Горнон шел по мрачным коридорам, освещенным тусклыми светильниками, конвоируемый четырьмя не менее мрачными, вооруженными до зубов солдатами. Редкие встречные при виде него застывали, отворачиваясь лицом к стене. Очевидно, они выполняли приказ, который отдавал старший из конвойных, вышагивающий впереди с обнаженным мечом в руках. Дойдя до конца одного из коридоров, солдаты толкнули Горнона в сторону узкой каменной лестницы. Преодолев не менее трех пролетов, снова шли коридорами, пока не остановились перед массивной темной дверью. Старший ударил в нее рукояткой меча. В ответ раздался грубый возглас, и дверь открылась. Горнон уперся было, не желая входить, но солдаты схватили его и втащили внутрь помещения, заполненного клубящимися облаками пара.
Это была довольно большая комната с узкими, забранными решетками окнами с одной стороны. У противоположной стены в сложенном из диких камней очаге пылал огонь. Над огнем стоял большой котел с водой. На скамье сбоку виднелась какая-то деревянная лохань. Рядом на полу – деревянные емкости, в которых тоже поблескивала вода. Толстый полуголый мужик вышел из глубины помещения, подошел к Горнону, оценивающе оглядел его со всех сторон и что-то приказал солдатам. Один из них стал лить воду в лохань, пробуя ее рукой. Двое других сорвали с Горнона одежду, которая за время заключения превратилась в вонючие лохмотья, и стали толкать его к лохани. Он понял, оттолкнул их и стал мыться.
Лицо его успело обрасти бородой, волосы спускались на плечи длинными спутанными прядями. Толстяк сунул ему что-то, похожее на мыло, и начал плескать на него водой. Потом он помог ему вытереться и подал чистую полотняную рубаху и штаны из грубой ткани. Горнон оделся. Толстяк жестом показал на табурет, массивный, на толстых ножках, достал небольшие ножницы и стал подрезать бороду и волосы на голове Горнона. Закончив, он отошел на пару шагов, чтобы полюбоваться своей работой, но старший конвойный тронул Горнона за плечо и показал на дверь.
Его привели в довольно светлую комнату с одиноким столом у стены и креслом с высокой спинкой. На столе стояли письменные приборы и лежали нарезанные листы толстой серой бумаги. Старший, оставив его под охраной солдат, вышел. Не было его долго. Вернулся он не один. Вместе с ним вошел немолодой худощавый человек с холодным, жестким взглядом узких темных глаз.
Мельком глянув на Горнона, он прошел, сел в кресло, опершись одной рукой о стол, и махнул солдатам, высылая их за дверь. Те поспешно вышли.
– Итак, – заговорил он по-арански, устремив на Горнона холодный взгляд – вас наконец удалось поймать! Мне уже пришлось беседовать с вашим товарищем, но он или глуп, или притворяется таким. Я склоняюсь к первому…
Горнон сжал кулаки и шагнул к столу. Лицо его побелело от гнева:
– Я видел результаты вашей беседы, – вы хуже зверей! Те не мучают себе подобных!
– Хм, не льстите себе! Вы не подобны нам. Вы – другие! Чужаки, которых нужно уничтожить, пока они не уничтожили нас.
Он встал и заходил по комнате. Горнон молча следил за ним.
– Вы будете казнены… Надо сказать, что существуют различные способы казни. Например, некоторые предпочитают костер. Это не самое приятное удовольствие, но ваши предки им широко пользовались, особенно, когда дело касалось женщин. Не возражайте! Мне приходилось читать кое-какую вашу литературу… Некоторые практикуют посадки на кол. Слышали о таком? Если палач умелый, преступник может оставаться живым достаточно долго… Есть четвертование… Но есть и более гуманные способы, например, простое обезглавливание. Что предпочитаете вы?
– В чем вы обвиняете нас? Какой закон мы преступили? Мы не причинили вам никакого зла!
– А какой закон преступили те, кого обрекли на смерть ваши предки? Они свалились к нам на голову и залили нашу землю кровью! Теперь вы пробуете снова вылезти из своих нор и ждете, что мы будем спокойно смотреть на это?
– Но та война была много веков назад! Сейчас все изменилось. Мы не собираемся ни на кого нападать!
– Это потому, что вы сейчас слабы. Стоит вашему народу набраться сил, и все будет иначе. Мы не собираемся дожидаться, когда волчонок вырастет в зверя! Короче! Вас поймали на месте преступления! Вы повинны в нападении на селения в северо-восточных провинциях, в поджогах и гибели людей. Через три дня вы сделаете признание в этом перед Советом королевства, и тогда ваша смерть будет быстрой и легкой. В противном случае ваш товарищ первым, на ваших глазах, будет предан самой изощренной и мучительной казни. Потом я прикажу пытать вас. В конечном итоге вы так или иначе подчинитесь, но, клянусь, вы пожалеете, что вынудили нас к этому!
Горнон угрюмо молчал и думал: «Это мы еще посмотрим! Не дам я вам его мучить! Лучше сам убью, если другого выхода не будет».
– Я чувствую, вы колеблетесь? – спросил худощавый. – Что ж! Не буду торопить! Идите и подумайте!
Он позвонил. Вошел старший патрульный.
– Стойте! – сказал Горнон. – Мой товарищ нуждается в помощи врача, иначе он не доживет до события, которое вы планируете.
– Ему помогут! Увести!
Патрульный вытащил Горнона в коридор.
Его привели в камеру и снова приковали к кольцу в стене, но так, что теперь он не мог дотянуться до Поля. Тот или спал, или был без сознания и молчал, сколько Горнон не окликал его. Через некоторое время явился лекарь и долго возился с Полем, перевязывая его раны и поя его какими-то снадобьями.
Горнон мрачно смотрел на то, что он делал. Врач что-то говорил, но Горнон плохо понимал его. Это было не удивительно. Он всегда неважно знал аранский язык. Но чем тогда объяснить, что в разговоре с худощавым ему было понятно каждое слово? Мысли мешались в его голове. Когда лекарь ушел, он вскочил. Чувство безысходности заставило его метаться, как мечется дикий зверь, внезапно посаженный в клетку. И только то, что Поль наконец очнулся и с удивлением и страхом стал смотреть на него, заставило его остановиться. Он бросился на солому и застыл, глядя в потолок...
– Горнон? – позвал Поль слабым, шелестящим голосом. – Как ты? Что тебе сказали? Нас отпустят?
– Все нормально! – ответил он, вмиг почувствовав, что мужество возвращается к нему, и стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно. – Тебе лучше?
Поль кивнул. По его лицу блуждала слабая, какая-то детская улыбка.
– Держись, дружище! Мы выберемся отсюда. Завтра я тебе все расскажу, а теперь постарайся уснуть.
– Ладно, – сказал Поль и покорно закрыл глаза…
***
Картинка из Pixabay, ссылка
***
Продолжение в следующем выпуске!