Череда однотипных помещений и коридоров сменяют друг друга, Крамер чувствует себя здесь как дома, идет уверенно, не оглядываясь и не оборачиваясь. Здесь некуда свернуть, выход только один, нужно только добраться и не попасть на глаза преследователю. По черным стенам ходит рябь, как от отражения воды в погожий денек, будто бетон собирается расплавиться и раствориться, оставив Крамера один на один с его немезидой.
Кто-то ведь должен подстраховывать, самоубийство сунуться сюда без прикрытия, почему агент действует в одиночку, нарушая регламент операции?
Одиночество – это иллюзия. Стоит немного расфокусировать зрение и силуэты людей мечутся по стенам и коридорам вокруг Крамера, отшатываясь от агента, точно от прокаженного. Призраки не вызывают страха или отвращения, Крамер просто не обращает на эти фантомы никакого внимания. Нужно двигаться дальше несмотря ни на что. Призраки, они безвредны.
Точка события резко меняется, когда происходит то, чего Крамер так боялся: агент оказывается на громадной каменной террасе, словно выплюнутый из чрева матери эмбрион. На открытом месте еще меньше шансов спастись, здесь негде спрятаться, и преследователь, так или иначе, скоро настигнет. Терраса обрывается в море хаоса, на недоступной стороне виден дом, старый дом, в котором осталось счастье с Эльзой, место, куда дороги больше нет. В великом хаосе танцуют звезды, сами, не их отражения. Блуждающие огоньки, которые сожрут любого, кто бросит вызов невозможному.
- Сколько раз мы прорабатывали эту ситуацию, не должно быть никаких накладок, - говорит голос совсем рядом. Низкий, спокойный и вкрадчивый. Крамеру голос смутно знаком. - У каждого своя башня. Тебе не повезло больше всех, Повешенный.
Звучит как скомканный словесный агрегат, который имеет смысл только для Крамера, как пуля с его именем. Агент кивает.
- Багровая Дева. Помнишь ее? - голос совсем другой, место совсем другое, похоже на офис или кабинет для совещаний. За столом сидит монах с выбритой тонзурой, в его старых глазах бушует шторм, агент видит фиолетовые разряды электричества. Преследователь Крамера прямо перед ним, тот, кого придется остановить или уничтожить, любым способом вывести из игры, чтобы двигаться дальше. Тот, чьи напоминания уничтожают его, Крамера, целостность. - Помни и никогда не забывай.
И все заканчивается, остается только эхо, настолько громкое, что Джозеф Крамер слышит голос еще несколько секунд после пробуждения, пока пытается вскочить и сообразить, что происходит. Агент прикован, связан и обездвижен настолько надежно, что мгновенно оценивает бесполезность какого-либо сопротивления. Все хорошо, Джо, все в порядке, выдохни. Оковы – это всего лишь ремни безопасности, мера предосторожности для сохранности тушек личного состава во время очередного маневра Сорель, который, судя по крену, Крамера и разбудил. Удар.
- Сорель, обстановка? – Джозеф, стирая со лба капельки пота ладонью, пытается вызвать пилота винтокрыла по интеркому, целую вечность ждет ответа, и в момент смутного осознания бесполезности действия, Крамер слышит неживой сосредоточенный голос:
- Внизу...полный ад. Решайте сами на свой страх и риск.
- Все риски застрахованы, - шипит псих, считающий себя вампиром в кресле напротив. На шее Кейнса рваный шрам, тяжелое ранение отняло у него голос навсегда. Напарник жутко ухмыляется, глядя на дезориентированного Крамера сквозь солнцезащитные очки, которые принципиально не снимает. Чертов псих.
Крамер смотрит на Кейнса, Кейнс на Крамера. Русские собирались начать наземную операцию только через двое суток и по плану у корпоратов достаточно времени для прогулки. На случай жары аналитики подготовили экстренный вариант и несколько вариантов поменьше и пожестче, и, понятное дело, до последнего не хотелось прибегать к необоснованному и немотивированному насилию. Легко зайти, исполнить задуманное, и крайне трудно покинуть здание - в горах мало пригодных мест для посадки винтокрыла, а зону высадки, скорее всего, блокируют к тому моменту, когда агентам потребуется эвакуация. Впереди их ждет увлекательное турне под пулями противоборствующих сил, как повстанцев, так и федералов, с мертвым грузом на шее.
- Веди, - говорит Крамер, нервно трет свою лысину. Кейнс вздыхает и поправляет очки, сползшие ему на нос.
Удар. Винтокрыл вздрогнул, еще сильнее накренился, послышался сильный скрежет из хвостового отсека.
Сорель наотрез отказывалась браться за штурвал более современного аппарата, «Налетчик» стал частью ее тела. Перелеты вызывали порой у Крамера нервную дрожь, агент все равно шел навстречу желанию своего тяжелого в общении пилота, доверяя ее профессионализму, и смирившись с тем, что Мария идет в комплекте с винтокрылом и никак иначе.
Механики корпорации немного доработали "Налетчик" после покупки у десантных войск бундесвера, оставив основную конструкцию неизменной. Для облегчения веса, с машины демонтировали оружейные установки и подвески, убрали несколько внутренних узлов и переборок, и установили пластины радиопоглощающих материалов, сделав аппарат почти невидимым для радаров. Почти.
Крамер глянул в крошечный иллюминатор. Ночь темная и безлунная, небо затянуто тучами. Винтокрыл летит на низкой высоте, прячась от прощупывающих воздух радиоволн, на фоне ночного неба его черное раздутое брюхо незаметно для невооруженного глаза. В кромешной тьме, внизу, совсем близко, то и дело расцветают вспышки разрывов артиллерийских снарядов, и герметичные внутренности "Налетчика" дрожат от ударных волн. У Крамера дрожь резонирует с тремором от нарастающего напряжения перед высадкой. Привычка - вторая натура, и как в старые добрые времена, в кровь поступает доза адреналина.
- Расчетное время прибытия - 7 минут, - голос Сорель как всегда индифферентен, пилот словно становится частью машины, находясь за штурвалом. - Не расстегивайте ремни, сейчас будет трясти.
Всегда проверяй свое снаряжение перед высадкой. Если не сделаешь этого, ты вероятностный покойник. Крамер машинально проверяет оружие, аптечку, деку «Софию» и электронику головного и спинного мозга.
Война, огонь русских и вспышки молний остаются позади, винтокрыл петляет между холмами предгорий, постепенно набирая высоту. Мир погружается во тьму, лишаясь последнего источника света, когда луна скрывается за грозовым фронтом, что только на руку для винтокрыла и его экипажа.
Посадка запланирована в пяти милях от Объекта. Не потревожив «Конституцию», ближе на винтокрыле не подобраться, только на своих двоих, через лес и вверх по склону горного хребта. Нежелательные встречи маловероятны: повстанцы действуют куда юго-западнее, регулярные войска же без необходимости в "зеленку" не суются. Больше всего Крамера волновало возвращение назад. В теории все тщательно продумано, просчитано аналитиками и выверено до мелочей. На практике оставалось очень много неучтенных моментов: человеческий фактор, степень осведомленности возможных соперников, сам Объект, который так и фигурировал в деле, как "Объект". Наконец, Кейнс.
С Кейнсом они часто работали вместе, им пришлось научиться друг друга терпеть. Дисциплина и ответственность донельзя объективируют людей, вопрос только в том, можно ли считать Элайджу Кейнса за человека. Этого психа постоянно заносило, и Крамер уже даже не считал всех тех случаев, когда Кейнс начинал пороть отсебятину и гробить предприятие. Однажды это закончилось гибелью оперативника, Кейнсу так и не удалось отмыться от этого, хотя он и для вида не старался.
Вылитый мертвец с бледной кожей, жидкими светлыми волосами, тонкими губами, и пронзительными желтыми глазами, почти всегда запрятанными под солнцезащитными очками, Кейнс очень мало разговаривал и большую часть времени выглядел отрешенно, как не от мира сего, будто происходящее вокруг него мало касается. Элайджа с детства был на дне, играя роль потенциального самоубийцы, неспособного закончить все самостоятельно, а когда все случилось, когда смерть обратила на него внимание, вдруг очень захотел жить. Провалявшись в коме почти полгода, Кейнс окончательно свихнулся, вошел в резонанс с нашим больным миром и его дела пошли в гору.
Крамеру оставалось только строить предположения, одно другого безумнее о том, что творится по ту сторону водянистых волчьих глаз, уставившихся в пустоту, по проскальзывающим на лице Элайджи проблескам эмоций, по изредка дергающимся пальцам рук. Его гражданская одежда: черный костюм с белоснежной рубашкой, каждый раз новой, резко контрастировал с характером деятельности. Иногда Кейнс начинал что-то шептать себе под нос, то ли молитвы, то ли старые песни из прошлого века. Постоянно пах чем-то острым и неприятно сладковатым, похожим на подгнивающее мясо. Крамера все эти странности поведения сильно раздражали, но говорить что-либо бесполезно: кто-то другой мог бы огрести, а критику Джозефа Кейнс просто игнорировал со своей обычной психованной ухмылкой.
Винтокрыл плавно замедлился, меняя вектор, и мягко приземлился на поверхность.
- Готово, - бесцветный голос Сорель. - За дело, джентльмены.
- Спасибо, Мария, - следуя давней традиции, ответил Крамер: агент всегда называл пилота по имени, когда приходилось расставаться с "Налетчиком" на прогулке.
Утроба винтокрыла выплюнула агентов в невзрачную мокрую реальность выжженной земли.
