Образ педагога в западном кинематографе в контексте сексуальности
Гетеросексуальные риски на экране
Гетеросексуальные риски на западных экранах подстерегают педагогов средней и высшей школы довольно часто. Обычно речь идет о ситуации реального или ложного соблазнения. При этом в ролях гетеросексуальных соблазнителей могут выступать как педагоги, так и учащиеся.
Пожалуй, один из самых ярких примеров фабульной ситуации ложного сексуального соблазнения/контакта – драма «Профессиональный риск» (Les risques du metier, Франция, 1967).
Здесь провинциальный учитель становится жертвой ложного обвинения в сексуальных домогательствах со стороны сразу трех несовершеннолетних школьниц. Несмотря на столь «скользкую» фабулу, фильм в свое время попал в советский прокат, потому как ни одна из фантазий школьниц не была визуализирована.
Во Франции «Профессиональный риск» вызвал бурную дискуссию [Travers, 2002], а в СССР прошел в общем-то малозаметно: при тогдашних школьных строгостях советская аудитория воспринимала французский сюжет как экзотический, из серии «их нравы»…
Тремя годами позже тот же французский режиссер А. Кайат поставил еще одну драму – «Умереть от любви» (Mourir d'aimer, Франция-Италия, 1970).
В настоящее время возраст сексуального согласия в либеральной Франции составляет 15 лет. Но в 1960-х все было гораздо строже, и когда по сюжету фильма тридцатидвухлетняя учительница спит (чувства любовников взаимны) с бородатым 17-летним старшеклассником, его родители обвиняют ее в соблазнении несовершеннолетнего и тем самым отправляют молодую женщину за решетку.
Эта драматическая история любви была показана с полным сочувствием к влюбленным персонажам [Weiler, 1972] и, думается, именно поэтому в советский прокат не попала.
Зато в снятой двумя годами позже драме «Первая ночь покоя» (La Prima notte di quiete, Франция – Италия, 1972) находящийся в состоянии перманентного психологического кризиса преподаватель лицея, вступив в романтические отношения с красоткой-старшеклассницей, вскоре узнает, что у нее давно уже есть мафиозный и очень ревнивый любовник. И именно эта ревность становится серьезной угрозой для любовной меланхолии педагога [Shepherd, 2008].
В 1970-х – 1980-х сюжеты, затрагивающие сексуальные связи между школьными учителями (в значительной степени – учительницами) и старшеклассниками, всё чаще перемещались в комедийное жанровое поле.
Особенно это было характерно для итальянского кино («Лицеистка» / La liceale, 1975; «Учительница» / L'insegnante, 1975; «Частные уроки» / Lezioni private, 1975; «Смешанный класс» / Classe mista. Италия, 1976; «Учительница естественных наук» / La professoressa di scienze naturali. 1976; «Отличница и второгодники» / La liceale nella classe dei ripetenti, 1978; «Учительница в колледже» / L'insegnante va in collegio, 1978; «Лицеистка соблазняет преподавателей» / La liceale seduce i professori, 1979; «Второгодница заигрывает с директором» / La ripetente fa l'occhietto al preside, 1980. и т.п.).
Но были такие ленты и в США, например, «Сумасброды» (Loose Screws, США-Канада, 1985), которых Дж. М. Андерсон посчитал даже «фильмом, который понимает мальчиков-подростков гораздо лучше, чем большинство сегодняшних лент» [Anderson, 2010].
На рубеже XX и XXI веков и тем более – в XXI веке гетеросексуальные риски педагогической профессии, с одной стороны, сместились в сторону меньшего возраста учащихся, а с другой в значительной степени стали приобретать жанровую окраску эротического триллера.
В получившей широкую известность «Скандальном дневнике» (Notes on a Scandal, Великобритания, 2006) речь идет о любовной связи между учительницей и её 15-летним учеником, и авторы «подчеркивают, что когда подросток становится мужчиной, далеко не во всем можно обвинять только взрослого» [Berardinelli, 2006]. Однако, как верно пишет Р. Стейн, «запретный секс – не главное в этой превосходной британской драме, … где проницательно исследуется непредсказуемость человеческого поведения» [Stein, 2006].
Зато испанский сериал «Физика или Химия» (Física o química, Испания, 2008-2011) показывает любовную связь между учительницей и старшеклассником уже почти как норму (как не вызывает в данном медиатексте никакого осуждения и употребление учителем наркотиков и вольные сексуальные отношения школьников).
