11 сентября, вскоре после появления моих статеек, вышла передача "Секрет на миллион". Угадайте, кто в ней поучаствовал! ))) В эфире вновь прозвучала история с изнасилованием (https://zen.yandex.ru/media/id/5cd3cf5dac5cc400b322f61e/mariia-arbatova-loj-v-knigah-jensciny-kotoroi-s-samogo-detstva-bylo-len-pritvoriatsia-chast-3-sovest-gruzinskogo-naroda-5f130f696eb1fb6b1337f68a). Только на сей раз она сильно изменилась и уже решительно отличалась от того, что Маша писала в книге. Казалось бы, какое мне дело? Книга – это авторский вымысел. Да, но не в этом случае. Потому что книга "Мне 40 лет" подавалась как автобиография, в которой честно и без приукрас описывалась жизнь в Советском Союзе. Мне бы не хотелось, чтобы люди, особенно молодёжь, читали это и думали, что Союз был страшной страной. Что в нём не жили, а выживали, особенно женщины. Что для мужчин насиловать женщин считалось чуть ли не обычным делом. Милиция не помогала, и только паспорт несовершеннолетней мог ещё подействовать на насильника. То есть только юные девочки, которые ещё не достигли совершеннолетия, но имели паспорт, были под какой-то защитой и могли помочь себе этой ксивой, показав её отморозку. Я яро против лжи в книгах. Сколько людей верило тому же самому Солженицыну, который был простым стукачом, оболгал страну и свалил в США. В интернете есть опровержение его вранья о ГУЛАГе: http://worldcrisis.ru/crisis/1949284 . Местами там топорная ложь. Но даже этого было достаточно, чтобы народ поверил, не думая, и возненавидел собственную страну. Уже дошло до того, что даже с языка журналистов и известных личностей слетает слово "совок". Это чьими стараниями вызвано подобное пренебрежение? В 90-х развелось "писателей", "открывающих глаза" читателям на то, как убого и страшно жилось в "проклятом совке". Жуткая страна, в которой были только пьянство, репрессии, несправедливость, массовые аборты, проституция. Чернуха, от которой хочется плеваться. А люди верят, особенно те, кто родился после краха СССР. Я за то, чтобы ложь была опровергнута. Чтобы люди видели правду, а не жили сказками, сочинёнными для того, чтобы их одурманить.
Для начала я напомню историю из книги "Мне 40 лет". Эту книгу вы можете легко найти в интернете или взять на время в библиотеке (Арбатова М.И. Мне 40 лет. М. : АСТ : Захаров, 1999).
«Мы стояли компанией у "Московского", сзади неожиданно подошли двое в штатском и, предъявив документы, повели его к себе. Это была стандартная пугаловка, но было непонятно, как она будет разворачиваться дальше. С ментами было понятно, но ловцы в штатском выходили на нас, как шариковы на котов. Роман обернулся и строго сказал: "Бери такси, езжай домой!".
Смеркалось. Я вышла к проезжей части и подняла руку. В затормозившем такси кроме водителя сидело два грузина вполне солидного вида. Естественно, я боялась их меньше, чем гэбистов. Или просто была самоуверенной дурой.
– Мне, пожалуйста, до Маяковской, – сказала я таксисту и села сзади на свободное место, потому что спереди сидел один из пассажиров.
– О, хиппи-студенты, кто же отпустит такую девочку ночью, поедешь с нами! – сказал мой сосед и бросил таксисту пятидесятирублёвую бумажку.
Всеми способами я призывала к совести таксиста, спрашивала, есть ли у него жена и дочь, но пожилой человек только вжимал голову в плечи и так и не поднял глаз на зеркало, боясь встретиться с моими. До сих пор помню его жиденькие волосёнки и сутулую спину в обшарпанном пиджаке. В новом районе, куда меня завезли, на улице не было ни души. Заорать я не успела, быстро заткнули рот. Кстати, не факт, что я бы смогла заорать. Я потом выяснила, что все девочки, которым в детстве запрещали громко плакать и чего-то требовать, немеют в экстремальных ситуациях.
В однокомнатной квартире был третий. Этаж – восьмой, телефон вынули из розетки и заперли в шкаф вместе с моей одеждой. Всё, что происходило в квартире в течение этой ночи, оставляю на совести грузинского народа. Каждый народ должен отвечать за своих подонков. Потом, пьяные как свиньи, они даже пели по-грузински. Они дрыхли. (Я, хоть убейте, не понимаю, что это за мешанина из фраз. Так они пели? Или дрыхли?) Я стояла у окна, разглядывая голубой асфальт. На мне не было ничего, кроме эластичного бинта, который было велено носить на больной ноге после операции. Спасло только богатое воображение, я представила себя голую и мёртвую на асфальте, а эту мразь в полной безопасности. Побродила по квартире, закрыла форточки и открыла газ. Я думала, что всё произойдёт довольно быстро.
