Для меня эта тема – больная до сих пор. Уж не знаю, попустит ли меня когда, хотя от всей души я хочу простить маму и сестру. Но червячок грызет до сих пор. Это – отношение ко мне из-за того, что я не смогла полюбить племянника. Более того, к нему я испытывала только чувство брезгливости.
Сестрица уехала учиться в Киев, там познакомилась со своим мужем и вышла замуж. Но рожать приехала к нам. В нашем перинатальном центре у мамы были связи, плюс – сестра просила помощи, она сама не справилась бы с малышом.
Приехала, поселилась у нас, родила. Я как раз училась, работала, и тоже жила дома. Ну, когда там была. Хорошо, мой институт был недалеко, и мне или пройтись пешком, или проехать 3 остановки. Работа - тоже. Собственно, только поэтому я осталась жить дома. О чем сильно пожалела, когда сестра родила.
В принципе, в нашей квартире поместились мы все. Она объединена из двух, и можно было закрыть дверь. И даже мы оставили 2 кухни и 2 санузла. А лоджий – целых 3. Места хватает, но мне места было мало. Потому что меня хотели сделать образцовой тетей.
Когда сеструня перевелась в послеродовое, мы с мамой приехали к ней. И я увидела племянника. Нечто сморщенное, красное, орущее. Откровенно говоря, он у меня не вызвал никаких теплых чувств. А скорее опасение, что скоро это будет у нас дома. А когда новоиспеченную мамочку выписали, и они приехали домой, мне стало сложней.
Ведь из меня хотели сделать образцовую тетю.
Чтобы я брала его на руки, качала, давала бутылочку (его докармливали), меняла памперсы и одежду, делала массаж живота, зарядку, короче, включилась в заботу о нем. Ребенок был очень беспокойным. И мне он был неприятен.
Уж не знаю, как это объяснить. Когда я брала его на руки, испытывала чувство гадливости. Мне было противно его держать, пах он как-то неприятно, даже чистым. Сам вид кормления как из бутылочки, так и натурально, вызывал у меня тошноту. Про пеленки, там, отрыжку, вообще молчу, для меня это было невыносимым.
Короче, все, что связано с племянником, вызывало у меня органическое неприятие.
И хорошо, что у нас было 2 санузла, мне физически было тошно заходить туда, где стирались вещи ребенка, где его мыли, были его принадлежности.
Я стала задерживаться в институте на работе, и даже ночевала вне дома, у подруг. Мама и сестра жаждали моего участия, а я отнекивалась. Наконец, мама со мной серьезно поговорила, почему я обижаю сестру, и я призналась, что племянник вызывает у меня не теткинские чувства. Она посмотрела на меня, как не на человека, и назвала нелюдем. Обиделась, все спрашивала, как я могу так поступать, как я вообще могу быть такой. Что для нее это очень неприятно, что ее дочка такая. Вплоть до того, что хотела меня к психиатру отвести – как это можно, ребеночком не восторгаться.
Сестра тоже обиделась. Даже брат и папа. Я стала изгоем у себя дома. Поэтому, на то время, что сестра жила у нас с племянником, я поселилась в общежитии. И она до сих пор меня не простила.
Кстати, племянник рос, а неприятие к нему не проходило. Даже сейчас, когда он уже почти подросток, мне все равно он не особо приятен, чужой для меня человек. Тем более, он со сложностями. Надеюсь, когда еще повзрослеет, мне с ним будет комфортно, потому что серьезно, я всеми силами пыталась нормально к нему относиться, любить его, как брата, хотя бы, но не получилось.
Да, он вызывал во мне отвращение, как и все новорожденные дети. Наверное, поэтому я приняла такое решение, что потомков не будет, и живу с мужем таким же свободным от желания иметь наследников.
А для родственников я стала недоженщиной, недосестрой.
Неприятно, но становясь зрелой, я приняла их выбор, как ко мне относиться. А они мой выбор не приняли до сих пор.
А еще у моего племянника СГДВ.