В «Скандальном дневнике» и «Физике или Химии» тема сексуального преследования/соблазнения учительниц со стороны влюбленных в них учащихся звучит сублимировано.
В «Нации мечтателей» (Daydream Nation, Канада, 2010) старшеклассница соблазняет своего учителя уже более навязчиво [Schwartz, 2005].
А в «Дьяволе во плоти» (Devil in the Flesh, США, 1998) ученица сначала убивает несколько человек, затем агрессивно и бескомпромиссно пытается завладеть сердцем и телом школьного учителя. Построенный на банальных штампах, этот эротический триллер вызвал насмешки американских критиков [Weinberg, 2004].
Аналогичная история жестокого сексуального преследования педагога со стороны семнадцатилетней красотки разыгрывается в «Идеальном учителе» (The Perfect Teacher, Канада, 2010).
Авторы «Аморального поведения» (Gross Misconduct, Австралия, 1993) выстраивают фабулу еще более изощренно: симпатичная студентка соблазняет женатого профессора Торна, но потом, находясь во власти своего отца (университетского декана), обвиняет Торна в изнасиловании. Казалось бы, что нового? Но в финале оказывается, что насильником был… отец студентки, с которым и до этого ее связывали порочные сексуальные отношения…
Разумеется, экран показывает и обратную сторону медали, когда сексуальная инициатива исходит уже от преподавателей. Например, в «Ложном огне» (Foxfire, США, 1996) развязный учитель биологии пристает к симпатичным ученицам колледжа, за что те его жестоко избивают.
А триллер «Учительница» (A Teacher, США, 2013) построен уже на доминировании педагога женского пола, вступившей в сексуальную связь со старшеклассником. В США картина была воспринята более чем сдержанно [Linden, 2013; Rooney, 2013], а некоторым медиакритикам было «тревожно наблюдать, как такая история разворачивается в аморальном вакууме, где единственная причина остановиться – это страх быть пойманным» [Debruge, 2013].
В комедии «Это мой мальчик» (That's My Boy. США, 2012) этот «моральный вакуум» достигает гротеска: здесь смазливая учительница открыто соблазняет школьника лет 13-14, и хотя она получает за это тридцать лет тюремного заключения, авторы трактуют эту ситуацию безо всякого осуждения, их симпатии, скорее, на стороне эксцентричной любовной парочки.
Другие фильмы подобной тематики: «Будущие звезды» (Futures vedettes, Франция, 1955); «Горчица бьет в нос» (La moutarde me monte au nez, Франция, 1974); «Выпускники с самым низким рейтингом» (Les diplômés du dernier rang, Франция, 1982); «Моя учительница» (My Tutor. США, 1983); «Учительница на подмену» (The Substitute, США, 1993); «Жена моего учителя» (My Teacher`s Wife, США, 1995); «Пора цветения» (Lust och fägring stor, Швеция, 1995); «Тина и профессор» (Tina and the Professor, США, 1995); «Выборы» (Election, США, 1999); «Элегия» (Elegy, США, 2007); «Смерть ученицы» (Tod einer Schülerin, Германия, 2010); «Фунт плоти» (Pound of Flesh, США, 2010); «Любовь – это идеальное преступление» (L'amour est un crime parfait, Франция, 2013)
Риски нетрадиционной сексуальной ориентации
Лесбийские риски
Считается, что немецкая мелодрама «Девушки в Униформе» (Mädchen in Uniform, Германия, 1931) была первым фильмом в истории мирового кинематографа, отважившимся показать взаимное лесбийское влечение учительницы школы-интерната и старшеклассницы. И хотя авторы фильма явно давали понять, что дальше нежных прикосновений и робкого поцелуя дело не дошло, картина подверглась цензурным гонениям [Schwartz, 2003; Tatulescu, 2011].
В конце пятидесятых был сделан цветной римейк этой ленты (Mädchen in Uniform, Германия-Франция, 1958) с участием юной Р. Шнайдер, который уже не вызвал никаких проблем с цензурой.
В 1930 году в США был разработан этический «Кодекс производства фильмов» / Кодекс Хейса (The Motion Picture Production Code of 1930 / Hays Code), официально утвержденный Ассоциациями производителей и прокатчиков фильмов [MPPC, 1930], Этот неофициальный этический стандарт должны были соблюдать все американские киностудии и кинотеатры.
