Актриса, получившая на съемках сериала топором по голове, попадает в больницу, где начинает видеть привидение по имени Гарик, который требует от нее вспомнить какой-то дар, и предсказывать будущее, в частности, болезнь одной из актрис. Режиссер придумал в больнице снимать актрису в коме, не тратясь на реквизит. Заодно режиссер, не согласуясь с продюссерами, ввел в сериал нового героя - местного актера и нового сценариста, который из мелодрамы начал делать детектив. Памятуя свои обязательства перед другими киностудиями, актриса начинает звонить в города, в которых снималась.
Наконец наступил знаменательный день моей выписки. Больница в полном составе вышла, нет, не меня провожать. А встречать группу, которая приехала за мной. Вернее, приехал Ёжик с Юлькой и почему-то Морозов. Едва он вошёл в палату, я чуть не рассмеялась ему в лицо: он пытался отрастить бороду. Дело в том, что она на его лице выглядела ещё хуже, чем три волосины, что пытался вырастить Петюня у себя. Тогда у него ничего не вышло: она росла клоками и была настолько светлой, что на его лице была практически незаметной. А у Морозова… Первое, что мне пришло на ум, это то, что его бородёнка была кудлатой, как кудри на мошонке. Едва эта мысль мелькнула у меня в голове, как я резко отвернулась и сунула нос в сумку, делая вид, что что-то ищу, чтобы скрыть неуместную весёлость. Единственное, что отличало эти волосья от волосьев там , это цвет: на лице Морозова они были какие-то рыже-русые, непонятного оттенка, вызывавшего желание вымыть их с мылом.
Покопавшись для вида в сумке, я успокоилась и повернулась к вошедшим. Но, взглянув случайно снова на Морозова, я не смогла удержаться от улыбки, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заржать. Морозов нахмурился. Юлька, вырвавшись вперёд, кинулась меня обнимать и тормошить, от чего у меня сразу заболела голова. Она давала указания, кому и что, одновременно пытаясь узнать состояние моего здоровья и рассказать новости.
- Чего ты такая серая? Тебе на воздух надо и питаться хорошо… Знаешь, Серёгу ограбили! Он теперь должен фуеву тучу денег каким-то уголовникам!... А тебе надо шиповник пить, а то зелёная вся. Ёжик дачу купил, и пока Серёга лечится, мы там зависаем… Поедешь с нами, будешь воздухом дышать!..
- Интересно, чем мне ещё дышать, - пробурчала я сквозь этот поток словоизвержения. – Прекрати меня тормошить наконец! А то я от сюда никогда не уйду. И определись, серая я или зелёная.
На минуту Юлька замолчала, но потом снова начала тараторить, всучив насуплено молчавшему Морозову сумку с вещами. Я снова прервала ее.
- Кто Серёгу ограбил? Когда? И чем он лечится?
Юлька поперхнулась на полуслове и уставилась на меня круглыми глазами. Я вздохнула.
- Вашему режиссёру срочно понадобилась сумма для фильма, - произнёс Морозов, холодно глядя на нас с Юлькой. – Уж не знаю, в чём там срочность и необходимость была. Но он уговорился с какими-то здешними сомнительными типами, и они позавчера ему вручили наличкой довольно крупную сумму. Он зачем-то всюду возил её с собой. То ли с кем хотел расплатиться, то ли в банк положить. В конце концов, вечером, когда он с ней домой ехал, его остановили на дороге двое в форме ДПС. Короче, когда он с ними закончил, денег в его машине уже не было. Он пошёл с теми разбираться: что за дела? дважды меня поиметь хотите? И получил по морде. Так, слегка. Теперь лежит дома и бухает с горя. Ему пригрозили, что, если денег не будет, ему морду в фарш превратят. А потом и вообще всего целиком.
Я слушала объяснения Морозова, стараясь унять ненужное веселье от созерцания его бороды. Пытаясь сосредоточиться на его словах, я чётко поняла: Серёгу просто-напросто кинули местечковые вымогатели. Весьма незамысловатая схеммка. Видимо, 90-е у них не закончились.
- Представляешь, - затараторила Юлька. – Ему на фильм нужны деньги, этим отдать, да ещё с ментами объясняться, почему он с теми связался и заяву не написал!
