Двор у нас был дружный, не без исключений, но в целом очень. Детей много, парней больше, поэтому самой популярной игрой был футбол. Девочки, которые постарше, играли с нами, мелкие возились с куклами. Футбольные мячи поставлял мой отец, он с директором стадиона дружил, тот ему отдавал списанный инвентарь. Разнообразием инвентарь не баловал. Зимой - клюшки и коньки, летом – мячи. Но настоящий, игровой футбольный мяч приравнивался к сокровищу. Потёртый, ниппельный шар стирался нами об асфальт за сезон, успевая побывать в нескольких квартирах, через разбитые окна, за забором доковой котельной, в самом доке, близость которого так пугала родителей и так радовала нас.
Двор был огромный, но импровизированное футбольное поле находилось между детской площадкой и газонами на асфальтовом пятаке, так что короста на коленях игроков проходила только к ноябрьским. Рваным штанам и рубашкам счёт никто не вёл.
Второй по популярности игрой являлись Казаки-Разбойники. О, тут мы отрывались на всю катушку, ведь и петровский док, и овраг, и яблоневый сад, и котельная, и подвалы были нам площадкой для игры.
Делились на две команды и начинали, длилась игра несколько часов, потому что полигон уж был хорошим. Искать, догонять, искать следы, вычислять в каком закутке притаился противник, преодолевать заброшенные крылья дока, убегать от овчарки, которая охраняла сад. Настоящая школа жизни, вырабатывающая необходимый инструментарий взаимодействия с миром. Ловкость, наблюдательность, логика, нестандартные решения, умение замереть и стать невидимым, скорость.
Порою доходило и до драк, которые случались в основном между друзьями, так мы боролись за звание альфа-самца, просто не знали ещё об этом. Дети на пороге взрослости. И не заметили, как выросли и впервые влюбились, и сделались серьёзными. Но играли в свои игры до самой армии, а потом и после устраивали баталии футбольные, но уже не в Казаков-Разбойников. Может и зря.
Как я уже говорил, во дворе было много пацанов и чуть меньше девочек и по мере роста первых и вторых случались влюблённости, но ничего серьёзного, ведь мы росли вместе, и никто из нас не смог увидеть друг в друге кого-то больше чем друг. Все романы случались на стороне. В соседних дворах. И походы к зазнобам туда превращались в приключения с неизвестным финалом. Могли и накидать по самое «не балуй», а могли, увлекаясь погоней залететь в наш двор, и тут уж мы брали верх.
Детство давно ушло в прошлое. Двор сменил жильцов после капитального ремонта. Бабки не сидят на лавочке и не моют кости соседям, сейчас с этим справляются групповые чаты в ВотсАпп. Док оградили бетонным забором и теперь туда так запросто не попасть. Яблоневый сад стал частью экспозиции музея под открытым небом. Бдительные охранники гоняют желающих сорвать яблочко осенью, и наливные плоды лежат в изумрудной траве. Овраг в свободном доступе, но я не замечал там толп ребятни, мастерящей тарзанки, берущей штурмом его отвесные стены, запускающей по ручью бумажные кораблики, чей скорей до докового бассейна доберётся. Другое время, другие игры.
Сейчас уже мало кто помнит о такой игре – Казаки-Разбойники. Камеры и излишне тревожные мамочки окружают нежной заботой и вниманием детей, и те скоро совсем забудут, что это такое – разбитый нос, короста запёкшейся крови на коленях, радость ворованных яблок из сада, преодоление заборов в запретное пространство петровского дока, катание на плотах, которые сами же и смастерили.
Я не ворчу, ну чего грустить о былых временах, хотя иногда и вспоминаю, с каким диким ощущением страха и счастья лез на мачту барка «Крузенштерн», когда тот стоял на ремонте в нашем доке. Матросы за пачку сигарет пустили полазить нас по прекрасному паруснику, вот мы и не отказали себе в удовольствии.
Где тот барк теперь.