«Звёздочка» глава 205
Ира Лысова приехала на выходные к матери в деревню. Мать ей нарадоваться не могла. Суетилась у печи. В чугунке закипала вода.
— А я прям, как чувствовала, Ирака, воду поставила, пельмени варить собралась. На неделе-то как мороз ударил, поросёнка закололи, ну я и давай пельмени лепить — дивно налепила! — рассказала мать, а потом как-то беспомощно взглянула на дочь и поделилась наболевшим. — Танька так глаз ко мне и не кажет. Ладно хоть ты меня не забывáшь, а то бы я совсем тут закисла. К дедке Мите с бабкой Лизой схожу вечером, их проведаю да немного хоть телевизор погляжу, а потом опять к себе куковать. Кроме как с кошкой да скотиной, боле и словом обмолвиться не с кем.
— Перебираться тебе, мам, в город надо. Юрка из армии скоро вернётся, а летом-то свадьбу сыграем. — поделилась своими планами младшая дочь.
— Так-то оно так… — вытирая накатившую слезу с щеки краешком платка, вздохнула мать. — Из деревни-то уезжать боязно, почитай всю жизнь тутака прожила. Тут куда ни глянь — всё своё родное! И я здесь для всех своя, а там-то пришлой буду.
Ира подошла к матери, обняла её и приободрила:
— Бери пример с отца: он уехал и живёт себе в городе припеваючи, и несколько его назад в деревню не тянет.
— Скажешь тоже… Он недавно на кладбище приезжал, я видала — венок у свекрóвки новый стоит. Скучает видать по матери-то своей. Тянет его родная земля-то.
— Мам, так и ты будешь сюда приезжать, есть ведь к кому: бабка Лиза с дедкой Митей всегда примут и тебя и меня.
— Так-то оно так…
— А в городе и я и Танька: все под одним боком будем. Домишко купишь с огородиком, и тебе хватит. У нас город-то, та же деревня, только дома многоэтажные есть да заводы.
— А чё толку от того, что Танька рядом будет? Мы всё равно с ней вместе только и дело, что ругáмся. — переживала мать. — Я ей слово, она мне два. Вот и попробуй с ней поговори… Отцов характер-то.
— Да-а, — Ира махнула рукой. — С нашей Танькой и я общего языка найти не могу. Уж на что, пришла в роддом навешать, так она и там мне свои претензии высказала: что ты меня больше любишь чем её. А я что виновата, что ли? Но её разве переубедишь… — Ира взглянула на мать, та опускала в кипящую воду пельмени. — А ты зачем ей, мам, сказала, чтобы она как родит Любке дитё своё отдала?
— Да я же хотела как лучше, Ирка! Я же не со зла. Мы же с Любкой-то всё как слéдоват обговорили, и Лёва не против был. Взяли бы они его и воспитали как своего. Живут-то ведь они справно. Лёва деньги-то хорошие получат — это ведь не Ванька!
— Мам, ну кто же своего ребятёнка-то отдаст, пусть даже и сестре, ты чего? Я бы тоже не отдала.
— Да кого он у Таньки-то с Ванькой увидит? Эти трои растут как не пришей собаке хвост, теперь и четвёртого такая же участь ожидает. На Алёнку всё взвалит, а у самой лишней копеечки за душой нет. Живёт всю жизнь в долг, как так — не понимаю. Ни я ни отец так сроду не жили и не живём и вас этому же учим. Уж ежели есть деньги, так покупаем, а нет так и обходимся тем, что есть. Я вон внучку-то подушку приготовила и одеялко новое купила и пододеяльник, костюмчик взяла, носочки связала. А чё толку? Так всё и лежит. Ты бы хоть, Ирка, отвезла ей ли чё ли?
— Не, мам, я к ней больше не пойду, хоть сердись на меня, хоть нет. Истерику опять закатит, а оно мне надо?
— Самой мне теперь ли чё ли ехать к ней придётся? Ведь даже не знаю, как она моего внука назвала. В деревне кто спросит, а мне и сказать нечего. Куда же э́нто годно-то?! Стыдоба одна, стыдоба…
— Да, будто бы Прошкой. Я Нюрку Зубкову видала, так она мне и сказала.
— Прошкой? Да ты чё! Прохор Иваныч значит у нас народился.
— Да, Прохор Иваныч. — подтвердила Ирина.
— Прошка — жарена картошка. Задразнят внучка ребятёшки.
— Мам, так хоть как назови, всё равно дразниться будут.
— Так-то оно так… — согласилась мать. — А рыжий аль нет, ты э́нто-то не знашь?
— Будто бы чёрный. Танька ещё в роддоме мне это говорила, я что ли тебе не сказала, мам?
— Ну так, конечно, нет. Я бы уж запомнила с первого раза такое, Ирка. Повезло что хоть не рыжий, может, ещё отдаст его Любке нашей, коли черноволосый, так на Лёву будет походить.
— Мам, ну ты чего, говоришь-то?! При чём здесь Лёва-то? Не от него ведь Танька Прошку-то родила. — усмехнулась Ирка словам матери.
— Смейся, смейся… До моих-то лет доживёшь, свои-то ребятишки появятся, так меня сто раз помянешь. Так же точно будешь за всех переживать. Не справедливо ведь: у Таньки четверо, а у Любки ни одного.
— У всех своя судьба, мам, а её говорят на хромой кобыле не объедешь.