На юге было жарко, барабанная дробь легкой русской артиллерии высекала искры из предполагаемых позиций повстанцев, которые завтра утром окажутся мирными аулами. Оперативники включили глаза, оценивая обстановку. Винтокрыл сел на краю полувыжженного химическим оружием леса, частокол мертвых деревьев практически закрывал обзор. Ориентир привлекал к себе внимание, - древний автоматизированный металлургический завод «Конституция» возвышался над лесом, ощетинившись в небо техническими башнями с проблесковыми маячками, словно средневековый готический собор с современной иллюминацией. Комплекс испускал электромагнитное излучение такой интенсивности, что глаза слепило похлеще, чем в центре мегаполиса. Завод запустили в эксплуатацию двадцать с лишним лет назад, он пережил десятки локальных конфликтов, идущих в этой местности с регулярной частотой. Повстанцы много раз атаковали и сам комплекс, не в силах справиться с параноидальной системой безопасности, приспособленной под уничтожение полностью укомплектованной пехотной дивизии.
Винтокрыл поднялся в воздух черной бесшумной птицей, обняв их на прощание потоком тепла.
В лесу стояла абсолютная тишина, ни следа живых существ. Все, что было еще в состоянии двигаться самостоятельно, умирало или готовилось умереть сейчас за их спинами, в десятках милях к юго-западу. Почти получасовой марш-бросок по склону, сквозь препятствия в виде поваленных деревьев и бесчисленные воронки от взрывов, оставшиеся от прошлой войны и заросшие высокой выцветшей травой, утомил Крамера. С грустью и завистью поглядывая на молодого Кейнса, совершенно не выдававшего напряжения сил, агент ощутил намечающуюся старость. Да нет, просто надо завязывать с табаком.
- Ты снова считаешь шаги, да, Крамер? – вдруг прошипел Кейнс, поворачивая свое бледное лицо и ухмыляясь. Ни дать, ни взять – череп, обтянутый кожей. – Твои попытки контролировать все вокруг, тебя же и подводят.
Крамер с трудом удержался от резкости в адрес напарника, но промолчать не сумел:
- Без контроля нет расчета.
- А рассчитывать и не надо. Ты должен знать это лучше меня, - усмехнулся Элайджа, обнажив в улыбке желтые зубы, еще более становясь похожим на мертвеца. Крамер не стал отвечать. – Никогда не думай о том, сколько осталось. Иначе подскользнешься на финишной прямой, Джо.
У работы с Кейнсом есть и положительные стороны: когда Элайджа начинает раздражать своими философскими потугами, у Крамера открывается второе дыхание. Нет ничего более раздражающего, чем псих, который на полном серьезе считает себя вампиром, который абсолютно уверен в том, что его мысли необычайно глубоки.
Лес закончился, выведя их на плато, открывающее вид на завод, окруженный забором, кое-где еще сохранившимся в целости. К комплексу примыкали административные здания, посты охраны, бараки рабочих, опустевших и заброшенных после перевода «Конституции» на полностью автоматизированную добычу. Демонтажем этих строений никто не озаботился из-за снова вспыхнувшего конфликта, в котором повстанцы использовали уцелевшие стены, как прикрытие во время своих атак. С таким же успехом можно укрыться картонкой.
Глазницы автоматических пушек захватили две человеческие фигуры на обочине леса, линзы камер увеличили масштаб. Система безопасности завода живее всех живых, откроет огонь в случае, если посторонние пересекут тонкую, невидимую для их зрения, красную линию, сделают шаг на территорию завода. Пока же камеры собирают информацию о приближающихся объектах, распределяя потенциальные цели между турелями. Коды доступа к безопасности забыты уже самими русскими инженерами-проектировщиками, способными спрятать ядерную бомбу в игольном ушке и там благополучно ее и забыть. Комплекс автоматизирован на сто процентов и до сих пор исправно выполнял свою работу.
Агентов встречали не только машины. Тепловизор высветил силуэт человека между стенами двух бараков. Он был жив, он нервничал, он был женщиной. Появление агентов прямо перед собой заставило ее замереть на месте, напряженно всмотреться в незнакомцев. Хотя Крамер и Кейнс мало напоминали русских военных или местных повстанцев, никогда не ждешь встретить в зоне военных действий кого-то дружественно настроенного.
- Фройляйн Герике, - тихо сказал Крамер. - Не пугайтесь. Мы из "Кеннинг Квази".
Миниатюрная брюнетка лет двадцати пяти, с острыми чертами лица и короткострижеными, немного вьющимися волосами, и не думала пугаться, только улыбнулась. Оперативник запомнил девушку по вводной, лицо напомнило кого-то из прошлого, кого-то, чье имя не смог вы вытащить из Крамера даже дипломированный психиатр или палач.
Альма Герике, ассистент доктора Кравцова, три законченных высших образования в двух государствах, и нестабильная психика к двадцати восьми годам. Уникальная личность, в пяти шагах от безумия. Дочь российских нуворишей, которая выбрала для себя науку, просто не может быть вменяемым человеком.
- Заставляете себя ждать. Мы ждали вас раньше, - низким и уверенным голосом сказала Герике, сощурившись и оглядываясь на сторожевые турели. - Уже даже начали волноваться.
Не дожидаясь ответа, девушка повернулась к ближайшим останкам здания, сильно пострадавшего от войны. Герике легко и грациозно перепорхнула через завал битого кирпича, не глядя, следуют за ней агенты или нет. Очень солидный, ученый подход: ни «здрасьте», ни «до свидания», сразу к делу. Выбора нет, без проводника дорогу вниз придется искать на ощупь.
- Ты ведь уже придумал для нее прозвище? - прошипел Кейнс, перепрыгивая с кирпича на кирпич, почти так же бесшумно, как и их новая знакомая. Есть у Джозефа такая привычка, и к сожалению, о ней известно напарнику. На этом все.
- Пока оставлю при себе, - усмехнулся Крамер, аккуратно следуя за напарником.
Сведения разведки о подземных тоннелях под рудодобывающим комплексом непривычно обрывочны и неполны, Крамеру и Кейнсу предстояло полагаться только на себя и действовать по обстоятельствам. Изъять документацию касательно Объекта, забрать Объект, по возможности эвакуировать ученых. Все просто и понятно. Что не понятно ничего.
Без Герике им бы пришлось неделю искать вход под землю, точно. На первом этаже узкий колодец наглухо заложили кирпичом, вполне обманывая случайных посторонних. Саму лестницу вниз спрятали на втором этаже полуразрушенного барака, в жилом помещении кого-то рангом повыше простого рабочего, с личным санузлом, буквально раскрошенным в осколки, и двуспальной кроватью, сейчас заваленной строительным мусором. Крамеру на глаза попались клочки фотографий с видами архаичных достопримечательностей какого-то крупного города. Герике тряхнула головой, предлагая оперативникам спускаться первыми.
Лестница выглядела ненадежной и ржавой, дна колодца не видно даже с ночным зрением. Черная дыра в никуда, как точка невозврата. Крамер тяжело вздохнул и встал на верхнюю ступень. Спуск занял у него две минуты, а в первую очередь, на что наступила нога Крамера после очередной металлической перекладины, - человеческая истлевшая кость, одна единственная в пределах видимости. Мерзость.
Пока Кейнс и Герике спускались, Крамер получил короткую возможность оглядеться, насколько позволил мощный японский карманный фонарь. Пещера огромная и явно искусственного происхождения: слишком гладкие стены, слишком ровные полы и потолки. В дальней стене широкий проем, закрытый толстенной решеткой с бронированной металлической дверью в центре. За решеткой - потухшие турели автоматической защиты, поникшие пушки уставились в пол. Крамер терпеть не мог системы безопасности, постоянно подозревая от них подвох: возьмут и включатся, когда ты этого меньше всего ожидаешь. Ты можешь предугадать действия человека, но что происходит в электронных мозгах сказать невозможно. Выдранные с клочьями провода на инсталляциях турелей красноречиво говорили о том, что кто-то ненавидел их еще более Крамера, позаботившись, чтобы пушки уже никогда не включились.
Кейнс встал, как вкопанный, стоило ему спуститься вниз. Герике не обратила на это внимание, включив свой карманный фонарь и направившись к двери. Крамеру пришлось схватить чересчур целеустремленную девушку за руку, заставив остановиться, и с таким чувством брезгливости посмотреть на агента, нарушившего неприкосновенное ученое личное пространство, будто барышне дохлую ворону под нос сунули, да велели аутопсию произвесть, без перчаток и ржавым инструментом.
Когда Кейнса начинает лихорадить, - жди беды, все пойдет не так, как планировалось, проверено десятками совместных променадов. Уже пошло. Оставлять здесь одного в темноте – чревато последствиями, Крамер миллионы раз рассчитывал подобную возможность, неизменно приходя к выводу, что это крайне нерационально, хоть и заманчиво. Придется ждать, пока напарника отпустит. Альма удивленно переводила взгляд с одного агента на другого, решительно не понимая, что происходит, и набыченно хлопая ресничками в знак протеста.
- Джо, - вдруг прошипел Кейнс совершенно не своим голосом. Крамер только вопросительно промычал в ответ, нервно оглядываясь и прислушиваясь. В такие минуты кажется, что Элайджа и впрямь что-то видит и это что-то совсем рядом, даже если ты убежденный материалист.
- Они здесь, - Кейнс выглядел неважно, весь сжался, будто группируясь перед прыжком. Его страх заразен, по спине Крамера пробежал холодок, чье-то присутствие ощущалось достаточно отчетливо. Кейнс же это видел, он указывал рукой куда-то вправо от двери. - Двое. Даже не знают, что они мертвы. Пытаются вызвать подкрепление. Еще множество дальше. Герике. Тут есть дети?