Но один из них встал в туалет, закашлявшись, понял, разбудил гортанными звуками остальных. Они вскочили, открыли окна, попытались снова дать мне по физиономии, но мне уже было всё равно, я не плакала и на вопросы не отвечала. Очевидно, старший понял, что что-то не то, отпер сумку из шкафа, вывалил из неё мои вечно таскаемые с собой рукописи, косметику, кошелёк и паспорт. Изучив паспорт и наконец поняв то, что вчера я не могла докричать до их пьяных ушей, они затрепетали и начали громко ругаться по-грузински. Потом начали писать восьмёрки вокруг меня.
– Деточка, хочешь кофе? Шампанского? Мы же не знали, что ты несовершеннолетняя. Ты же так взросло выглядишь. Мы за всё заплатим. Сейчас мы оденемся, всё будет хорошо. Ой, какие у нас джинсы польские! А теперь будут американские. У тебя будет столько денег, сколько ты захочешь, только никому не надо говорить. У тебя ничего не болит? Тебя от газа не тошнит? Мы же не бандиты, мы серьёзные люди, приехали в Москву по делам. У нас у всех семьи, дети. Ты только не молчи, ты отвечай нам на вопросы, пожалуйста.
Меня с почестями посадили в такси, сунув в сумку толстую пачку двадцатипятирублёвок. Когда машина отъехала, я выбросила деньги в окно. В этом не было литературщины швыряния купюр, я боялась сделать это раньше потому, что за две такие бумажки, сунутые таксисту, они вполне могли заполучить меня обратно. В зеркало я видела, как самый шестёрочный из них собирает деньги с асфальта, на котором вполне могла к этому моменту лежать я, не спрячь они одежду.
<...>
Сейчас я могу вспоминать об этом отстранённо. Впрочем, газ я тоже открывала по трезвому расчёту. Понимала, что не пойду в милицию, а если пойду, мне не помогут. С интернатско-больничного детства я привыкла рассчитываться за всё сама. И ещё поняла, что эти грузины не были особыми сексуальными маньяками, они были среднеарифметическими скотами. По одежде и способам сопротивления они не могли спутать меня с проституткой, но в их голове было простое мужское "Как это она не хочет? Мы же деньги потом дадим!" . Было бы интересно спросить, за какие деньги они готовы были бы вступить в половой контакт с женщиной, внушающей омерзение?
Я остановила такси около Веркиного дома. И увидела, как навстречу мне идёт Веркина одноклассница по кличке Ёка в белом платье, белых римлянках и с белыми волосами. Она показалась мне из той жизни, из которой я автоматически выбыла минувшей ночью. Я стояла посреди дороги и не могла сделать ни одного шага. Она подошла ко мне, всё поняла, обняла меня, и мы вместе заревели. Неделю, пока сходили следы побоев, я жила у подруг.
<...>
А что касалось красивого зеленоглазого Романа, то, когда я позвонила и рассказала всё по горячим следам, он долго держал паузу, а потом заметил, что нельзя изнасиловать женщину, если она этого не хочет. Потом одумался, жалел, пытался всё повернуть назад, но больше он мне был не интересен».
А вот что слушала в студии Лера Кудрявцева, глаза которой периодически округлялись от ужаса:
"Хиппи стояли на Тверской. Подъезжали воронки, и их туда кидали. Это такой протест у нас был, другого не было... Меня мой как бы бойфренд тогдашний... Остановил машину. Там сидели какие-то люди, на которых я не обратила внимания, потому что советское такси принадлежало государству и таксист отвечал за твою безопасность. Я совершенно спокойно села, это было нормально... Я села... Там сидели три пьяных грузина. Они заблокировали двери, дали денег таксисту и дальше... как бы всё как в плохом кино. Их было трое. Они были пьяные. Я паспорт показывала. Им, водителю. Я им говорила, что я несовершеннолетняя. Я же... Мне же было понятно, чё со мной собираются делать. [А они] ничего. Они пьяные были. [А водителю] денег дали при мне. При мне ему дали пачку денег. Таксист вот так вот сжался. Я ему кричала: "У вас же есть дочка?" Никакой реакции. Они меня довезли. Причём (не разобрала тут пару слов. - Анна Р.) посттравматический стресс, я даже не могу дом опознать. Но я понимаю, что это было где-то в районе Профсоюзной... Поехали во дворы, потом мне зажали рот. Меня в квартиру завели... В квартире было изнасилование. Групповое, по очереди... Били. Я же пыталась сопротивляться, естественно... Я была ещё вся в синяках к этому... Моим счастьем было то, что у меня до этого была сексуальная жизнь. Иначе я бы по жизни, как миллионы женщин, шла бы с аноргазмией и считала бы, что секс – это самое страшное, что есть в жизни. И поскольку утром я была такая... немножечко в неадеквате, как я понимаю теперь, то я открыла газ. Я что-то же должна была делать, я же человек, который не подставляет там... следующую щёку. И, наверное, все бы мы... Что-нибудь с нами всеми случилось, потому что, наверное, после этого я бы закурила. Я же курила тогда. И после этого мы бы так... Брызгами разлетелись. Вот. Но один встал... Закашлялся, встал в туалет, и значит, тут же открыл окна, начал орать, это всё... Вот. Но уже они тогда поняли, что чё-то тут не то. И уже тогда, значит, мой паспорт на них уже стал производить впечатление. Потому что они понимают, что это пятнашка. Это групповое изнасилование. Несовершеннолетней. Вот. И тогда, значит, начались всякие там "Прости!", "Мы не знали!", "Мы не поняли!", "Мы вот... Ты вот... Вот..."