В России сложно жить даже тем, кто любит проводить вечера в кресле в компании всем известных, местами наскучивших классиков. Перечитал "Снегурочку" Островского. Понял, что необходима неотложная помощь литературоведческой бригады. Тут же составил для неё список волнующих меня вопросов – ниже приведу некоторые из них.
Дисклеймер. Не было цели поиздеваться над пьесой - на это нет ни умственных сил, ни желания. Островский во времена, когда пером препарировали реальность, формируя армию единомышленников, поступает гораздо мудрее, даже современнее, предпочитая мифологию идеологии. Вместо воодушевляющих рецептов счастливого будущего, Островский из ошмётков прошлого и настоящего изобрёл калейдоскоп русской жизни. Естественно и неизбежно на сюжет пьесы легла одноименная сказочная опера Римского-Корсакова, своим колоритом салютующая авангарду европейского оперного искусства в лице великого и ужасного Рихарда Вагнера. Вертеть этот калейдоскоп в руках, вглядываться в обилие его разноцветных деталей – детское наслаждение. Так что хочется с позиции внутреннего зумера лишь поделиться радостью узнавания некоторых феноменов. Понятное дело, что автор, вероятно, не расставлял на них акценты, но на то пьесе и вечная жизнь.
Что не так с хэппи-эндом?
Действие разворачивается в царстве Берендеев – полуфанстастическом государстве неподалёку от нынешнего Переславля-Залесского (см. Берендеево болото). Снегурочка и ее жених погибают во время ритуала поклонения солнечному богу. Одноименная опера Римского-Корсакова завершается торжественным хором «Свет и сила, бог Ярило». Перед этим звучит речитатив, в котором царь Берендей нравоучительно констатирует:
Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!
Но при прочтении пьесы без опоры на музыкальный материал сложно расслышать ласковый тенор Ивана Козловского – одного из лучших исполнителей партии царя Берендея. Речь царя кажется отстранённой, фанатичной.
Чем влюблённая пара заслужила равнодушие берендеев?
Случайно выясняется, что именно Снегурочка – дитя неравного брака Мороза и Весны-Красны – была виновницей затяжных холодов в Берендеевом царстве. После ее смерти пятнадцатилетняя зима проходит. Торжественный хор завершает пьесу:
Свет и сила,
Бог Ярило.
Красное Солнце наше!
Нет тебя в мире краше.
Невольно вспоминается финальный хор из фильма «Солнцестояние» Ари Астера. Но в отличие от «Солнцестояния» жертва принесённая берендеями во имя Ярило была скорее случайной – хотели ведь только поженить.
Финал диссонирует: всеобщее счастье берендеев гладко уживается с трагедией лишних героев. Никто не собирается жалеть Мизгиря – он капиталист, а у берендеев с этим строго. Никто не всплакнёт о растаявшей Снегурочке – она странная и из-за нее плохая погода.
Снегурочка – квир?
Вопрос может показаться неуместным, но в калейдоскопе изобретённым Островским возможно всё, что не противоречит законам драматургии. Это не противоречит.
Бобыль – заботливый опекун Снегурочки – предлагает девушке выгодную модель поведения:
Уж долго ль, коротко ли
Поводится с тобой, а нам барыш.
Соскучишься с одним, поприглядится,
Повытрясет кису, мани другого,
Поманивай!
Такая стратегия Снегурочку не воодушевляет. Полюбить мужчину героине не под силу, но свататься с Лелем она все же будет стремиться, потому что «на возрасте» – Бобыль с Бобылихой уже настроились брать выкуп. Лель – парень красивый, да и поёт хорошо. А ещё интересно, что же все находят в этом непонятном чувстве любви и супружеского счастья (или несчастья). Ну и, наконец, так постановил собранный царем Берендеем суд присяжных: женить Снегурку, чтобы Ярило сказал «awww» и поднял градус.
О том, чтобы отстаивать своё право выйти замуж по любви или вовсе не думать о женитьбе речь конечно же не идёт – это моветон, и права такого у Снегурочки быть не могло. Другое дело, скажем, вольный пастух Лель – он гораздо легче уживается с обычаями страны берендеев:
Куда бегу? Смотри, вон села птичка
На деревце! Немножко попоет
И прочь летит; удержишь ли ее?
Вон, видишь, ждут меня и ручкой манят.
Снегурочка не манит. Она какая-то другая. Любопытны реплики Мураша - сосед Бобыля пытается спровадить резвого пастуха: «Сомнительно пускать-то Леля, — дочка на возрасте, на выданье у свата». Но к Бобылю можно и Леля, ведь ему-то бояться нечего:
Полно,
Чего тебе бояться? Непохожа
Снегурочка на наших баб и девок.
Действительно, не похожа, ведь она как минимум ледяная. Единственный человек, способный утешить Снегурочку – её подруга Купава, ссору с которой спровоцирует опять таки внезапное и беспощадное переключение мужского внимания.
Снегурочка благодаря волшебству матери наконец влюбляется в первого встречного (Мизгирь) и перед смертью произносит любопытный монолог:
Милый,
Позволь взглянуть в твое лицо, в огонь
Твоих очей вглядеться! Слушай, прежде
Считала я девичью миловидность,
Сребристый пух ланит и нежность кожи
За лучшую красу. Не понимаю,
Слепа, глупа была. Да разве можно
Красу девиц равнять с твоей красою?
Незрелый цвет девичьей нежной кожи
Равнять с мужским румянцем загрубелым?
Только представьте? Снегурочка – сложная героиня с неоднозначной гендерной идентичностью, до самой своей смерти не удобная для жителей Берендеева царства. Пьеса разворачивается на 180.
Кто знает, возможно, именно такое толкование будет легитимизировать «Весеннюю сказку» в глазах нового зрителя, а Островский посмертно будет награжден званием "пророка новой этики"?