Девушка вздрогнула, услышав свое имя, большие красивые глаза округлились донельзя. Это действительно очень волнующе, когда припадочный псих начинает про семейное положение справки наводить.
- Дети в экспедиции Кравцова есть? - спросил Крамер с нажимом.
Герике кивнула. Кейнс покачал головой, его хрипящий шепот теперь звучал куда более уверенно.
- Старые-старые, им лет двадцать. Лица ничего не выражают, они даже не увидели, что их убило. Крамер.
- Я понял, - беда вся в том, что действительно понял. Как бы ни хотелось обратного.
Кейнс кивнул, вздохнул судорожно и глубоко, и расправил плечи.
- Может, объясните это представление? Что все это значит? Он привидений нашел? – тихо спросила Альма, отходя в сторону от агентов. Герике заметно нервничала.
- Это значит, - как же хочется сказать очевидное: что мой приятель полный псих. – Что нам надо пошевеливаться и скорее идти вперед, не поддаваясь панике и не создавая толчеи в проходах. Время поджимает, фройляйн Герике.
Герике молчала несколько секунд, скептически изогнув бровь, переводя взгляд с Крамера на Кейнса, потом улыбнулась совершенно искренне, и невинно поинтересовалась своим приятным низким голосом:
- Вы точно те, кого мы ждем? Двое сотрудников службы безопасности всемирно известной корпорации, верно? Мы ведь с вами ничего не перепутали и не ошиблись местом и временем встречи? Это все очень интересно, но очень-очень странно.
- С учетом того, что вы собираетесь продемонстрировать и предложить нашим нанимателям, мы с вами квиты. Очень многие наши коллеги считали эту операцию рискованной сверх меры, и, тем не менее, мы здесь. Выбора у вас нет, - ответил Крамер, стирая улыбку с ее лица. – Ведите.
«А те, кого вы очень не хотите встретить, не так далеко отсюда». Крамер уверен, что экспедиция не просто так запросила эвакуацию прямо сейчас.
- Стой, Джо, - Кейнс резко нагнулся и его вырвало. – Иди вперед. Я догоню через минуту.
- Не дури, Кейнс, ты заблудишься, мне еще не хватало, потом искать тебя по всем этим тоннелям…
И столько бумажной волокиты с объяснениями, почему твой напарник пропал во время действия. Ненужные вопросы, косые взгляды коллег и их молчаливое одобрение одновременно… заманчиво, но нет.
- Идите вперед! – когда Кейнс пытается кричать, звучит так, как будто кто-то засунул кошку в блендер. И поперчил. Что за мысли? Мерзость.
Герике пожала плечами и легонько толкнула дверь, открывшуюся совершенно бесшумно и без малейшего скрипа. Турели молчали. Вырублены начисто, корни проводов вырваны из инсталляций, краска облупилась, маркировки едва читались. Русские когда-то держали здесь крошечный пост охраны с коммутатором и небольшой оружейной. Судя по всему, нападение с этой стороны никто не ожидал, охрана здесь являлась формальностью. Неудивительно, учитывая, как надежно запрятали вход.
- С вашим спутником все в порядке? Выглядит он не слишком здоровым, - поинтересовалась Альма у Крамера через плечо, как раз тогда, когда Элайджа догнал их. Кейнса она намеренно игнорировала.
Крамер было открыл рот, чтобы поблагодарить ее за участие, вовремя спохватившись и поняв, что это сарказм. Да, у неподготовленного человека Кейнс вызывает впечатление сбежавшего из концлагеря наркомана с последней стадией опухоли пустоты, что у него заместо мозга. Конечно, Элайджа в полном порядке по меркам Элайджи, разумеется.
- Можете на него положиться, мой коллега вполне надежен. Допуск к работе подобного рода невозможен без прохождения определенных тестов. Мистер Кейнс неизменно показывает блестящие результаты. И вы бы не встретились с ним, если бы это было не так, - Крамер с удовольствием погнал свою корпоративную тележку, которую можно толкать часами, меняя и подставляя ключевые слова, и любой собеседник сочтет это верхом осмысленности, при минимуме смысла. Понимайте, как хотите. – Хотя я понимаю ваши опасения из-за несколько эксцентричного вида и поведения моего коллеги, фройляйн…
- Фройляйн? Вы немец? – Герике щелкнула пальцами. Крамер поставил бы, что она улыбается. Невозможно воспринимать человека всерьез, если он идет на прогулку с психом.
- Я вырос в Страсбурге, был на службе Его Величества, вел дело в Южной Америке и воевал на Ближнем Востоке. Среди моих предков немцы, русские, креолы и китайцы, - Крамер улыбнулся. - Я - неоцыган. Как и вы, отчасти.
Герике хмыкнула. Кейнс напряженно молчал, глядя себе под ноги. Ему было плохо. Это не сильно радовало Крамера. Джозеф поддерживал Элайджу, но тот пока не собирался падать. Через пять минут будет как огурчик. Шаман чертов.
- Что представляет собой Объект, фройляйн Герике? - спросил, наконец, Крамер.
Та развернулась, сделав несколько шагов пятясь и светя Джозефу в лицо фонариком. Девушка хитро улыбалась, смотря на него сверху вниз, что в данной ситуации вызывало слегка сюрреалистичные ассоциации. Ее улыбка напоминала ухмылку Кейнса с этого ракурса.
- Если бы вам было необходимо что-то знать, вы бы это уже знали, не так ли? Давайте начнем с того, что вам известно об Объекте, герр Крамер? Как я пойму, что вы желаете знать, если не знаю, что вы уже знаете?
Крамер пожал плечами, хотя девушка уже повернулась к нему спиной.
- В том-то и дело, что мы ничего не знаем. Нас швырнули в неизвестность, не считая ваших кратких досье, которые ни о чем толком не говорят. Нам нужна информация, чем больше, тем лучше.
- Если вам эту информацию не предоставили, следовательно – и не нужна, для вашей задачи, вы так не находите? Или вы сомневаетесь в компетентности своего начальства? – елейным голосом ответила Герике, подсвечивая путь впереди. - Ценю вашу любознательность, но здесь она ни к чему.
- Есть большая разница между любознательностью и возможным упрощением наших жизней в ближайшее время. Вы как-то слишком легкомысленно относитесь к происходящему вокруг. Как будто вы не совсем понимаете ситуацию, в которой оказались вы и ваши коллеги.
- Я и не собираюсь ее понимать. Беспокоиться стоит Кравцову, кому угодно, но не мне. Я вполне могу остаться и в России, а могу уехать отсюда в любой момент. Вы думаете, что я здесь, здесь, в этой грязи копаюсь, потому что моим способностям другого применения нет? Только потому, что я так хочу, герр Крамер, - она говорила спокойно, но чувствовалось, как растет ее напряжение. – Вы знаете, почему.
Крамер машинально кивнул.
- "Нетипичная для женщины навязчивая идея превзойти своих родителей", - процитировал Джозеф личное дело Герике. – А с вашими родителями это надо постараться.
- Выходит, что я даже слишком серьезно отношусь к ситуации, месье Крамер, учитывая мою мотивацию, не так ли?
- Забудьте про родителей, пока вы здесь. Если мы вас отсюда не вытащим, вам даже связи не особенно-то помогут, - прошипел Кейнс. – Если этот Объект настолько важен, насколько ваш доктор заболтал наших пижонов, вас просто запытают на Лубянке, переведя стрелки на местных дикарей. Дескать, бедная девочка попалась в руки радикалов, наши доблестные войска и спецслужбы провели блестящую операцию, но не смогли ее спасти. Не вы первая.
Альма повернула голову и хмыкнула.
- Хороший и плохой полицейский? Стало быть, вы в вашей паре – плохой, мистер Кейнс.
Кейнс тяжело вздохнул, приступ хорошенько его измотал, и у него не было сил больше говорить.
- Я очень надеюсь на ваше содействие, Альма, - после долгого молчания сказал Крамер. - Никому не хотелось бы, чтобы наша небольшая сделка сорвалась из-за несерьезного отношения.
- Я поняла, - она сказала это тоном, выдававшим обратное. – Я не могу ничего сказать, пока вы сами не увидите своими глазами. Особое указание от доктора, прошу также меня понять.
- С этого следовало начать, - прошипел Кейнс.
В этих лабиринтах могла разместиться и потеряться целая армия. Двигались быстро, спускались все ниже по монотонным однообразным тоннелям. Чувствовалось, что становится холоднее, сам воздух становился тяжелым, спертым, затхлым. Пахло сыростью и металлической пылью, сильно затруднявшей дыхание. Серые каменные стены пронизаны тонкими прожилками темно-фиолетового цвета. Иногда на пути попадались, в качестве разнообразия, ответвления, резкие спуски, двери - металлические и деревянные. Альма вела их уверенно, точно зная куда идти.
Прошли через узкий свод, разделяющий тоннель и металлический коридор с лампами на потолке и стенах. По логике, тут когда-то стояла дверь, о ней остались воспоминания в виде разорванного металла, там, где когда-то были добротные петли. Переход из тьмы на свет был моментальный, как лунный терминатор. Фиолетовая пыль, взвешенная в воздухе, до этого призрачная в свете ручных фонарей, стала резко и отчетливо видна под мощными светодиодными лампами.