Таким образом, в США 1930-х цензура была строже, чем в Веймарской республике, поэтому У. Уайлер, адаптируя для экрана провокационную пьесу Л. Хелман о двух подругах-учительницах «Эти трое» (These Three, США, 1936), предпочел заменить лесбийскую любовь на гетеросексуальную (в рамках традиционного любовного треугольника) [Wallace, 2009]
В. Колодяжная утверждала, что этот сюжет нужен был автором «для того, чтобы показать омерзительные нравы маленького американского городка… Уайлер неплохо изобразил душный быт провинции, сплетни и злобу, прикрытые лицемерием. Хорош был и образ развращенной мещанским воспитанием девочки-сплетницы» [Колодяжная, 1975, с. 23].
Впрочем, в начале более либеральных шестидесятых У. Уайлеру и Л. Хелман удалось взять реванш в повторной экранизации пьесы под названием «Детский час» (The Children's Hour, 1961), где тема лесбийской любви (правда, невзаимной) была выражена уже вполне очевидно [Crowther, 1962; Goyette, 1996; Levy, 2011; Schwartz, 2014]. Л. Уоллас обоснованно утверждает, что выход на экраны «Детского часа» практически совпал с волной неофициального игнорирования американским кинематографом Кодекса Хейса [MPPC, 1930].
Еще в 1956 году в США были отменены запреты на изображение проституции, смешения рас, и использование наркотиков в фильмах.
В октябре 1961 под давлением голливудских продюсеров (включая братьев Мирриш, бывших копродюсерами «Детского часа») было официально зафиксировано, что «в соответствии с культурой и нравами нашего времени гомосексуализм и другие сексуальные отклонения могут теперь быть показаны» [Wallace, 2009, pp. 20-21]. Таким образом, начиная с 1960-х, Кодекс Хейса стал приобретать всё большую условность, а в 1967 году был и вовсе отменен.
С особой изощренностью лесбийские отношения между симпатичной преподавательницей частного лицея и нимфеткой-старшеклассницей были показаны в драме П. Гранье-Дефера «Частные уроки» (Cours prive', Франция, 1986): здесь сексапильная учительница не только вступала в рискованную связь со своей ученицей, но и с удовольствием участвовала в оргии, затеянной старшеклассниками на одной из богатых вилл.
При этом авторы представили эту историю вполне отстраненно, не пытаясь морализировать и осуждать кого-либо из своих персонажей [Gauthier, 1996].
В свободной по части прав сексуальных меньшинств атмосфере XXI века история любовной связи (понятно, что уже не платонической) между учительницей и ученицей получила воплощение в мелодраме «Полюбить Аннабель» (Loving Annabelle, США, 2006) и была воспринята уже в рамках почти устоявшейся нормы.
Другие фильмы подобной тематики: «Оливия» (Olivia, Франция, 1951), «Когда опускается ночь» (When Night Is Falling, Канада, 1995).
Гомосексуальные риски
Долгое время западный кинематограф избегал напрямую касаться темы гомосексуальности учителей. Горькая и весьма эпатирующая секс-гей-сценами комедия «Такси до туалета» (Taxi Zum Klo, ФРГ, 1981) была одной из первых [Anderson, 2017], где главный персонаж смог позволить себе такую характерную фразу: «Видите ли, мне нравятся мужчины, мне тридцать лет и я учитель по профессии... Но я радикально отделяю свою работу от своей личной жизни и удовольствий».
Но если в «Такси до туалета» учитель и, правда, не приставал к своим ученикам, то в «Сельском учителе» (A Country Teacher / Venkovsky ucitel, Чехия – Германия – Франция, 2008) гомосексуальность педагога распространялась уже и на деревенского подростка, а в жесткой ретро-драме «Песня для изгоя» (Song for a Raggy Boy, Ирландия-Великобритания-Дания-Испания, 2003) подросток из исправительной школы-интерната становится жертвой сексуального насилия со стороны педагога-священника. К чести авторов этого фильма, такого рода насилие (как насилие в целом) здесь категорически осуждалось.
Но толерантные авторы драмы «Частные уроки» (Private Lessons, Франция–Бельгия, 2008) пошли куда дальше: по сюжету домашний учитель вовлекал своего ученика в бисексуальную оргию со своими знакомыми-интеллектуалами, но это показывалось на экране вполне снисходительно.