- Дохлый номер, - серьёзно сказала я. – Племянница начальника полиции – жена этого вымогателя. Хоть и бывшая… Что до вымогателя – он сам эти деньги и украл.
- Откуда знаешь? – вцепилась в меня Юлька.
- Оттуда, - буркнула я, краем глаза глядя на скептическое выражение лица Морозова. – К тому же, я Серёгу предупреждала.
Юлька наморщила лоб.
- А, да, помню. Ты ему говорила про амбала.
- Ну да. И про софиты я ему говорила.
- Верно-верно! – Юлька повернулась ко мне, заглядывая в лицо.
Затем она замолчала и о чём-то задумалась.
- Ну куда Ёж провалился с моей выпиской? – с досадой вопросила я.
Юлька тут же встрепенулась.
- Щас я его на посту найду, - бросила она мне и умчалась. Я осталась стоять перед своей кроватью с Морозовым, нагруженным моими сумками. Собственно, ничего эдакого там не было: в бауле лежали полотенца, пижама, тапочки, щётка для волос с мылом в коробке и зубная щётка с пастой. А, да, ещё книжка. А в пакете мусор, что остаётся после каждого человека: обёртки от печений, пакетики сока, пустая бутылка из-под воды и разные ватные диски и влажные салфетки, которыми я пользовалась на процедурах.
Мы стояли и молчали, как два истукана. Наконец я взяла пакет с мусором и отнесла его за дверь, в дальний конец коридора, где стоял закрытый пластиковый ящик на этот случай. По дороге я столкнулась с Гелей.
- Выписывают? – с лёгкой улыбкой спросила она.
- Да вот… - ответила я, не зная, что ещё сказать.
- Ну, здоровья тебе. И не попадать сюда, - произнесла она и снова улыбнулась. – Постель за уголок подёргала?
- Зачем? – удивилась я.
- Да примета такая: уходя, дёрнуть за угол каждую постель в палате, чтобы не возвращаться сюда снова.
- Странная примета.
- Все приметы странные. Примета про пустое ведро разумнее разве?
- Ну да, - отозвалась я и помолчала. – А ты надолго здесь?
- Нет, - ответила Геля. – Скоро выйду. Может, встретимся.
- Я только за, - сказала я и полезла за телефоном. – Номер дашь?
- Наташка! – заорала Юлька. – Что ты там делаешь? Ёжик уже давно всё сделал и ждёт нас в машине! Давай быстрей!
- Иди, - сказала Геля. – Если суждено встретиться – встретимся и без телефона.
И она медленно пошла куда-то по коридору. Я поспешила к Юльке.
- Какого чёрта ты там делала? – напустилась она на меня.
- Да так, прощалась кое с кем, - ответила я, едва поспевая за ней. Краем глаза я заметила Морозова, который на вопль Юльки вышел из палаты с моими вещами и уже торопился рядом со мной. Его взгляд был странным. Чего это его так удивило?
Когда я спустилась к машине, Юлька уже тискала Ёжика и что-то ему тараторила. Слепому было видно, что они счастливы: оба сияли улыбками и держались за руки, как влюблённые подростки. Я уже собралась сесть на заднее сидение, как примчалась запыхавшаяся встрёпанная Инка со своим чемоданчиком.
- Ты одета? – Дурацкий вопрос: я же на улице. Не голой же мне на ветру стоять. – Очень хорошо, - быстро сказала она, видимо, осознав идиотизм своего вопроса. Кинув чемоданчик на землю, она подскочила ко мне и насильно усадила на заднее сидение с ногами наружу, накрыв мои плечи плёнкой.
- Что ты делаешь? – возмутилась я.
- Ты сценарий читала? – снова быстро спросила Инка, шустро обрабатывая моё лицо.
- Юр, - обратилась я к Ёжику. – Что за хрень?
- В целях экономии Серёга хочет снять твою выписку. Всё равно же её придётся снимать, - радостно сообщила Юлька.
Ёжик подал мне кипу листов. Выругавшись, я быстро пробежала глазами нужное место, отмахиваясь от инкиных рук. Она довольно быстро со мной закончила, слегка пробежавшись по моим волосам напоследок. Оставив меня в покое, она судорожно покидала свои вещи в чемоданчик и быстро куда-то убежала. Я вчиталась в компьютерную распечатку. Собственно, играть там было особо нечего. Как, впрочем, в последнее время. Я попыталась запомнить свои реплики. Ёжик и Юлька мне не мешали, тихо переговариваясь в сторонке на ступеньках больницы.
