домочадцы оставили нас вдвоём на большой, богато убранной веранде и дастарханом, накрытым для чая.
Оказалось, что жили мы всего через несколько домов и он предложил почаще заходить к нему. Я не обещала, просто сказала, как у меня получится.
Потом несколько раз мы встречались в мастерской, когда я иногда заходила к Зарипу, чтобы что-то передать или взять. И опять нам легко было разговаривать, никаких неудобств, когда бывает разговариваешь с инвалидом и тебе стыдно перед ним, что ты здорова, а он вот нет.
Первые сваты в наш дом пришли от Атахана, не знаю почему он подумал, что я могла согласиться на этот брак. Может та легкость общения, а может он думал, что я буду рада выбраться из этой нищеты и таким образом протянул мне руку помощи, практически мать с Зарипом так и жили. Не знаю до сих пор этих причин, но я отказала. Для него не в обидной форме. Просто сказала, что у меня к нему ничего нет, он хороший человек, но я не могу обманывать.
Вторые от того врача из детской больницы, третьи, четвертые, пятые и так далее от Зариповых родственников и их знакомых, которые имели взрослых сыновей, и их пора было женить. Тут я уже поиздевалась над многими молодыми людьми, говорила, что кто-то хромает, кто кто-то косит, кто еще что. В действительности этого не было. Смеялась, что они хотели кота в мешке взять в жены. Меня-то они впервые только на сватовстве и увидели. Так безрезультативно меня сватали до самой осени.
А я сама страдала по Гене. Он в одном из писем сообщил, что сбил насмерть мужчину и идет сейчас разбирательство по этому делу. Он угнетен тем, что лишил жизни другого человека и не столько переживает за результаты расследования, сколько за этого погибшего человека.
Я уже не могу сорваться и ехать к нему мать уехала собрать всех детей домой. Я первую зарплату отдала ей на дорогу. Для ребенка нашли няню. Утром отвожу его к ней, вечером забираю. Сердце моё разрывается между своими и Геной.
О своей личной трагедии я так и не сообщила ему и когда, он в конце лета говорит, что возможно он приедет, то я струсила и написала, что я уже не та, что он тогда знал. Если бы он приехал вопреки моему письму, всё получилось бы по-другому, но он не только не приехал, но почему-то и писать перестал. Я страшно переживала, что он отверг меня такую.
Наши недоговоренности портят нам жизнь, это понимаешь только после того, как совершаешь непоправимые ошибки. Мне бы написать, а ему приехать. Но получилось так, как получилось.
Самоша писал хорошие письма, еще надеялся на то, что я вернусь, но я была равнодушна к его письмам и постепенно наша переписка закончилась. Не помню где и когда я познакомилась с Альбертом, просто он стал встречать меня после работы у самой конторы, а потом приходить ко мне на обеденный перерыв, чтобы пообедать вместе.
Я узнала, что он работает электрогазосварщиком и попросила его взять Толика, братика, к нему учеником. Он согласился. Так Толик стал рабочим человеком и был очень доволен своим учителем. А я согласилась сходить с ним на свидание в парк.
Между тем мать привезла всех детей и оказалось, что нам всем надо привыкать друг к другу, а особенно к матери и Зарипу. С приездом детей у них начались скандалы, зачинщиком был Зарип. Я же за справедливость. Всё оказалось хуже, чем предполагалось. Я не один раз пожалела, что согласилась на то, чтобы собрать всех вместе.
Далее: Вместе и врозь.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.
Прошу выражать своё отношение к статьям лайками, оставлять комментарии и делиться с друзьями в соцсетях, буду Вам очень благодарна.