Эластичные подошвы ботинок агентов поглощали звук, Герике выдавала их: перестук берцев по решетчатому полу с протянутыми под ним кабелями, услышал бы и глухой за пару километров отсюда. Крамер же напряженно думал о том, что обратный путь им ни за что не отыскать без проводника. Если что-то пойдет не по плану, можно остаться здесь навсегда. Присоединиться к тем теням, которые видит Кейнс (наверное). Только лица у агентов в момент и после смерти будут отнюдь не такие спокойные, как любит описывать Элайджа свои навязчивые галлюцинации.
- Вот оно, - сказала Альма, когда, спустившись в очередном бункере по двум пролетам металлической лестницы, агенты и их проводница оказались на небольшой площадке с гермодверью. - Мы пришли.
За дверью здоровенная чертова яма, бездонный круглый колодец с узкой металлической дорожкой вдоль окружности шахты. Многочисленные лестницы вели вниз, вдоль стены с лианами кабелей, буквально опутавших все вокруг, как змеи и черви. Стоило Крамеру перевести взгляд, как возникло навязчивое ощущение, что кабели двигаются и извиваются. Показалось.
Дна не видно, даже несмотря на то, что на потолке, футах в тридцати над их головами, висели частично рабочие лампы, сильно смахивающие на прожекторы. Внизу, совсем рядом, видна громадная капсула, подвешенная на мощных тросах посередине пропасти. К капсуле когда-то подходил металлический мостик, теперь лишившийся метра полтора в середине. Кто-то натянул толстые металлические тросы, имитируя мост, но выглядела эта конструкция ненадежно и даже опасно.
- Я видел это только на фотографиях. Русский штаб ракетных войск, да? - спросил Крамер как можно небрежнее, немного пораженный титаническими размерами увиденного и не желающий этого показывать Герике.
Альма кивнула.
- Полностью автономный, сможет выдержать прямой ядерный удар. Выживаемость состава почти гарантирована. Доктор ждет вас в стакане. Смотрите, вот по этой лестнице, к вооон тому люку. Вы первые.
Шлюз капсулы приоткрыт. Держась за перила, шатавшиеся при малейшем прикосновении, Крамер преодолел опасный участок и оказался в помещении, служившее некогда генераторной, а сейчас жилым помещением и одновременно мастерской. Увидев посторонних, бросив «Телемах», с металлической койки вскочил человек невысокого роста и неопределенного возраста, с прилизанными волосами и отвратительными усиками. Ни дать, ни взять, пришелец из начала прошлого века, то ли доктор Ватсон, то ли цирковой атлет.
- Профессор Лукин, - представился артист с любезной и услужливой улыбкой, кивая на металлическую лестницу, исчезающую в полу в дальнем конце помещения. Заметив Герике, его улыбка исчезла. Ученый проводил зазнобу пронзительным взглядом, Герике же сделала вид, что не обращает на атлета малейшего внимания. – Доктор Кравцов внизу, ждет вас. Берегите нашу Эсмеральду.
Герике вздрогнула, но сделала вид, что не обратила внимания или не поняла, что это относится к ней.
- От тебя? – ощерился желтыми зубами Кейнс, проходя мимо Лукина. – Легко.
Николай Лукин, кандидат медицинских наук, генетик, подававший большие надежды, и в одночасье потерявший их все, будучи уличен в адюльтьере с женой одного из шишек Российской Академии Наук, после чего последовало обвинение в изнасиловании, впоследствии замятое вместе с его карьерой. Большинство коллег отзывались о нем как о посредственности, пытавшейся влезть в науку при помощи жен вышестоящих. Крамер не мог сказать, правда это или следствие зависти. Вероятнее всего, и то, и то.
Уровнем ниже находились два рабочих дизельных генератора. Древняя, шумная, прожорливая и сверхнадежная техника. Двое мужчин лет пятидесяти, играли в карты и о чем-то увлеченно спорили сквозь шум агрегатов, иногда перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя. Пришельцы их мало интересовали, пока те их не трогали.
- Доктор Аскеров и Дубинин, наши физики, - устало прокомментировала Герике. Ее немного трясло после встречи с Лукиным. Неизбежность общения с этим повесой, в условиях замкнутого пространства заметно действовало на нервы этой девушки, так что Крамеру стало даже немного жаль ее.
Крамер помнил их личные дела. Аскеров занимался теорией частиц, Дубинин - инженер-проектировщик, занимавшийся разработкой обшивки космических кораблей. Оба выглядели полными противоположностями друг другу, начиная с внешнего вида, до рода деятельности, их объединяло одно - неуемная страсть к болтовне, к месту и нет, из-за чего физиков никогда не допускали к каким-либо серьезным проектам, справедливо считая неблагонадежными. Оба ученых крепко попали со Службой Безопасности некоторое время назад, сразу по нескольким статьям от разглашения гостайны до госизмены, ухитрившись остаться на свободе. Аскеров сделал несколько небольших открытий в своей области, но затем, несколько лет назад буквально исчез.
- Вы не вовремя, - констатировал Дубинин, короткий, рыжий толстяк с большим белесым шрамом на лбу.
- Здравствуйте, - Аскеров, высокий и седой, с хищным острым носом, кивнул оперативникам и смерил коллегу быстрым высокомерным взглядом. - С Объектом все пошло наперекосяк. Видимо, и впрямь пришло время эвакуироваться. Ну, Кравцов сам вам все покажет.
- Да, наверняка он потащит вас вниз, в самое пекло, хотя может показать все на пальцах. Доктор Кравцов любит наглядность, военное прошлое дает о себе знать, - качает головой Дубинин.
- Конечно, - кивает головой Аскеров. – Это нужно увидеть воочию, Объект удивителен.
- Только не стоит говорить Кравцову, что мы что-то вам говорили, - Дубинин сделал ход. - Просто будьте осторожнее, если станете спускаться вниз.
- Когда, - покачал головой Аскеров с тяжелым вздохом. – Он обязательно потащит их вниз.
- Я не узнал ничего нового, - буркнул Кейнс немного удивленно. Крамер просто вздохнул.
На третьем уровне, когда-то под завязку забитом древней аппаратурой, для связи с поверхностью и с шахтами запуска баллистических ракет, рациональные ученые сдвинули допотопный хлам в угол, освободив место для своей техники. Окруженный выключенными, ненужными ему сейчас мониторами, здесь сидел довольно-таки молодой человек с гарнитурой на левом ухе и глазах. Длинные светлые волосы, влажные от пота, растрепались по квадратному волевому лицу с трехдневной щетиной и широким плечам. Он уставился в пустоту, не реагируя на окружающую действительность, что-то бормотал себе под нос, еле шевеля чересчур пухлыми для мужчины губами.
- Привет, Ричард, - улыбнулась ему Герике, но тот никак не отреагировал. Улыбка Альмы завяла.
Ричард Филатов, кандидат инженерных наук. Старше, чем выглядит. Автор нескольких научных работ по компьютерным сетям, он участвовал в проекте по разработке прямой беспроводной связи, - нейролинка.
Одаренный и талантливый человек, чья наглость, аморальность и эксцентричность, по единогласному заявлению всех знакомых с ним, превышает все допустимые пределы даже для социопатии. Филатов некоторое время работал в корпорации, как раз между длительными пребываниями в психиатрических лечебницах. Крамер услышал о нем еще тогда, от Кейнса, и взял на заметку - его всегда интересовали гениальные безумцы.
Четвертый этаж дублировал узел связи, сейчас использовался в качестве лаборатории. Мужчина и женщина средних лет, склонились над микроскопами, вполголоса переговариваясь отрывистыми фразами. Заметив Герике и оперативников, женщина тепло улыбнулась Альме и кивнула ее спутникам. Лонгин, нервный невысокий человек, не брившийся неделю, красноглазый, раздраженно пялился на агентов, но не сказал ни слова. Герике приложила палец к губам показывая в сторону дальнего угла помещения, занятого люлькой со спящим младенцем. Крамер напрягся - он не выносил детей из личных соображений, Кейнс поджал губы – потому что он – псих.
Крамер сразу вспомнил досье на этих людей. Француз Лонгин Дюпре и его русская жена Ольга, оба со степенью биологических наук. Дюпре вместе с Филатовым работал над проектом нейролинка, но после того, как проект провалился из-за высокого процента смертных случаев на испытаниях, Лонгин начал спиваться. У четы Дюпре уже родился ребенок к тому моменту, второго же Ольга потеряла после того, как муж избил ее до полусмерти. После этого инцидента они оба куда-то надолго пропали. Известно только, что Лонгина оправдали по ходатайству Ольги.
Пятый этаж служил общей столовой. Здесь обедал седой почтенный господин в архаичных очках с толстыми линзами. Благообразная белая бородка клинышком делала его похожим на древнего испанского идальго. Длинные седые волосы зачесаны назад в хвост. Старик был увешан эзотерической символикой, талисманами и амулетами поверх вполне современного мускульного бронежилета. Господин умел сочетать несочетаемое и в нем все гармонично уравновешивалось.
Старик улыбнулся всеми своими морщинами, демонстрируя белоснежные ровные зубы Чеширского Кота, увидев спускающихся оперативников, что прервали его трапезу самым беспардонным образом.
- Доктор Граничар, - улыбнулась ему Герике. Тот кивнул в ответ и вернулся к еде. С той степенностью и благородным величием, с которой он поглощал дешевые макароны с мясными консервами, он вполне мог сейчас обедать на приеме у Его Величества.
Валерий Граничар был специалистом по древним языкам. Его направление сильно выделялось среди остальных ученых из группы Кравцова, по большей части, состоящей из представителей естественнонаучных дисциплин. Граничар был автором множества работ по филологии и мифологии малых народов Российского Союза. В целом, о нем говорили, как о весьма ординарной и заурядной личности, о нем мало было известно, поскольку он и его исследования никого не интересовали.