Пока я пыталась запомнить текст, быстрым шагом прискакал помятый Серёга. Он уже не потирал руки и не орал распоряжения. Лишь хмуро смотрел и гавкал свои команды. Потребовал всучить Юльке букет цветов, рявкнул на Инку, которая возникла тут же как из-под земли и взялась поправлять юлькино лицо, и обратился ко мне:
- Чего расселась? Живо обратно в больницу! Скоро свет уйдёт! До вечера тебя ждать?
Я вздохнула и вылезла из машины. Поднимаясь по ступенькам я заметила Гелю за стеклянной дверью и помахала ей рукой. Она улыбнулась и помахала в ответ.
Поднявшись к дверям, я вздрогнула: осунувшаяся Вера о чём-то говорила с одной девушкой из массовки. Незнакомое лицо, но кого-то мне напоминало, – откуда их Серёга берёт? Девушка показалась мне несколько встревоженной. А я вдруг чётко увидела её распростёртой на траве с удавкой на шее. Разорванное платье едва прикрывало её тело. Не обращая внимания на окружающих, я бросилась к ней и оттеснила от Верки.
- Слушай, я не знаю, кто ты, не знаю твоей жизни, но будь осторожна. Тебе грозит изнасилование и смерть. Тебя задушат верёвкой на траве. Поберегись.
Девушка отшатнулась от меня, вытаращив глаза. Кровь отлила от её лица. Тут встряла Верка. Тени под её глазами стали чётче, черты лица неуловимо заострились, кожа стала прозрачнее.
- Всё вангуешь? – насмешливо сказала она. – Не удалось напугать меня, пугаешь других?
Я оглядела её. Нет, ей ничего не поможет. Ещё полгода, и она умрёт, если хотя бы сейчас не начнёт хоть какое-то лечение.
- Ну, что уставилась? – злобно бросила она. – Целая съёмочная группа ждёт, пока ты тут свой цирк закончишь.
Она повернулась к белой девушке из массовки.
- Не слушай её. Ей нравится людей пугать. – Девушка из массовки слегка расслабилась. Верка повернулась, чтобы уйти.
- Но ведь по отношению к тебе я оказалась права, так ведь? – тихо спросила её я.
Медленно Верка повернулась.
- Будь ты… - прошипела она, но громкий голос Серёги не дал ей закончить. Он начал нетерпеливо притоптывать, призывая всех по своим местам.
- Не проклинай других, - тихо сказала я Вере. – Я не виновата, что у тебя рак. А, проклиная меня, ты приближаешь собственную смерть: ненависть тебя изнутри быстрее разъест. Тебе хочется прожить последние дни в злобе? А я при чём? Не я тебя раком заразила.
Я резко повернулась к девушке из массовки.
- Можешь мне не верить. Но я тебя предупредила.
И я быстро отошла от них. Дёрнув на себя дверь входа, я прошла вперёд и быстро заняла место, которое мне указал Серёга и, подчиняясь судорожным взмахам его рук, медленно пошла на камеру с подскочившей Юлькой рядом, проговаривая свой текст. Ко мне приблизился Морозов, который по сюжету должен был мне предъявить обвинение в мошенничестве. Он уже было открыл рот, чтобы произнести свой текст, как меня что-то словно стукнуло изнутри по голове, и я повернулась к Юльке.
- Петюня где? – спросила я.
Юлька поперхнулась своей репликой и вытаращила глаза.
- Стоп! – недовольно заорал Серёга. – Что ещё? Неужели так трудно произнести пару фраз без твоих выкрутасов?
Верка начала что-то мне выговаривать, а Ёжик схватился за телефон. Дозвонившись, он о чём-то быстро поговорил и отключился. Затем диким взглядом уставился на меня. Все вокруг замолчали. Даже медсёстры с собравшимися больными вокруг.
- Ну что ты таращишься? – недовольно спросила я. – Он же жив. А я предупреждала его – пить меньше надо.
Юлька недоумённо переводила взгляд с него на меня. Нахмурившийся Морозов угрюмо смотрел мне в пупок. Даже Серёга раскрыл рот и что-то пытался сказать.
