— В Шанхае дело было, - Кеша затягивается сигаретой, стряхивает пепел, — Узнал, что китайцы такую тему придумали, девки иностранца-лоха на улице склеивают, ведут в ресторан побогаче, там жрут-пьют – ну а потом счет выкатывают на штуку-полторы бакинских комиссаров. Халдеи потом с девкой само собой по понятиям делятся, ну или она у них на ставке, я х/з, да это и не принципиально.
Кеша отхлебывает пива.
— Ну я как об этом узнал – у меня аж глаза загорелись. В натуре прикольная тема. Решил я цирк с конями устроить. Заметь, с собой лапотник брать не стал из принципа, оставил в гостинице. Шел, считай вообще без бабок. Ну, для подстраховки взял две сотки баксов. Одну сотку сунул в карман брюк, вторую в нагрудный карман рубахи.
Кеша щелкает зажигалкой, закуривает новую сигарету:
— Ну долго ли, коротко ли, подлетает ко мне китаяночка. Причем я даже не поверил сначала, что китаяночка. Мало того, что мордашка вполне себе ничего, так еще вдобавок сисястенькая и жопастенькая. Может пластика, может все накладное поролоновое – я у них в магазах видел, ваще угорел… Ну да ладно, не суть. Она сперва на своем чего-то залопотала, а я ей: нихт ферштейн, давай на английском. Ну, то-сё пятое-десятое, она мне такая: ой тут ресторанчик есть рядом, давай пожрём. Заипца думаю, ща повеселимся. Пойдем, говорю. Пока шли я ее за жопу помацал – вроде настоящая, не накладка.
— Ну, пришли, сели, меню-тебю, хуйо-мойо… Она такая: ой а можно я все сама закажу?… Да заказывай, йопт, я тебе чё, мешаю что ли? Заказала, а я такой: дай-ка меню глянуть. Ценник там внатуре конский, я парень, сам знаешь, не бедный, но, сука, сглотнул. Халдею говорю: чайку мне чайничек подгони. Чайку охота попить.
— Часики тикают, девка жрет, я чаек потягиваю. Трендим с девкой о том, о сем. Девка хороша, я уж всерьез подумываю, а не развести ли ее на поибушечки, и тут она включает динаму, ой то да сё, ты такой классный, но я вот совершенно внезапно вспомнила, что мне надо выгуливать беременного диплодока, так что нужно бежать… И тут… - Кеша выдерживает паузу, — Наступает момент, ради которого я все это затеял. Киваю девке сочувствующе, мол, сам понимаю, беременный диплодок это святое, зову халдея и говорю: «Принесите-ка нам раздельный счёт».
Кеша прикрывает глаза и качает головой:
— Никита, в натуре, ты бы видел их рожи. Я эту фразу про раздельный счёт у толмача нашего вызнал, как по-китайски сказать, а еще попросил на бумажке написать, вдруг чего не так выговорю. Ох, что тут началось… Ни в сказке сказать, ни пером описать… Вы отказываетесь платить?! Нет, ну почему отказываюсь? Я заказывал чай, пил чай, вот за чай я и заплачу. Вон у вас камеры стоят – я их сразу срисовал, как мы за столик сели, можете снять записи и убедиться. Чай и ничего кроме чая… Вызвали начальника… Звонить стали… Полицией пугали, уморы. Давайте, говорю, вызывайте ментов, мы с ними вместе с вас поржём… Девка рыдает, персонал передо мной краковяк отплясывает.
— Измывался я над ними долго, минут сорок. Потом достаю из кармана брюк сотку баксов, на стол кладу и говорю: мол, ваше шоу мне понравилось – но это все, что я готов за него заплатить. Всё, в натуре, сразу наступил мир, дружба, жувачка и прочее благорастворение воздухов. Девка сразу реветь перестала, на колени мне присела и говорит: «Какой же ты охеренный парень, Кеша», и засосала меня – аж до гланд языком достала. И – раз упорхнула сразу, диплодока выгуливать, значит.
— Прикол в том, - хмыкает Кеша, - что девка оказалась не промах. Она срисовала у меня вторую сотку баксов в нагрудном кармане и стащила ее, пока мы с ней целовались. Это я просек только когда шел обратно в гостиницу. Но, блин, в натуре, не жалею. Вечер того стоил, - с этими словами Кеша давит окурок в пепельнице.