Шестой этаж ученые приспособили под склад. Русские военные оставили здесь немного древнего, давно списанного оружия и сухих пайков, костюмы радиационной и химзащиты, инструменты и запчасти для механизмов. В неосвещенном углу сидел человек лет сорока, очень высокого роста, с коротким ежиком черных волос и тяжелым взглядом. Доктор Сафин, специалист по микробиологии, чем-то внешне напоминал антагониста кинобоевика с низким бюджетом, криминального интеллигента с вычурным именем и сомнительной мотивацией. В его деле говорилось, что Сафин воровал, причем по-крупному - несколько крупных проектов, участником которых он являлся, пришлось закрыть из-за внезапной нехватки финансирования. Он настолько пристально уставился на Крамера, что даже опытному оперативнику стало не по себе. Тем не менее, глаза первым отвел доктор.
На седьмом ярусе устроили жилое помещение, разделенное самодельными ширмами и перегородками, пропахшее нестиранной одеждой и пылью. Крамеру вспомнились молодые годы службы в армии Его Величества, и пришла в голову мысль, что роскошные солдатские апартаменты и рядом не стояли с такими спартанскими жертвами во имя науки.
Кравцов сидел на своей койке, на которой он аккуратно разложил свои инструменты и запчасти механизма неясного для Крамера предназначения. Увидев оперативников, доктор химических наук, бережно положил механизм на серовато-грязную тряпицу и встал, чтобы поприветствовать агентов. Кравцову исполнилось сорок восемь, но выглядел он на лет на десять моложе. Несмотря на шрамы, доктор находился в отличной форме: гладкая кожа на голом, выбритом черепе, лицемерная белозубая улыбка одной половиной рта, больше похожая на усмешку, мощное рукопожатие и пустой, тяжелый и стеклянный взгляд человека, которого нельзя недооценивать. Кравцов служил в военной разведке во время Монгольского Кризиса, и, если бы Крамер не заглянул в его личное дело с копией диплома доктора наук, не поверил бы и принял за своего коллегу. Очень опасного.
- Значит, вы те, кого мы так долго ждем. Рад видеть вас на Объекте, товарищи.
Кейнс хотел что-то вставить по поводу "товарища", но Крамер поспешно перебил его.
- Доктор Кравцов, здравствуйте. Агенты службы безопасности корпорации "Кеннинг Квази" Крамер и Кейнс. Вы знаете, зачем мы здесь.
В Кравцове что-то раздражающе неестественное и лицемерное. С этим человеком определенно стоило смотреть в оба. Крамер отчетливо осознал, что даже, если доктор будет лгать напропалую, понять это будет сложно, если вообще возможно – это лицо себя не выдаст, даже, если будет говорить, что небо красное, а солнце – зеленое. Какие-то эмоции есть, но что они означают в его случае – не определишь. За покерный стол с таким садиться моветон. Кто может помочь агентам в данной ситуации? Крамер критически оглядел Герике, которой Кравцов по-отечески положил свою лапищу на плечо.
- Останьтесь, Альма, - девушка кивнула. Она смотрела на доктора с некоторым благоговением, которое, впрочем, пыталась подавить. В ее отношении к доктору отчетливо проглядывалась некоторая странная амбивалентность: Крамер описал бы это как почтение, смешанное со страхом. Ее прочитать куда проще. - Садитесь. Я думаю, что у вас очень много ко мне вопросов: с учетом того, как мало мы знаем, могу себе представить, как мало знаете вы и ваш отдел. Я постараюсь ответить на те, которые относятся к вашей работе.
- Вы правы, доктор, - Кейнс опередил Крамера на этот раз. Джозеф поморщился, как от зубной боли, как и всегда, когда его молчаливый напарник начинал говорить. Кейнс присел на край ближайшей койки, на первый взгляд довольно-таки раскованно, на деле - напряженный донельзя. - Нас даже не снабдили картой, и мы слепые, как котята. Не сможем даже выход найти, если придется. Только вот, - вдруг резко прошипел Кейнс, заставив Кравцова удивленно поднять бровь и улыбнуться. - Слух мы еще не потеряли, тут ведь еще кто-то есть, а?
Альма беззвучно рассмеялась, показав свои кривые зубки, немного застенчиво прикрыв рот ладошкой.
- Неплохо, агент. Выходи, Кира.
Крамер не слышал шагов позади, это взгляд Кравцова, брошенный поверх его плеча, заставил его обернуться, вздрогнуть и почувствовать неприятный холодок по телу. Крамер давно ко всему привык, кроме неожиданностей.
На расстоянии вытянутой руки от него стояла девушка-подросток с короткими рыжими волосами и очень бледной кожей, резко контрастировавшей с напряженным взглядом темно-серых, почти черных глаз исподлобья.
- Моя приемная дочь, - пояснил Кравцов, явно удовлетворенный замешательством агентов. - Она не помешает нашей беседе, даже, пожалуй, наоборот. Потом все станет ясно. Если есть какие-то вопросы, спрашивайте.
- Что собой представляет Объект, доктор? - спросил, прокашлявшись, Крамер, кольнув взглядом Герике.
Кравцов тяжело вздохнул, улыбнулся и опустил на секунду глаза. Его лицо потемнело от напряжения.
- Это, вероятно, прозвучит немного банально для двух агентов в штатском, но… Громадная металлическая капсула из неизвестного на Земле…хм, материала, которая пролежала под этим местом несколько миллиардов лет. Назначение неизвестно, материал с трудом поддается изучению, доступ внутрь мы получили. Предположительно, это космический корабль, во всяком случае, это единственное приемлемое рациональное объяснение. Без враждебных зеленых человечков, - если у него и был экипаж, он давно мертв и превратился в пыль. Мы обнаружили только несколько агрегатов с неясным предназначением. Машины сохранились только за счет того, что они из того же материала, что и обшивка. А так - это просто пустая оболочка. Немного не то, что вы рассчитывали услышать, товарищи? - выдав это скороговоркой, доктор перевел дыхание и снова улыбнулся лишь на секунду. – Никакого оружия, способного уничтожить Вселенную за один выстрел.
- Каковы шансы, что это подделка? - после нескольких секунд молчание нарушил Кейнс, пристально смотревший на Киру все это время, стоя к девочке боком и повернув к ней голову.
- Нулевые, - отрезала Альма, взяв девочку за руку. Та не собиралась уступать Кейнсу в гляделки. - Нам удалось найти отдельные образцы этого материала и переправить в вашу лабораторию, хоть это и было сложно из-за специфики субстрата. Если бы ваши вундеркинды сочли это подделкой, вас сюда не отправили.
- Что именно вы хотите эвакуировать? - спросил Крамер. - Одного нашего винтокрыла явно будет недостаточно, чтобы поднять космический корабль из-под этой горы. К тому же, ваши доблестные товарищи сверху будут очень сильно этому препятствовать.
- В первую очередь, вам нужно вывезти мою команду, - ответил Кравцов своим непробиваемо спокойным, даже монотонным голосом. Напоминает голос Крамеру голос Марии. - Во вторую – необходимое для дальнейших исследований оборудование. Большую часть вещей нам придется оставить здесь, если вы не захватили с собой грузовой поезд.
Кравцов поднял механизм, который держал в руках, когда агенты вошли в его помещение.
- Мы не слишком далеко продвинулись со времени последнего отчета, но кое-что новое мы узнали. Пожалуй, первичных материалов хватит для того, чтобы продолжить исследования в куда более спокойной обстановке. Большая часть моих людей, по той или иной причине более не может оставаться в России.
- Мы в курсе договора между вами и корпорацией, - кивнул Крамер. - И мы осведомлены о проблемах некоторых членов вашей экспедиции.
Кравцов кивнул в ответ, его глаза превратились в узкие щелочки.
- Я отдам распоряжение паковать чемоданы. На это уйдет час от силы, - мы готовились заранее. Мои "товарищи" наверху слишком заняты местным Сопротивлением, чтобы обращать внимание на научную экспедицию.
- Как знать, - покачал головой Кейнс, оторвавшись, наконец, от Киры. - Наша птичка, конечно, не привлекает много внимания, но стоит ей попасть на экран радаров…
- Кроме того, о существовании комплекса наверняка знаете не только вы и ваши люди, доктор, - пожал плечами Крамер. - Военные могут попытаться взять это место под контроль. Для перемещения войск под землей, к примеру. Я даже не хочу думать, что будет, если им придет в голову использовать командный пункт по его прямому назначению.
Кравцов покачал головой, спокойный и непроницаемый, как удав.
- Все ракеты в этом регионе давно дезактивированы, по этому поводу можно не беспокоиться. Командный пункт для них бесполезен, если они и помнят про его существование. Насчет тоннелей и вашей птички... это уже ваша забота, в конце концов. Сделать так, чтобы мы все благополучно покинули это место. Без приключений и следов.
Кравцов сделал особое ударение на последнем слове.
- У вас есть карта, хотя бы приблизительная? - поинтересовался Кейнс, поднимаясь на ноги.
- Бессмысленная затея, агент, - усмехнулся Кравцов и сразу же помрачнел.
- Здесь настоящий лабиринт, его не обойдешь и за сотню лет, - кивнула Альма. - Мы ориентируемся по наметкам на стенах, навигаторам и дальномерам, и о составлении карты никто из нас даже и не думал. Филатов, кажется, пытался сделать что-то подобное в трехмерном виде, но потом понял, что это займет больше времени, чем наша основная задача. Можете поговорить с ним, если хотите, - она отвернулась от них к Кире.