- Эй! Я долго буду ждать? – заорал оператор. Видимо, он один ничего не слышал и не понял.
Чары рассеялись: немая сцена зашевелилась. Массовка стала дёргать Ёжика с требованием рассказать, что случилось. Оказывается, воспользовавшись «окном» в съёмках, Петюня ударился в загул с друзьями на природе. Отъехав недалеко от города в лесок, они устроили пикничок с шашлыком и напились, и Петюне приспичило вернуться домой. И он попёрся к железнодорожным путям. То ли хотел тормознуть электричку, как такси, то ли по шпалам домой дойти. Ёжик позвонил как раз тогда, когда Петюня собирался перешагнуть рельсы, по которым шла электричка. Если бы не звонок, Петюню бы собирали по частям в пакеты для морга. А так – его оттащили его дружки, которые побежали за ним, когда он собирался переходить и остановился ответить на звонок. Спьяну он обматерил их и пошёл дальше, когда электричка проехала мимо. Всё это Ёжик услышал в телефон. Потом он позвонил снова, с трудом убедив Петюню оставаться на месте, и сорвался поехать забрать его.
Юлька суеверно уставилась на меня. Угрюмый Морозов молчал рядом. Даже Верка заткнулась.
Поморгав, Серёга стал яростно хлопать в ладоши и призывать всех по местам. На этот раз сцена прошла без неожиданностей. Даже угрюмость Морозова привела Серёгу в относительное удовлетворение. Когда мы вышли на крыльцо, он переминался с ноги на ногу вокруг нас и похлопывал Морозова по плечу.
- Молодец, - громогласно вещал он. – Талант! Не теряй настрой!
Я поморщилась от его громкого голоса.
- А ты, - он повернулся ко мне. – Если отколешь ещё раз такую штуку, выкину куда-нибудь в Мухосранск перед коровами кордебалет танцевать.
- Серёж, - почти ласково обратилась я к нему. – Я же тебя предупреждала – не надо брать деньги у того амбала. Ты не послушал. Ну так не надо меня винить. Сам виноват. Лучше отдай обратно. Потом хуже будет. Поверь.
Серёга дёрнулся, выругался в полголоса, заголосил какие-то междометия и быстро ушёл от меня к своей машине. Я недовольно смотрела ему вслед, покачала головой и обратилась к Юльке:
- Ёжик умчался за Петюней. Как до дома добираться будем?
Юлька ошалело посмотрела на меня. Потом тряхнула головой и жалобно сказала:
- Вот зачем ты так?
- А надо было, чтобы Петюню электричка переехала?
Юлька сморгнула. Она жалобно посмотрела вокруг: массовка рассеивалась, Серёга уже удрал, Верки с Инкой тоже не было видно. Осветитель и оператор о чём-то переговаривались, собирая свою аппаратуру.
- Ну вот как теперь, а? – в отчаянии вскричала Юлька, всплеснув руками. Она чуть не плакала.
- Если хотите, у меня тут машина, - неожиданно сказал Морозов.
Юлька резко повернулась и чуть не кинулась его обнимать.
- Конечно, хотим! Благодетель ты наш!
И она бросилась-таки ему на шею, чуть не свалив с ног. Я поморщилась. Ошарашенный Морозов устоял, но угрюмо посмотрел на меня, как будто в экспансии чувств моей подруги виновата я. Пусть Ёжика винит: он ей ребёнка заделал, от которого Юльку теперь в крайности бросает. Гормоны.
- Да не смотри ты на неё! Она тоже поедет. – И Юлька решительно схватила меня за руку и потащила со ступенек. Я покорно следовала за ней: когда она в таком настрое, остановить её может только бетонная стена. И то, не факт.
- Ты хоть знаешь, где его машина? – обречённо спросила я. – Куда ты меня тащишь?
Юлька резко остановилась. Слегка помятый Морозов прошёл вперёд, косясь на Юльку. Та, подхватив меня, заспешила за ним. Галантно открыв перед ней дверь, он под локоток помог ей забраться в машину. Юлька, не переставая радостно тараторить, шустро забралась внутрь. Я, вздохнув, последовала за ней. Протянувший было ко мне руку для помощи Морозов, резко отдёрнул её, лишь только я на неё бросила взгляд. Странно. Я вовсе не собиралась отказываться от его помощи. Не сейчас. Очень странно.