На следующий день Настя, вернувшаяся с работы, увидела в доме нечто странное. В углу избы, там, где обычно готовили пищу, Клава растянула на верёвках ощипанную тушку курицы и с остервенением била её заточенным карандашом.
— Это ещё что? — удивилась Настя.
— Не мешай. Я удар отрабатываю, — ответила Клава.
— Зачем ты издеваешься над бедным животным? И вообще, кончай портить продукты. Я эту курицу еле-еле раздобыла на обед. Возможно, больше такой у нас не будет. Война ведь!
Клава ещё раз сильно ударила курицу карандашом.
— Ничего, съедим дырявую, — сурово ответила она. — Ты не волнуйся, это не карандаш. Это просто заточенная палочка. Смотри, сколько я уже их поломала!
На полу валялись разломанные палочки, по виду напоминающие карандаши.
— Мне нужны эти упражнения, — объяснила Клава. — У меня должна быть поставлена рука, я хочу довести удар до совершенства. А у курицы плотность как у человека. Видишь, чуть-чуть не тот угол удара — и карандаш ломается! Карандаш, а не шея! Так не пойдёт. Надо бить лучше!
— Маньячка, — прошептала Настя.
— Будешь тут маньячкой после того, что рассказала Тоня, — тихо ответила Клава.
Следующим вечером, когда Софья Ивановна уже спала, Клава показала Насте общую тетрадь, почти полностью исписанную пером. Текст сопровождался рисунками, как у Пушкина.
— Я никому не показывала... Это мои заметки о самой себе, — тихо сказала Клава. — Просто вспоминаю мой памятник и думаю, что люди неправильно воспринимают меня. Я уж не говорю о самой скульптуре. Это вообще ужас. И я вижу, что люди думают обо мне не то, что есть на самом деле. Это обидно! Не хочу, чтобы обо мне сочиняли всякие глупости. А в этой тетради вся правда обо мне! Конечно, про Андрюшу я не написала. Тут просто мои мысли и чувства, мои идеи и фантазии. К сожалению, я не могу увековечить себя в виде бабочки, как некоторые. И мой единственный шанс спасти себя — вот эта тетрадка. Там сохранена моя душа. Возьми!
Клава закрыла тетрадь и протянула Насте.
— А чего так? — растерянно спросила Настя, не решаясь прикоснуться к тетради. — Куда торопиться? Ты пиши ещё!
— Время уже тикает, — ответила Клава, показав на часы. — Осталось совсем немного. Я кое-куда записалась. Завтра начинаю учиться по одной из военных специальностей. Скоро ухожу. Это военная тайна, никому рассказывать нельзя.
Настя кивнула и робко взяла тетрадь.
"Чуднáя она! — подумала Клава. — Как бомбу — так она берёт сразу, а как тетрадь — так ей страшно".
Ещё через несколько дней вечером, когда Андрюша спал, а Софьи Ивановны ещё не было дома, Клава решила поговорить с Настей. Они сели на кровать.
— Там, где я учусь, хвалят меня, — сказала Клава. — Я стреляю лучше всех. Я даже в рукопашной борьбе делаю успехи. Всё умею! К сожалению, доктор из меня не получился, как из тебя. Но боец из меня получается, это я сама чувствую. Мне нравится сражаться!
— Ты безумная, — тихо произнесла Настя.
— Сейчас так надо! — ответила Клава. — Нам надо победить врагов! Только... Меня вот что смущает. Это касается моей смерти. Знаешь... Это очень странно! Я думаю о своей жизни и не вижу точки обрыва. Как тебе объяснить? Когда я решила бросить школу, я чувствовала, что это конец. В школе я учиться никогда больше не буду. Я это осознаю. Будто ниточка порвалась и больше никогда не восстановится. А с моей жизнью всё по-другому. Я не вижу разрыва. Не ощущаю. Конца нет — и всё! Она идёт дальше! Может, человек просто не может увидеть и ощутить свою смерть? Она от него скрыта, как и рождение? Может, нам это недоступно? Скажи мне как доктор!
— Я ещё не доктор, — ответила Настя. — Возможно, есть какие-то защитные механизмы в нашем мозгу. Мозг не может зафиксировать собственное отключение.
— Я знаю, что меня расстреляют. Знаю, какого числа и во сколько часов и минут. Но... я не вижу конца! — взволнованно сказала Клава. — Как бы тебе это объяснить? Скажем так. Я чувствую себя, как лётчик, который заканчивает полёт, готовится сажать самолёт на полосу, которая должна быть в этом месте, спускается ниже облаков и видит, что полосы-то и нет! Только тьма... И ощущение времени и пространства потеряно. Она должна быть, полоса с огнями, но её нет! Я не вижу полосы! Что-то пошло не так! Куда я двигаюсь?! Я знаю, что должен быть удар, точка переключения, но его нет! Неизвестность... Всё плавно, плавно... Настя, до этого я не ощущала какого-то горя или паники. Я воспринимала это... Ну, скажем, как отъезд в далёкое путешествие, в новые, неизведанные миры. Думала, просто какая-то сила переключит кнопочку, и я увижу что-то другое. По ощущениям это было похоже на нашу поездку на Мальдивы. Я спокойна, у меня всё хорошо. Я ухожу в новый мир, к новым впечатлениям и открытиям. Жизнь продолжается! Но... Почему не было удара?!! Почему я не заметила его? Как это произошло? Почему не было разрыва? Настя, скажи, со мной всё нормально? Вдруг я неправильно воспринимаю действительность? Может, это нервное расстройство?
— О Боже! — вздохнув, произнесла Настя. — Боже, Боже, что ж тебе сказать? Клава, а что чувствует человек, который знает дату и время своей смерти с точностью до минуты? Расскажи!
Клава немного задумалась.
— Удобно! — серьёзно сказала она. — Можно правильно распланировать жизнь. Думаю, это моё преимущество. Я решила потратить остаток драгоценного времени на то, чтобы родить ребёнка, сохранить в нём свои гены, чтобы жизнь моей семьи продолжалась. Тут я всё сделала хорошо. И всё же, вернёмся к предыдущей теме. Мне как-то не по себе! Почему я не вижу точку конца? Что там за ней?!! Там явно что-то есть!
— Если бы кто-нибудь знал ответы на все эти вопросы, — грустно ответила Настя.
Начало книги "Подарок для героини"
Предыдущая глава "В семье Тони горе"