Когда солнце начинает пригревать, а природа пробуждается, Алина чувствует себя плохо.
Каждую весну, она испытывает одни и те же ощущения.
Её кожа становится серой, волосы тонкими и хрупкими, да и общий её вид становится таким... отталкивающим. Несколько лет назад, когда это началось, Алина начал бегать по врачам, но ничего не помогало.
Помог только случай, на самом деле.
Если бы не Денис...
Тогда, несколько лет назад, она думала, что её жизнь кончилась.
После очередного врача, с трудом передвигая ноги, она брела в сторону дома. Сил даже думать не было - хотелось просто лечь, перед этим завернувшись в тёплый плед, и спать, спать бесконечно долго, пока этот мир будет существовать.
Алина, конечно же, понимала, чем всё это грозит. Неизвестная болезнь и десять диагнозов, от разных врачей, и полное непонимание, что с этим делать. Лекарства и витамины совсем не помогали, а тут ещё и дождь начал накрапывать, как назло, зонтик она с собой не взяла.
Алина спрятались под густой кроной старого дерева, с тоской смотря на потемневшее, от туч, небо. Тоска разливалась вокруг неё, словно яд.
Денис появился неожиданно, углядев её с другой стороны улицы. Они были друзьями, возможно, даже, испытывали друг к другу симпатию, иногда флиртовали, но ничего серьезного у них так и не получилось. Алина видела, как даже Денис испытывает к ней нечто вроде презрения - даже близко не подошёл, громогласно удивляясь её не слишком хорошему виду. Она почувствовала жгучую обиду в груди, от чужих слов - она искала поддержки, а не попрекания, а Денис, словно, насмехался над ней, хотя и пытался сглаживать углы, это было слишком очевидно.
В Алине, неожиданно, что-то изменилось. Словно лопнула струна, которая, раньше, что-то удерживала в ней.
Она заглянула в чужие глаза, внимательно, умоляя о помощи, и в Денисе тоже что-то дрогнуло - а как иначе, если женщина просит о помощи? Он шагнул ей на встречу, заглядывая в её глаза. Весь мир вокруг словно замер, остановился, и Алина заглянула прямо в чужую душу.
Внутри неё, после этого самого обрыва, что-то изменилось. И теперь, оно словно выросло, наполнило её изнутри.
Как она вернулась домой, она не помнила.
Но проснулась она утром свежей и отдохнувшей, прямо на удивление.
Потом уже Алина поняла, что произошло. сначала ей было страшно, но как только наступила новая весна - пора любви и пробуждения, она снова почувствовала недомогание. И, хоть она и отрицала, она понимала, что ей нужно делать, благо, на тот момент, у неё был безумно влюбленный в неё ухажёр.
Растерянное лицо Дениса преследовало её во снах - после той встречи под деревом, они больше не виделись. Нет, он был жив, и, наверное, в порядке, но уехал из города и, по слухам, давно уже женился, но все старые связи оборвал и с роднёй, которая осталась в городе, и друзьями.
Алина чувствовало, что внутри неё теперь есть кто-то другой. И этому, другому, необходимо было, раз в год, весной, смотреть в чужие глаза.
Она, конечно, искала хоть какую-то информацию по этому поводу. Но книги и интернет не принесли ей желанного ответа. Даже, не взирая на то, что она не хотела делать это, ей всё равно приходилось и, в итоге, она смирилась.
Денис перезвонил через три года, сам, хотя она несколько раз и сменила номер. Он тяжело дышал в трубку, и говорил о том, что теперь, перед его глазами вечная серость - будь то нарядное лето, белая зима, рыжая осень, или цветная весна - всё стало одинаковым, серым, словно из него выпили все краски. Он говорил о том, что во всём виновата Алина, что он тогда посмотрел в её глаза, что она забрала его краски жизни.
Алина стояла и слушала, прижимая трубку к уху. Чужие слова падали, словно вода на пересохшую землю. Она не понимала, почему внутри неё что-то отвечает этим словам, шевелится в грудной клетке, скребется по рёбрам, почему чужие слова вызывают в ней столько неудовольствия, столько желания сказать Денису, что он не прав - она не могла забрать ВСЕ краски. Она взяла только часть, возможно - самые яркие, но необходимые ей.
Тогда она просто положил трубку.
И в следующую снова пыталась совладать с собой, но тело снова ослабело, желание жить пропало, и её снова спасли чужие глаза.
Каждый раз, с каждой весной, в ней что-то менялось.
Ей становились безразличны те, кого она лишала красок жизни, зато она сама начинала чувствовать удовольствие, от содеянного ею. Вернее от того, как все вокруг искрилось, становилось таким... вкусным, прекрасным, восторженным. Ещё она понимала, что у каждого человека совершенно индивидуальная палитра красок - у кого то ярче и насыщеннее, у кого - то меньше и скучнее. Это было странно, то, что она могла так расценивать то, что с ней происходило. Она понимала, что шанс выжить - это каждую весну добавлять краски, которые за год тускнели и приедались. Она поняла, и приняла это, и борьба с внутренним существом прекратилась окончательно.
После этого, ей хотелось любить весь мир, что она, впрочем, и делала, и, в ответ, мир начинал любить её.
Ведь она больше ничего не могла с этим сделать, верно?
Сколько весён таких уже было?
Алина иногда переезжала, дабы не рисковать, и не привлекать к себе внимание. То, что жило в неё, и питалось чужими красками, давало ей чувство восторга и существенно замедлило её старение.
Сегодня был первый день весны, и Алина, с удовольствием, распахнула окно, впуская в квартиру свежий воздух.
К вечеру следовало встретиться с кем-нибудь.
Определенно, в её палитре не хватало новых красок.