- Обязательно поговорим, - кивнул Кейнс. - В первую очередь, я бы хотел переговорить с вашим доктором мифологических наук.
- Вы про Граничара? - спросил, подняв бровь Кравцов. - Какой вам в нем интерес?
Крамер чуть не рассмеялся, оценив отношение к доктору филологии со стороны коллег.
- Агент... Кейнс, если я не ошибаюсь, - Альма с насмешкой уставилась на Элайджу. - Большой поклонник…мертвых языков. Думаю, что вы легко найдете общие темы с доктором, он большой сказочник. Хотя, по мне, вам следовало пообщаться с Ли.
- Ли? – переспросил Кейнс своим хриплым шепотом. Потом, видимо, догадался обратиться к «Софии» за справкой. – Ах, я понял, ваш штатный психолог. Очень смешно.
Альма рассмеялась, но ее смех поддержки не нашел. Обстановка не располагала, оставаясь слишком неопределенной.
- Я на связи, Джо, - Кейнс пожал плечами, переглянулся с Крамером и направился к лестнице.
- Дюпре, Лукин, Филатов, пора собираться, - Кравцов включил кнопку интеркома на стене. - Я доберусь до Ли и заодно покажу нашим гостям Объект, - потом доктор обратился к Крамеру: - Спуститесь со мной вниз? Полагаю, что вы не откажетесь увидеть все своими глазами, а мне не помешает сопровождение. Внизу осталась моя сотрудница, мне так или иначе нужно пойти туда: рядом с объектом связь практически невозможна. Помехи.
- Как вы отпустили ее туда одну?
- Я не отдавал ей никаких распоряжений на этот счет. Ли всегда позволяет себе слишком много, но я закрываю на это глаза, пока это нивелируется ее полезностью для общего дела.
- Как сказать, - зло усмехнулась Герике. – Сегодня вы при мне дали распоряжение всем оставаться на рабочих местах и быть наготове. Полезность психолога на Объекте еще более спорна, чем присутствие здесь Граничара, и я…
- Альма, не стоит смешивать личное и профессиональное, - отрезал Кравцов и обратился к Джозефу. - Вы идете?
- Дождемся моего коллеги, доктор, - кивнул Крамер. - Пока расскажите мне, все, что знаете об Объекте и его обнаружении. И о вашей приемной дочери, о которой я впервые слышу.
У Кравцова действительно была дочь, оставшаяся с матерью после их развода. По информации корпоратов, девушка сейчас училась в Пражском Университете, ей было двадцать лет, и она знала своего отца только понаслышке. К тому же она была родной, а не приемной.
- Вы думаете, что то, что я расскажу, будет неинтересно для вашего коллеги? - улыбнулся доктор.
- Он слышит нас, - Крамер постучал пальцем по правому уху.
- Кстати, зная Граничара, он, скорее всего в столовой. Если хотите пообедать, столовая и кухня в вашем распоряжении. Мы запаслись с излишком, а тащить обратно смысла не имеет. И… Я не знаю, с чего начать, - устало вздохнул Кравцов, видя, что Крамер ждет и не собирается отвлекаться. - Все уже подробно расписано в ноте вашим коллегам, но... ладно.
Громко и неожиданно загудел кислородный регенератор, аккомпанируя рассказу.
- Эти пещеры нашим обществом были обнаружены случайно, - вздохнул, наконец, доктор, приготовившись долго говорить. - Командный пункт, понятное дело, был под грифом и оставался таковым даже после консервации и начала военных действий в этом регионе. Комплекс над нами здесь первоначально для отвлечения внимания потенциального противника от этого бункера. Ольга Дюпре, тогда еще Вдовичева, вела здесь практические раскопки со своими студентами - здесь всегда было жарко, и за командировку платили усиленную стипендию. Дюпре тогда нужны были деньги, вы читали ее досье, ну, а кому они не нужны? В общем, случился конфликт, она и двое студентов нашли эти пещеры, спасаясь от местных. Это спасло тогда Дюпре и двух ее студентов, девушку и молодого человека, - местные не суются сюда даже под дулом автомата, называют пещеры Кишками Шайтана. Дурная слава этого места спасает нас и сейчас, попасться к сепаратистам в руки - не пожелаешь и врагу.
Кравцов говорил спокойным вкрадчивым голосом, делая порой настолько длинные паузы, что казалось, будто он ожидает от Крамера вопросов или намека на диалог. Говоря, доктор смотрел в пол. Складывалось смутное впечатление, что Кравцов вспоминает события, которые случились непосредственно с ним.
- Девушка погибла позже, как утверждали остальные, упав с высоты, - Крамеру что-то подсказывало, что Кравцов сам не слишком верит в эту версию. - Двое выживших, Дюпре и ее студент, смогли выйти на поверхность в двадцати километрах севернее металлургического завода. Можете себе представить протяженность этих пещер? Они выбрались отсюда, добрались на попутке до ближайшего города. Этим бы все и кончилось, если бы не Объект.
Кравцов замолчал и перевел дыхание.
- Дюпре никому не рассказала о находке. И судя по ее досье, сама до конца не поверила в то, что нашла, - кивнул Крамер. - Как узнали об этом вы, и почему решили проверить это место, да еще и с таким размахом?
- Она рассказала своему мужу, - качнул головой Кравцов. - От него я и узнал. Лонгин настолько опустился в тот момент своей жизни, как раз после неудачных опытов с непосредственной связью, что ему бы никто и не поверил, если бы не моя настойчивость и большой интерес с Лубянки. Но...я опередил их, спрятав обоих Дюпре от широкой общественности и агентов в штатском.
- Наслышан про ваши связи, - кивнул Крамер, когда доктор снова надолго замолчал.
- Не только мои лично, - Кравцов кивнул на Альму. - Родители Герике в этом деле нам сильно помогли. Как и сама Альма.
- Не думаю, что я была полезна только в этом, - улыбнулась девушка. - В конечном счете, Киру нашла я.
- Да. Кира, - Кравцов еле заметно поморщился. - Моя первая экспедиция в это место имела более… прямолинейный характер, чем в этот раз. Это было почти пять лет назад. Людей у меня было вдвое меньше, и все из них - профессиональные военные, мои проверенные люди из… прошлого. Вы знаете, агент.
Крамер кивнул. Монгольский Кризис.
- Они погибли, остались в прошлом, - развел руками Кравцов. - Взамен, Объект подарил нам Киру.
- Погибли, каким образом?
- Объект защищается, агент. Чем сильнее угроза, тем страшнее отдача. Мы собирались взорвать породу вокруг Объекта, чтобы очистить максимально больший участок поверхности, в поисках входа. Тут опасно использовать взрывчатку из-за близости фреатической зоны, грунтовых вод и карманов с газом. Многие тоннели затоплены, какие-то - еще пока нет, но точно нельзя быть уверенным, что не утонешь, не взлетишь на воздух или не окажешься под завалом в следующую секунду. Когда мы готовили взрывы, мы были на сто процентов уверены, рассчитали все до мельчайших подробностей, откачали воду, выпустили газ. Накладок быть не могло, мы учли все.
- Кроме Объекта, - кивнула Герике. - Как только взрыв произошел, Объект поглотил ударную волну и, преобразовав, направил ее туда, где видел опасность. Выжил только Иван Владимирович.
- Преобразовав? - переспросил Крамер, прищурившись.
- В себя, - мрачно выплюнул Кравцов, исподлобья глянув на агента. - Фиолетовое щупальце, как из древнего романа ужасов. Раздавило моих людей, не оставив от них мокрого места. А взамен, Объект подарил мне Киру. Нам.
- Мы докладывали, что эта реакция Объекта на внешние раздражители может быть связана с его гипотетическим способом перемещения в пространстве, - вставила Герике. – Грубо, очень грубо говоря, он может преобразовывать энергию, поступающую извне, в энергию внутреннюю. И в то же время это элемент защиты Объекта.
Кравцов поморщился, метнув молнию в Альму. Та опустила глаза.
- Несмотря ни на что, взрыв свое дело сделал, нам тогда удалось обнаружить и расчистить вход в Объект, хотя я уже не был в состоянии продолжать активные действия. Все достижения того раза целиком и полностью заслуга этой девочки, - Кравцов, не глядя кивнул на Герике, заставив ее улыбнуться. - Я же после этого случая стал действовать по-другому. Смена подхода себя вполне оправдала.
- Хотя вы не изменили некоторым своим привычкам, доктор, - с укором заметила Альма.
- Вы говорите, что эта девочка, приемная дочь, "подарена" вам Объектом? - растягивая слова, спросил Крамер. - Она не человек?
- Если не считать того, что ее вместо ДНК ее генетический код содержит нечто совершенно другое, отсутствия некоторых жизненно важных для человека органов и того, что девушке, что перед вами, всего пять лет... – Кира выглядела на шестнадцать, как уже развитая и готовая к деторождению женщина. - Это только гипотеза, агент, но мои люди пришли к мнению, что Кира - часть корабля. Взрыв пятилетней давности как-то повлиял на Объект, заставил его проснуться в какой-то степени, ожить. Кира - это его манифест.
- Но ведь это - человек, - Крамер резко повернулся к Кире, заставив ее испуганно отшатнуться назад, за спину Альмы Герике. - Выглядит, как человек. У вас есть какие-то наглядные доказательства?
Кравцов помолчал немного, потирая подбородок.
