Смотрю я на Хана, валяющегося на коврике, или на крылечке, или где-нибудь во дворе и понимаю, что он уже взрослый пёс. По человеческим меркам ему лет 35-37.
И на прогулке его уже не раздразнишь, не разыграешь пушистой еловой веточкой. Он уже не будет отнимать рукавичку, а отняв - носиться со своим трофеем, дразня и зовя поиграть в "ну-ка отними".
Эта суровая псятина уже не будет радостно нестись к тебе по первому зову с выражением на морде "Ой, меня позвали, урррраа! Может, поиграют? или чего вкусного дадут? Нет? А интересно же, зачем позвали?"
Он уже не будет переживать, когда у него забирают... ну, к примеру, аккуратно выщипанные из метелки прутики.
Почему? Да потому что он теперь у нас степенный, уважаемый и... просто-напросто ленивый (ой, энергосберегающий), взрослый зверь. Он прекрасно знает, что его и почешут, и в пасть чего-нибудь вкусного положат, и даже если что-то отнимут, то он найдет способ вернуть свое сокровище обратно (в конце концов, те самые прутики были ему возвращены, потому как, ну куда их девать?).
На прогулках он бдит. Тут уж не до игр. Где там Настя затерялась? Надо подождать или вернуться за ней. Глаз да глаз нужен!
И думается мне, что в будущем эта его степенность, вальяжность и серьезность будут только расти.
Что ж, посмотрим...