— Ты хоть не торопись замуж-то выходить: приглядись к Юрке ладом, и к себе до свадьбы не допускай. Об одном тебя прошу, Ирка.
— Мам, да могла бы об этом и не просить: я уж на сестёр своих насмотрелась и мне этого хватило с лихвой.
***
Галина Лысова так и не дождалась приезда старшей дочери и собралась к ней ехать сама. Дедушка Митя помог ей донести до тракта полнёхоньки сумки с гостинцами, дождался автобуса и дал наказ:
— Дня три, Галька, можешь гостить у Таньки спокойно: мы с Лизаветой и за скотиной приглядим и печку истопим. От нас привет передавай ей да вот деньжат ещё. — протянул он ей деньги.
— Спасибо, дедка Митя! — поблагодарила Галина, садясь в автобус. — Не вы бы, так мне из деревни бы и век не выбраться… До свидания-а!
— До встречи, Галька! С Танькой-то не ругайся шибко.
— Постараюсь!
***
Минут через пятьдесят Галина уже добралась до города и вышла на первой остановке. Перевязала ручки сумок пояском от платья и закинула на плечо, авоськи взяла в руки и отправилась прямиком к дому Татьяны. С несколькими передышками она дошла до него.
«Хоть бы уж дома были, а то куда я с э́нто поклажей, — беспокоилась она мысленно. — Пустит ещё она меня али нет, кто знат. Танька — она и есть Танька».
Дома Татьяну она не застала, дверь ей отворила внучка. Увидев бабушку, она закричала:
— Баба-а, ты как тут?! Привет!
— Привет, привет! Не ждали, а я вот приехала. — сказала бабушка, проходя в коридор. — Руки все оттянула, иду, ну хоть прямо сумки выбрасывай. — пожаловалась она, и поставила авоськи на пол.
— Проходи баба, я Прошку возьму, а то, как бы он из коляски не выпал.
— А мать-то где? — спросила Галина, снимая с плеча свою поклажу.
— Она на молочную кухню пошла, Прошке за молоком.
— Значит скоро придёт! — обрадовалась бабушка.
— Не-а, она обычно долго ходит.
— Далёко ли чё ли молочная-то кухня?
— Да нет, близко, но мамка кругами ходит. Устаёт она от Прошки и нас тоже. Развеется, а потом домой приходит. — доложила бабушке обстановку внучка.
— Вот те раз… — снимая с себя пальто, озадаченно проронила гостья. — Ой-ё-ёй… Танька, она и есть Танька-а… Ну да ладно, уж какая есть, ничё теперь с ней не поделаешь. — горько произнесла она.
— А мне в музыкалку, баб, надо, а мамка ушла и не торопится. А меня ругать будут там, если опоздаю… — объяснила внучка переживая.
— Ну так иди, коль надо, а я с ним посижу. — вошла в положение бабушка.
— А ты с ним справишься, баб?
— Да справлюсь поди! — подойдя к коляске и взглянув на внука заверила бабушка внучку. — Бá ский какой!
— Сплюнь, баб, а то сглазишь, он потом плакать будет.
— Тьфу-тьфу-тьфу… — сплюнула Галина через левое плечо. — Одевайся в музыкалку-то, а то опоздаешь! А я его щас на руки возьму, хоть понянчусь с ним.
— Ты, баб, руки помой с дороги, а то он заразу ещё какую подхватит.
— Ну ты прям, я смотрю, всё знáшь, как маленькая старушонка. — улыбнулась бабушка внучке.
— Да-а, я же старшая! — ответила внучка, а потом спохватившись добавила. — А я тебя чаем-то не напоила и не накормила. Ты же с дороги, кушать хочешь?
— Я мамку твою дождусь, а ты беги в школу. Где кося, у вас тут руки-то помыть? — озадаченно задала вопрос бабушка.
— Да хоть в ванной хоть на кухне. В туалет пойдёшь, так смыть не забудь, а то мамка ругаться будет: говорит, что деревенские как приедут в гости, никто за собой ладом не смывают. — пояснила Алёнка, перед тем как уйти.
— А мать-то твоя давно ли сама-то городской стала? Эх, Танька, Танька…
— Не знаю, баб, пока-пока!
— Пока, внучка.
Бабушка помыла руки на кухне, в раковине лежала грязная посуда.
— Эх, Танька, Танька… И вода из крана бежит — мой не хочу, а посуды-то сколь накопила. Шатается, нет чтобы порядок в доме навести.
Она вышла из кухни и прошла в комнату к коляске.
— Улю-лю-у! Бá ский, ты мой! — сказала она внуку, тот беззубо улыбнулся ей. — Смотри-кась чё, улыбáтся мне, как будто чё понимáт. Признал ли чё ли бáушку?!
Внучок агукнул в ответ.
— Вот ведь чё! А я, грешным делом, не хотела, чтобы ты родился… А ты вон как рад бáушке-то…Пойдёшь ко мне на руки-то? — спросила она и протянула к младенцу руки, он радостно зашевелил ножками и ручками ей в ответ. Она взяла его и прижала к себе и слёзы раскаяния побежали у неё из глаз.
© 08.03.2021 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 206 Чё ж ты творишь-то, а? Ушла и с концом
Предыдущая глава 204 Верное средство, или путная мать
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть Опять Восьмое марта