- Надеюсь вы не станете настаивать на вскрытии? Эта фиолетовая пыль, которая здесь повсюду, это материал Объекта. Можно предположить, что это случайное излучение, или что он распространяет пыль намеренно, как грибы – споры, но тело Киры состоит из этих частиц, как наши тела из воды. Мы назвали эту материю пикомассой из-за того, что… соединения и связи между этими частицами куда более тонкие и миниатюрные, чем привычные для нас молекулярные, атомные и даже субатомные. Это что-то запредельное и чужое для нашего мира, что пытается мимикрировать под наше обыденное восприятие. В виде девочки. Маленькой, безопасной для нас девочки.
- Все это звучит бредово, простите, доктор, - покачал головой Крамер. Девочка, вцепившаяся в Герике, не производила впечатления чего-то запредельного и чужого. Девочка, как девочка. - Во всяком случае, для непосвященного человека, которому приходится верить во все это на слово. Я хочу знать, ради чего я рискую, даже, если мне платят за риск. И я имею на это право, как полномочный представитель корпорации в этом деле.
- Я понимаю ваш скептицизм, - усмехнулся Кравцов. – Я тоже сначала думал, что Дюпре бредит. И иногда думаю, что лучше бы так и было. Убеждать вас не входит в мои задачи. Спустимся вниз, заберем Ли и уходим отсюда. Это все, что от вас требуется.
- Два вопроса. Какие планы у вас на эту девочку? Если все так, как вы говорите, вы понимаете, что то, что вы считаете ее своей приемной дочерью, ее не спасёт, когда Объект объявят собственностью корпорации.
- Это уже мои проблемы, - мрачно ответил Кравцов, шумно вдохнув воздух. Герике только укоряюще покачала головой.
- Как имеющая отношение к Объекту и исследованию, девочка должна будет быть передана корпорации. Даже мне известно об этом пункте договора. Если вы попытаетесь этому препятствовать, о последствиях вы предупреждены, - Кравцов с каменным лицом молча слушал Крамера. - Я не хочу вас пугать, доктор, просто надеюсь, что вы знаете, что делаете или собираетесь делать.
- Не беспокойтесь, агент, я знаю, что я делаю, - Кравцов выдавил из себя широкую и приторно любезную улыбку. Глаза оставались холодными. - Я сделаю все возможное, чтобы соблюсти мой договор с корпорацией.
- Не то, чтобы меня это успокаивало, - Крамера это совсем не успокоило, но, в конечном счете, его мало интересовало будущее всех этих людей после того, как он и Кейнс выполнят свою часть контракта. Если им не придется потом разыскивать Кравцова и девочку по всему свету. Маловероятно, для этого у корпорации есть свои узкопрофильные специалисты. - Но это ваше дело. Меня оно никаким местом не касается.
Кравцов кивнул. Его отвлек Кейнс, спускавшийся в этот момент по лестнице, очевидно закончивший свои дела наверху. Даже в сиянье ярких ламп дневного света, лицо Элайджи бросалось в глаза неестественно-мертвым землисто-серым оттенком. Забавно. Крамер давно не видел своего коллегу настолько спокойным как сейчас, чего он не мог сказать про себя. Что-то сильно нервировало в происходящем. Ощущение недосказанности и неопределенности.
- Хотели отвести нас вниз, доктор? Идем, - прошипел Кейнс. – Ваши люди засуетились и времени у нас мало.
- Времени нет, - ответил Иван Кравцов, переводя взгляд на Крамера. - Так будет намного вернее. Ваш второй вопрос, если в нем еще не отпала необходимость, агент.
- Честно говоря, не отпала. Мне следовало бы задать его в первую очередь. Сама по себе Кира может представлять опасность для окружающих? Были ли какие-то связанные с ней инциденты?
- Были, - сразу ответил Кравцов. Герике хотела что-то сказать, но промолчала. – Один из наших сотрудников повел себя с ней несколько фривольно, назовем это так. Он чуть не лишился руки, - Герике хмыкнула и нервно задрожала, дав понять агентам, о ком именно идет речь. - Ни в коем случае, не проявляйте к ней агрессии. Защитные реакции Киры нами плохо изучены.
- А что, если она не захочет отсюда уходить? – прошипел Кейнс. – И нам придется проявить к ней агрессию?
- Кира пойдет за мной, агент. И, возможно, за Герике, если со мной что-то случится, чего очень бы хотелось избежать. Девочка доверяет нам. Вы увидите, - улыбнулся нижней правой половиной лица Кравцов. Сейчас Крамеру стало очевидно, что левая половина лица доктора практически неподвижна. – Пять лет назад все было иначе. Нам пришлось тогда оставить ее здесь, поскольку она категорически не хотела покидать Объект…и это было взаимно. Теперь обстоятельства изменились.
Кравцов вдруг резко выпрямился и рванул между напрягшимися агентами, едва успевшими расступиться перед его неожиданным порывом, взял Киру за руку, заставив Герике пугливо отпрянуть в сторону. Затем резко повернулся к Крамеру и с улыбкой кивнул, приглашая следовать за собой. Улыбка доктора была неестественной, отдавала наигранностью и не предвещала ничего хорошего.
- Герике, ты с нами? - спросил Кравцов, не глядя на свою ассистентку.
Девушка вздрогнула, слабо улыбнулась и нерешительно кивнула, не обращая внимания на то, что Кравцов уже повернулся к ней спиной. Она не хотела спускаться вниз, но не смогла по какой-то причине отказать доктору, оказывавшему на свою ассистентку какое-то почти магнетическое воздействие.
Доктор вывел их из капсулы через нижний ярус, по металлическому мостику, минуя гермодвери и бетонный бункер. Крамер чуть не поперхнулся кашлем, стоило им выйти в душные нижние тоннели, покинув пределы вентилируемого пространства. Кейнс будто бы не заметил изменения, его взгляд был прикован к Кире.
- Девочка может говорить, доктор? - спросил Крамер у Кравцова. Ему ответила Герике.
- Да, может, но говорит очень редко, - когда речь шла о Кире, голос Альмы звучал несколько мягче и тише, чем обычно. - Я и Граничар долгое время работали с ней. Поначалу ей трудно давалось, она боялась людей. В смысле...в первый раз, когда Кира появилась из машины, она боялась даже смотреть на нас, боялась всего, что происходило вокруг нее, как будто видела людей в первый раз.
- С учетом того, что вы рассказываете, вероятно, что так и есть, - заметил Крамер.
Герике кивнула.
- Пять лет назад она была грудным младенцем, но тесты указывали на то, что ее интеллект соответствует показателям среднестатистического взрослого человека. Она развивается с потрясающей скоростью, как физиологически, так и психологически, реагируя и изучая окружающий мир. Она легко обучаема, если не считать взаимодействия с другими людьми, - «другими» резануло ухо Крамера, уже почти смирившегося с тем, что имеет дело с НЛО и зеленым человечком в виде маленькой девочки. Герике сама, видимо, заметила свою оговорку и замолчала.
Тоннели напоминали творение гигантского червя, из-за гладких стен, словно оплавленных высокой температурой, пологих поворотов и абсолютной однообразности, вызывающей навязчивое ощущение дежа вю. Кравцов уверенно вел их вперед. Хирургически улучшенное зрение агентов здесь не работало - слишком мало света для ночного видения, слишком большие помехи для электромагнитного фильтра - из-за радиации и породы. В свете фонаря Кравцова хорошо видна фиолетовая взвесь, поднимаюшаяся при каждом их шаге и медленно оседающая на пол коридора пещеры, мешающая дышать и раздражающая легкие. В стенах тоже призрачные фиолетовые прожилки, слабо пульсирующие, стоило отвести от них внимание. Чем дальше спускались, тем сложнее давался шаг, труднее становилось вдыхать затхлый воздух, невидимая стенка твердела и ширилась. Тоннели петляли, разветвлялись, сходились, но вели их все ниже и ниже. Шайтана, или нет, но сравнение с кишками определенно точно, и чем они закончатся, думать не хотелось.
- Имя Кире дали вы? - спросил Крамер.
Герике мотнула головой.
- Доктор, когда в первый раз увидел девочку из машины. Вы слышали доктора. По его мнению, эта девочка - манифест, воплощение Объекта.
- Манифест Кира, - прошипел Кейнс. - Даже Граничар сегодня про него упомянул... какой-то древний персидский артефакт, но при чем тут эта девочка, я так и не понял.
- Ассоциация, - пожал плечами Кравцов. - Не пытайтесь отыскать смысл там, где его забыли оставить. Мы пришли.
Тоннель вывел их в пещеру с высоким потолком, шириной метров двадцати в диаметре, освещенную лампами белого света. Экспедиция Кравцова устроила здесь склад для хранения необходимых на передовой вещей: небольшой генератор, защитные костюмы и инструменты, а на трех сдвинутых вместе столах гудел потрепанный, но еще работающий ламповый военный компьютер внушительных размеров. Половину пещеры занимали вместительные контейнеры с породой, поднятой с места раскопок, и штабели бочек литров на сто каждая, довольно-таки новых на вид. Запаха их содержимого Крамер не чувствовал.
- Что в бочках? - прошипел Кейнс, предупреждая Крамера.
- Взрывчатка. Не думайте, мы синтезировали ее прямо здесь. В наше время дорогого стоит хорошо разбираться в химии, - бочек Крамер насчитал четырнадцать, и даже не хотелось думать о том, сколько трудов стоило бы доставить их сюда с поверхности.
- И иметь боевой опыт, - добавил Крамер, улыбнувшись. Доктор улыбнулся в ответ. Кравцов заработал репутацию высококлассного специалиста по взрывчатке во время своей службы в Монголии, судя по слухам - сапером от бога, с успехом применяя свои знания, полученные за время работы пиротехником в российской киноиндустрии. «Погром», как его звали сослуживцы. После войны Кравцов продолжил обучение и получил научную степень, закончив с применением своих навыков на практике. Как всем казалось. – Я тоже был в Монголии, майор.