Пожалуй, наибольшую известность в данном контексте получила голливудская комедия «Вход и выход» (In and Out, США, 1997), представившая школьные «гей-проблемы безобидными, смешными и приемлемыми для широкой аудитории» [Guthmann, 1997]. С Э. Гутмэном был согласен и Р. Эберт: «Вход и выход» – «беззаботная, комедия о гомосексуализме с рейтингом PG-13, настолько безобидная, что вы можете легко представить, как она превращается в комедию положений» [Ebert, 1997].
Да и другие американские медиакритики отнеслись к этой комедии о школьном учителе, в один прекрасный день решившем публично признаться в своей нетрадиционной ориентации, скорее, одобрительно [Laforest, 2002; Howe, 1997; Schwarzbaum, 1997].
Вместе с тем, прав С.В. Кудрявцев: «Эта непритязательная комедия всё-таки имеет немалые притязания на то, чтобы в угоду максимальной политкорректности не только реабилитировать ранее осуждаемые или лишь комически представляемые в голливудском кино сексуальные меньшинства (так они скоро могут стать большинством!).
В фильме Фрэнка Оза есть также призыв к добросовестным гражданам на экране (а вдруг и в кинозале – чем чёрт не шутит, если у кого-то из зрителей на самом деле достанет смелости?!) открыто признаться в своей гомосексуальной ориентации. Конечно, ничего плохого в этом нет, что вполне соответствует нынешней моде в мейнстриме, когда ленты о геях начали снимать крупнейшие кинокомпании, и данные произведения стали пользоваться большим успехом в прокате» [Кудрявцев, 2008].
Образ педагога в западном кинематографе в контексте приоритета лжи или правды
Разумеется, борьба правды и лжи сопутствует как сексуально-педагогической кинотематике, так и экранной тематике насилия в школьно-университетских классах и коридорах. Но в некоторых фильмах именно тема лжи выходит на первый план.
В классической драме «Расцвет мисс Джейн Броди» (The Prime of Miss Jean Brodie, 1969) харизматичная британская учительница, пропагандирующая в классе взгляды Б. Муссолини и Ф. Франко, разрушает жизни своих учеников, прививая им ложные романтические идеалы [Kehr, 2012].
А в едких «Выборах» (Election, США, 1999) учителю приходится ступить в нелегкий поединок с лживой и хитрой отличницей, стремящейся стать главой ученического совета. Оценив язвительную сатиру, американские кинокритики посчитали, что этот фильм своего рода притча о системе выборов в целом [Ebert, 1999; Schwarzbaum, 1999].
Первая половина школьной драмы «Императорский клуб» (The Emperor's Club, США, 2002) очень похожа на стандартные киноистории о выдающихся учителях, которые своими знаниями, честностью, самоотверженностью и авторитетом превращают трудный или обычный класс в творческий коллектив «учеников науки» [Ebert, 2002; LaSalle, 2002].
Однако драма об учителе истории оказывается с двойным дном: честный учитель в блестящем исполнении К. Клайна оказывается способным не только на сокрытие правды, но и на компромиссную ложь, что выглядит, конечно, вполне реалистично, но при этом разрушает устойчивые стереотипы «Школьных джунглей» и «Учителю с любовью»…
Еще более сложная и неоднозначная ситуация с ложью и правдой возникает в драме «Месье Лазар» (Monsieur Lazhar, Канада, 2011). Здесь интеллигентный беженец из арабской страны, приехавший в Канаду, выдает себя за учителя, устраивается на работу в школу и уже через несколько недель демонстрирует не только педагогические способности, но и талант психологического подхода к учащимся. В итоге фильм поднимает серьезные проблемы ответственности педагогической профессии и сомнительных кодексов поведения, которые запрещают учителю даже дотронуться до своего ученика [Farber, 2012; Rea, 2012; Williams, 2012].
В фильме «Самый лучший папа в мире» (World's Greatest Dad, США, 2009) тема педагогической лжи набирает, пожалуй, максимальные обороты: здесь школьный учитель (он же – неудачливый писатель) после внезапной смерти своего сына – заурядного старшеклассника с примитивным внутренним миром – пишет и публикует от его имени предсмертное письмо и «тайный» дневник, который становится бестселлером.
Александр Федоров, Анастасия Левицкая, 2018-2019
P.S. О теме насилия в кино о школе и школьниках - в следующей статье.