Вообще, в море пить не принято. Но если уже принято, то не дай бог. А если ещё и нельзя... "Нельзя" всегда придаёт особый статус событиям. Для европейцев - это ни в коем случае. Для нас - обязательно попробую.
Первый раз помню, бухали у меня в каюте. Повод был. День рождения у меня. Главное, родился я, а бухать пришли они. Я не звал. Пришли, всё чинно, с банкой какой-то жёлтой мутной жидкости. Мне 19 лет было. Я был спортивный молодой человек - не пил не курил. Но это же никого не останавливает. Наоборот "нам больше достанется". Больше всех досталось самому длинному матросу, поэтому он блевал в иллюминатор. Мало что в мой, так ещё и в закрытый. Брагу гнали в рыбцеху за мукомольней. Правильное место выбрали, кстати. Там рыбой воняло как в аду, ну и брагой до рези в глазах.
Море история долгая, а значит бухали разнообразно, с выдумкой. Ну, классическая история про доктора и спирт. Непьющий доктор на судне не выживет. Поэтому наш спасал свою жизнь ежедневно, без прогулов и выходных. Алкоголиком он был старого уклада, классическим. Бутылочка таилась у него во внутреннем кармане фуфайки, что сразу в нём выдавало интеллигента. Он проходил столовую и сально, панибратски шутил с матросами, не сбавляя ходу. Продукт грелся, а это по этикету не алё. К полднику доктор выходил на палубу сбивать запахом чаек. Капитан был, видать, послабее, спал до ужина. Вот все четыре месяца того рейса доктор был в тонусе постоянно. В медицинском, между прочим, что придавало ситуации лёгкой пикантности.
После того рейса его коллеги отправили его полежать у них же на работе. Так он там залежался, что в следующий рейс пойти не смог. Чисто из уважения к коллегам остался. Солидарность в интеллигентных кругах - большое дело.
Но, нет худа без добра. Добро к нам прибыло в виде невысокой темпераментной дамы, широты души необыкновенной. Тогда я впервые услышал от боцмана фразу "тебя проще перепрыгнуть Камбулатовна, чем обойти". И тут становится очевидно, что отца её звали Камбулатом и на ширину кости в семье не жаловались. Как от худа к добру недалеко, так и обратно. Не пила докторша, чем злила судовую общественность, ибо спирт даром простаивал, а это ли не верх кощунства. Это сдать после рейса 20 литров спирта обратно - уму просто непостижимо, переживал Николай. Николай не пил, он досрочно завершил профессиональную карьеру гепатитом. А с таким диагнозом даже на тренерскую работу не возьмут. Но возмущался по привычке, из сочувствия к ещё могущим.
Последний мой рейс был полугодовым и даже для людей с крепкой психикой, это тяжёлое испытание. Врачиха испилила всем мозги своими лекциями о вреде всего на свете, особенно алкоголя. По пути домой, не выдержала душа поэтессы тягот морского бытия и недалеко от ирландского острова, было принято эпохальное решение "спустить шлюпку правого борта на воду". Все кто был свободен от вахт, собрались на берег. Кто постоять на твёрдой почве, кто прибарахлиться, а врачиха заглянула как бы невзначай в рыбацкий паб на самом причале.
Лёгкой пошловатой походкой она вышла из бара с распущенными волосами, прилипшими ко всему лицу. О её пристрастии к поэзии Ирландия ничего не знала. До того самого момента. Как же она читала Есенина. Это надо было видеть. Помню моё любимое "Забава"с остервенением аж. На слове "жабой" волос попавший в рот сплюнула и продолжила активно жестикулировать. Моряки, вопреки расхожему мнению, вовсе не романтики и в плавном переходе от Цветаевой к Мандельштаму начали пытаться запихнуть врачессу в шлюпку. Та рычала, материлась и упиралась ногами в соседнюю шлюпку. На мгновение контроль за дочерью Кавказских гор был утерян и она, продолжая остервенело читать стихи, ушла в промежность между шлюпками, оставив после себя минимальное количество брызг. На соревнованиях по прыжкам с трамплина она бы сорвала бурю оваций и максимальные баллы от судей, но это был не тот случай. При помощи трёх здоровенных матросов и изощрённого мата медичка была не только выужена из вод Атлантики но и была засунута в шлюпку насильственным методом.
И уже когда рейс почти совсем закончился и мы ненадолго заглянули в Голландию, решил и я отведать змия жидкого. Не знаю чего мне взлунило, вдруг. Мы пошли в ихний ликёроводочный музей, а в 92-ом году их магазины ничем иным как музеями для нас не являлись, и после долгих совещаний решили что начать мою алкогольную карьеру надо с чего-нибудь ненавязчиво-вкусненького. Купили какой-то ликёр из каких-то там то ли орехов, то ли из их косточек. Я не разбирался в этом вопросе, повёлся на красивую бутылку. Пришли мы в каюту, я волнительно открыл пробку, разлил по рюмкам. Разливать по рюмкам я умел - дело не хитрое, да и у меня есть старший брат.
Первый глоток, помню, чуть обжёг непорочное нёбо, но сладость скомпенсировала мелкие дебютные шероховатости. Мы ухохотали бутылочку резво и я даже начал возмущаться, мол, что это они все ходят шатаются, я вообще ни в одном глазу. Оказывается, нужно было просто встать. Как же меня мотало по палубе помню. Главное, судно не качалось. В порту же стоим. Зато меня мотыляло из стороны в сторону как одинокое бревно в океане.
Накосячить было решено сразу за все двадцать лет алкогольных воздержаний. Ничего лучше я не придумал, чем съехать на пятой точке по трапу вниз и позвонить из телефона-автомата маме. А не только я не видел маму пол года, но и она меня. Совпало так. И я ей в трубку всю ахинею что знал - дословно. До этого я никогда не матерился при маме и этот пробел был восполнен в лучших традициях. Мама была уверена, что за пол года меня споили и, почти наверняка, я бухал каждый день. Я не то что не спорил с мамой, я это подтверждал. Как словами так и плавающим произношением и абсолютно разнузданной жестикуляцией.
Вопреки моим ожиданиям, на утро не было никаких бодунов с жуткими похмельями. Первый и последний раз, правда. Мне вахтенный в нескольких словах поведал о моём разговоре с мамой и я позвонил ей ещё раз. Мама у меня женщина поэтому не смотря на стоимость звонка она демонстративно молчала в трубку, пока я ей рассказывал как всё было на самом деле. Не верила, естественно, и довольно стандартно подытожила и как мама и как женщина, одновременно "Так, сейчас же домой, и разговор у нас будет серьёзный". Я пытался вернуть маму к реалиям, мол я сейчас не могу, я заграницей, но она уже обиделась и закольцевала разговор нетленкой "ты мне поговори ещё" и бросила трубку.
P.S. На фото тот самый я, с тем самым ликёром внутри, 28 лет назад здесь же В Голландии.