На лице Кравцова не дрогнул ни один мускул, пустые холодные глаза доктора продолжали смотреть на Крамера так пристально, что тому стало не по себе.
- Когда мы ушли оттуда, агент, там решило побывать полмира, - наконец сказал он тихо. – Но это хорошо, что мы с вами там разминулись.
- Язык мой – враг мой, - прошипел Кейнс.
- Одевайтесь, внизу слишком жарко для человека, - доктор указал агентам на комплекты костюмов, похожих одновременно на скафандры для выхода в открытый космос и армейские экзоскелеты подъема тяжестей. Сам доктор помог Кире одеться. Костюм был великоват для нее, ей явно не нравилась сама эта процедура, но она молчала, продолжая доверчиво смотреть на Кравцова. – Для девочки другие причины, долго объяснять.
В костюме душно и жарко, пока Крамер не захлопнул гермошлем - включилась автоматическая вентиляция. Скафандр легко подчинялся водителю, сервоприводы следовали каждому движению, благодаря чему вес костюма почти не ощущался. Во встроенной в гермошлем рации Крамер услышал голос Кравцова, почти не засоренный помехами.
- Эта волна для связи между нами, канал третий, не трогайте антенну. Если потребуется связаться с капсулой - пятый канал. Помните, что Объект глушит и искажает волны, и, когда мы окажемся внутри, в любом случае окажемся на положении глухонемых. Не теряйтесь из вида, там очень темно. Шлемы не снимать, что бы ни случилось, даже если приспичит сказать что-то важное, - голос доктора в радио звучал резче обычного. - На шлемах и костюмах есть фонари, они сажают батареи сильнее, чем все остальные подсистемы вместе взятые, поэтому следите за зарядом аккумуляторов. Герике, ты готова?
Герике почти закончила возиться со своим костюмом, но явно готова не была. Крамер отчетливо слышал ее страх и неуверенность. Что-то сильно беспокоило девушку, и это чувство усиливалось с каждым шагом вниз, становясь осязаемым и грозя затронуть окружающих. Кравцов зря ее поторопил, только сделав ее движения еще более дерганными.
- Д-да, я готова.
- Тогда за мной, - скомандовал доктор, двинувшись к дальнему проему в стене пещеры. За ним находился обрыв, той высоты, с которой легко спрыгнуть, не боясь повредить себе что-нибудь, но не так легко подняться назад, когда ты в громоздком скафандре.
Крамер пропустил остальных вперед, оставшись крайним, имея в виду приглядывать за Альмой. Спуск становился опасно крутым, но от природы и от того, что им часто пользовались, здесь образовались подобия ступеней лестницы. Приходилось рассчитывать каждый шаг, следить за каждым движением, чтобы не покатиться вперед, захватив с собой еще кого-нибудь. Чем дальше, тем сильнее уклон, быстро превращаясь в практически вертикальный колодец, шурф, горизонт событий над черной дырой пропасти.
- Сюда, - сказал Кравцов, освещая наплечным фонарем тесный коридор, заворачивающий вбок от колодца.
Неприятность заключалась в том, что для того, чтобы в него попасть, нужно постараться не упасть вниз. Ученые сделали заглушку из толстых металлических плит, но что-то или кто-то уже успел проломить их своим весом, и остатки импровизированного пола выглядели опаснее, чем его отсутствие. Кравцов исчез в проеме, оставив отражение луча света фонаря на стене пещеры, ориентир для своих последователей.
- Это короткий путь, - пояснила Альма, легко перескочившая через провал и протянувшая Кире руку. – Мы обычно пользуемся другим, более долгим. Доктор очень хочет произвести на вас соответствующее впечатление.
- А ты портишь сюрприз, - проскрежетал Кравцов сквозь помехи. - С этой стороны вид действительно, куда адекватный важности Объекта. Я хочу, чтобы вы хоть немного оценили сложность нашей работы, Крамер.
Кравцов вывел их на пространное место, в обширную пещеру, ярко освещенную несколькими мощными прожекторами, наведенными на одну и ту же точку, - Объект, первое, на что обращал внимание глаз вошедшего. Разум Крамера пытался переварить полученную глазами картинку, медленно понимая, что словами эту штуку описать довольно-таки проблематично. Точно определить размеры и форму гигантского гексагона неправильной формы не представлялось возможным: он был словно скручен и изломан, уходил в потолок и пол, скрываясь от каких-либо попыток измерения.
Дополнительную трудность вызывали протуберанцы фиолетового металла, змеившиеся от Объекта по камню пещеры, словно щупальца, визуально изменяющие реальный объем.
- Материал - отдельный разговор, агенты. Воздержаться от контакта с ним не получится, однако следует этот контакт минимизировать, - Кравцов указал на пятна фиолетового цвета, расползшиеся от Объекта в разные стороны. – Сохраняйте герметичность костюмов, чего бы ни стоило.
- Эксперимент показал, что, чем сложнее соединение, тем проще оно поддается расщеплению, - Альма говорит тихо, а уровень радиопомех растет с каждым шагом. - Воздух или вода могут переносить частички пикомассы, не подвергаясь воздействию, а животные белки и сложные полимеры расщепляются на глазах, превращаясь в такую же фиолетовую материю. Выделяется энергия, но тут же поглощается соседними... клетками? Похоже на пищеварение живого организма. Эта пещера может гнить еще миллионы лет, человека Объект поглотит менее, чем за месяц. Лонгин заметил, что разлагающее действие материала Объекта сейчас замедлено так, как если бы он находился в спячке, - у Герике заметно дрожал голос. - Взрыв, организованный доктором мог временно или постоянно повлиять на скорость распространения пикомассы, другими словами пробудить Объект. Результатом на тот раз стала Кира.
- Как вы определили скорость поглощения человека? - тихо, даже тише, чем обычно, спросил Кейнс.
- Мои люди, - быстро ответил Кравцов, вперившись взглядом в Элайджу. – То, что от них осталось после удара.
- Это был форс-мажор. Возможно, единичный случай, аномалия. Вы же не привязывали человека к этой штуке, и не наблюдали, что с ним будет? - настаивал Кейнс.
- Это бесчеловечно и это последнее, что мне пришло бы в голову, - Крамер с трудом удержался, чтобы не улыбнуться, услышав подобное от ветерана Монгольской кампании, в которой обе враждующие стороны пытались переплюнуть друг друга в жестокости, бесчеловечности и нарушении международных конвенций. Кейнса интересовала сугубо практическая сторона вопроса, в конечном счете, их скафандры не из воздуха, а тела не только из воды. Этика - вопрос десятый.
Крамер вдруг отчетливо понял, что Кравцов, либо не в себе, причем довольно капитально, либо скрывает от них что-то очень серьезное. По лицу доктора пробегала темная рябь, словно он пытается бороться с собой, удержать в себе что-то. Сейчас, скрытые под поляризованным стеклом гермошлема, эти волны интерферировались в искажаемом помехами голосе. Обычные жесты, обычный лексикон, мимика, связная речь, но что-то не так. Кто может рассказать больше? Крамер посмотрел на Герике, она неуверенно плелась за доктором. Если бы только была возможность поговорить с ней наедине.
Объект уходил в пол и потолок пещеры, подобно корню дерева, выросшего посреди заброшенного здания и пробившего стволом крышу. Места соединения гексагона с породой не видны невооруженным глазом. Поверхность без видимых дверей, сочленений пластин, заклепок или чего-либо похожего на механику. Крамер непроизвольно поежился, неожиданно заметив тончайшие фиолетовые паутинки, растущие из Объекта, опутавшие всю пещеру, делающие невозможным приближение к гексагону без соприкосновения хотя бы с одной из них.
- Ли внутри, внизу, - сказал Кравцов, делая шаг вперед, словно не замечая повисших на своем скафандре струн. - Поторопитесь и не думайте о сохранности скелетов, они выдержат… какое-то время.
- Как вы попали внутрь? Если Объект внеземного и искусственного происхождения, предполагается, что он герметичен, не правда ли? – спросил Крамер, пока они спускались по каменному уступу вниз.
- Как ни странно, попасть внутрь было проще, чем найти вход, хотя это и стоило лично мне очень дорого, - уклончиво ответил Кравцов, останавливаясь. Перед ними каменный пол тоннеля резко обрывался, сливаясь с фиолетовой поверхностью Объекта. Свет фонаря высветил противоположную сторону широкой воронки в полу, в которую ученые или кто-то до них, установили древнего вида электромеханический подъемник. Зеленая лампочка на панели управления сигнализировала о готовности к спуску. Края воронки резко обрывались в пустоту, в… – …Большой чертов мусоросборник.
- Или бездонная глотка, - тихо сказала Альма. Помехи делали слова еле разборчивыми.
Подъемник был расположен по центру воронки, к нему вел узкий решетчатый мостик с перилами. Платформа могла вместить и шесть людей в энергоскафандрах, конструкция выглядела достаточно надежной для их общего веса. Крамера смутил солидный зазор между площадкой и краем воронки, куда вполне мог провалиться взрослый человек.
- В одну из таких внешних шахт и попала участница экспедиции Дюпре, - Кравцов кивнул вниз, в бездну. - Упав с высоты, сломав позвоночник и не догадываясь, как много ее гибель может принести человечеству. Если подумать, ее гибель была важнее, чем вся ее жизнь.
- Как ее звали? – спросил Крамер. Его слова утонули в пустоте статики белого шума.
Доктор нажал на кнопку и результат не заставил себя ждать. Подъемник с гудением ринулся вниз.
1