Многим каменчанам известно о полёте авиатора Сергея Исаевича Уточкина, который состоялся в станице Каменской весной-летом 1912 года (данные о дате в разных источниках разнятся), о котором, надо сказать, одна из крупнейших газет - «Приазовский край» вообще ничего не знает. Зато эта интереснейшая газета знает о другом – неизвестном полёте авиатора Ефимова. История сохранила две заметки о данном событии.
Дважды назначавшийся и дважды же отменявшийся прилёт со станции «Лихой», авиатора Т. Н. Ефимова в нашу станицу, наконец, состоялся.
Ещё задолго до назначенного времени 5 часов вечера публика потянулась к месту спуска, а к 5 часам можно было наблюдать необычайное зрелище. Крыши домов, ближайшие пригорки были заполнены народом. Проходит назначенный час, десять, двадцать минут – авиатора нет. Публика в напряжённом состоянии устремила взоры на юг, по направлению станции «Лихой», откуда должен появиться Блерио. Проходит ещё 20 минут и, наконец, ближайшие наблюдатели закричали: «летит», подхваченное громадной толпой. Действительно, на горизонте показалась точка, постепенно увеличивающаяся. Через несколько минут, при лёгком противном ветерке, на расстоянии, приблизительно, в 600 метров, Блерио плавно летел уже над станицей.
Пройдя над всей станицей, авиатор на той же высоте сделал красивый поворот, а затем, спустившись несколько ниже, ещё раз обогнул станицу. Отойдя на расстояние полуверсты от места спуска, авиатор направил Блерио вдоль Донецкого проспекта и через мгновение плавно опустился на землю. Толпа бросилась к авиатору и подхватила его на руки. Полиция и наряд казаков с трудом сдерживали публику. Всего г. Ефимов в поле зрения публики был около двадцати минут. Как сам полёт, так и спуск можно назвать очень удачным.
Газета «Приазовский край» № 243 от 16 сентября 1912 года.
В воскресенье, 23 сентября, состоялся полёт авиатора Ефимова, который уже две недели находится в Каменской. Полёт предполагался ещё 20 сентября, но ветер и гадкая погода задержали авиатора. К 5 часам к месту подъёма собралась толпа в несколько тысяч человек. После сборки аппарата и пробы мотора, авиатор занял своё место. Однако, Ефимов долго не решался пустить свой аэроплан, требуя расчистки дороги от публики. Наконец, окружным атаманом и другими полицейскими путь был расчищен. Аппарат покатился на своих колёсах и плавно поднялся в воздух. Угол поднятия был настолько остр, что совершенно не представлялось возможным установить момент, когда колёса оторвались от земли. Авиатор, чётко выделяясь на золотистом фоне вечернего неба, сделал большой круг над станицей и, сопровождаемый оглушительными криками публики, повернул по направлению к станции Глубокой, где рассчитывал спуститься. В Глубокую лётчик прилетел через четырнадцать минут. Аппарат был оставлен в железнодорожном пакгаузе, а сам лётчик возвратился в Каменскую. Дальнейшие пункты следования авиатора: Миллерово и Луганск.
Газета «Приазовский край» № 257 от 30 сентября 1912 года.
Уже через месяц авиатор в качестве добровольца участвовал в 1 Балканской войне на стороне Болгарии и совершал полеты над турецким Адрианополем. Вот что писала газета «Донские ведомости» №233, 2.11.1912 г.
Подвиг Ефимова– 2-го.
Авиатор Ефимов 2-й, известный и Новочеркасску по своим блестящим полетам в минувшее лето, совершил полёт над Адрианополем, не имеющий себе равного в военной практике. Н Брешко-Брешковский в "Петербургской газете" посвящает Ефимову несколько теплых слов.
" С особенным горделивым удовольствием останавливаешь внимание на крупной, слегка тяжеловесной фигуре нашей русской знаменитости, лётчика Тимофея Ефимова. Подобно брату, он человек спокойствия изумительного. Подобно брату, он чудесный механик, механик-виртуоз, механик-художник. Тимофей Ефимов – лётчик- доброволец болгарской армии, приехал через Рущук со своим аэропланом, называющимся "Старичок".
Старичок – что-то родное, интимное в этом немудрёном слове. В самом деле, испытанный аэроплан верой и правдой служил своему хозяину. Но теперешние полеты – при условиях исключительного значения, исключительной важности. Чужая земля, чужое небо. Война лютая, ожесточённая.
Генерал обращается к Ефимову:
–Тимофей Никифорович, будьте добры слетать в Адрианополь.
– Хорошо, – коротко, спокойно и просто соглашается Ефимов, как если бы его попросили сделать круг-другой над аэродромом. И начинает приводить своего "старичка" в боевую готовность. Ефимов летает. –Возвращайтесь!
– Ладно, ждите.– И пропал с глаз...
Медленно идёт время. Полчаса, 40 минут, 50, час, наконец !... А Ефимова – нет как нет! Генерал озабоченно поглядывает на часы. Генерал так и впивается в солнечные дали своим цейсовским биноклем.
–Пора бы вернуться!... Заблудиться не мог... Слава Богу, возвращается.
Что за красота была в этом бесподобным планирующим спуске!... И упал как раз посередине равнины, мягко, неслышно и плавно упал.
–Ну как, благополучно? – –Разбросал по всему Адрианополю. Большой город, хороший.
–Большой город... Вы лучше посмотрите, как вас там тепло приняли ... Даже горячо. Свинцовым раскалённым фонтаном. Крылья верного "старичка" во многих местах пробиты пулями. Ефимов чешет затылок.
–Вот черти! А я думал, забрался на 1.500 метров и никакие пули не страшны. В следующий раз поднимусь на высоту 2.000 –2.(2?)00 метров. А вы знаете, господа, что мне пришло в голову там, над городом? Вдруг мотор остановится. Одно спасение – вниз! Но разве спасение – попасть к туркам в лапы? Они меня изуродовали бы...
- Не поцеремонились бы,– согласился генерал. И уже торжественно-официальным тоном: –Господин Ефимов, вы совершили подвиг. Ваше имя попадёт в историю болгарского народа. Я представляю вас к награде.
Тимофей Ефимов – первый русский авиатор, паривший над осаждённым городом и получивший боевое крещение. Русский лётчик над турецким городом. Это красиво, это смело. Честь и слава Тимофею Ефимову. Да здравствует русский человек, в один день и в один час попавший на скрижали двух историй.
Навигатор ← Каменск-Шахтинский