... Они меня отвели вниз. Они поймали такси. Когда я села, они мне в окно стали совать деньги, я им деньги эти выбросила. Но я была в таком состоянии, в общем, не очень хорошем... Дело в том, что они были... не бандиты. Это были нормальные... как бы... семейные скоты, которые приехали в командировку, которые хотели как-то разукрасить свою жизнь. [В милицию я не пошла] Посттравматический стресс... он закрывает от тебя всё. Ты не помнишь, ты не можешь это описать... Ты... Ты не можешь описать дом. Я дом до сих пор не могу найти! Я искала потом дом... Я приехала домой, но домой не пошла. Я пошла к своей подруге, это было летом. У неё родители были на даче, она жила одна. И пока синяки с меня не сошли, я домой не ходила. Маме я не могла это сказать, потому что я услышала бы, что "а не фига ходить на улице Горького в обтягивающей майке". Моя мама была советский человек".
Хочу заметить, об изнасиловании Мария рассказала походя. Как бы невзначай. Не отвечая на вопрос о чём-то, а вот просто так, чтобы заполнить паузу между ответом на вопрос Кудрявцевой и перерывом на рекламу. Чтобы не возникало сомнений в правдивости моих слов, я оставлю ссылку на ролик с фрагментом из телепередачи.
https://www.ntv.ru/video/1915204/
А сейчас давайте сопоставим факты. Ведь вся история – с ног на голову! Оказывается, такси остановила не Маша, а её поклонник Роман. Где в это время были гэбисты, которые его вязали и уводили? Дали пять минут на то, чтобы постоять возле трассы и поймать такси для своей подружки? Которая уже не в том возрасте, чтобы не суметь взять такси и уехать домой. Какие добренькие! Ну да ладно. В такси не два, а уже три грузина! Все трое пьяные, и, похоже, сильно. Но ни у парня, ни у девушки даже не хватило мозгов, чтобы оценить ситуацию и взять другое такси. Понятно, что государство должно заботиться о безопасности и тары-бары... Но надо же как-то соображать, что в салоне три пьяных морды. Что им взбредёт в голову – никто не знает. Молодая девушка. Симпатичная. Кавказский темперамент, а после вина – и отсутствие тормозов. Водитель - пожилой человек. Даже вдвоём с Машей они с этой кодлой не справятся. Сесть и не обратить внимания на таких попутчиков, испугавшись дяденек в штатском, которые покуривали в сторонке, пока Роман ловил тачку, – это уже, на мой взгляд, вершина глупости. Ну, а доверять государству, отбившись от комсомола, без конца воюя с милицией и всем рассказывая о том, что вокруг насилуют женщин и никто потом им не помогает, – наступать на горло собственной песне.
Паспорт был, оказывается, уже не в сумке, а на виду. И Маша всем его тыкала, но грузины и слушать не хотели. Водителю уже всучили не бумажку, а пачку денег. Приехали куда-то на отшиб. Вот тоже странное дело... Маша была в стрессовом состоянии и не запомнила ни грузин, ни дом, но почему-то чётко запомнила восьмой этаж. В квартире, как выясняется, гостей никто не встречал. Не было ни третьего грузина, как в книге, ни четвёртого. Случилось то, что случилось. Ни крик о помощи, ни звуки ударов и борьбы, ни пьяные песни посреди ночи даже не смутили соседей. Никто не вызвал милицию, хотя бы попросту для того, чтобы "пеньё и прыганье" прекратилось. Поспать же хочется, в конце концов. В милицию Мария не пошла не потому что ей бы там не помогли, как она писала в своём романе, а потому что попросту не запомнила ни своих насильников, ни где это было. Попросить таксиста о помощи (отвезти в милицию и назвать им адрес заказчиков, т.е. тех, кто тормознул машину) Маша почему-то не сообразила. Элементарно, просто сказать, что над ней надругались, и попросить о помощи. Пусть бы таксист думал, что делать. Он же в адеквате! Но нет! На вопрос Кудрявцевой, почему грузины так легко её отпустили, не боясь, что Маша потом обратится в милицию, Маша не дала ответ и съехала с темы. Грузины, мол, были не бандиты, а благородные пираты простые скоты. Что к чему? То есть паспорта они боялись, но отпустили Машу... Логика отказывается понимать, почему бандиты, зная об ответственности, просто так не отпустили бы жертву, а обыкновенные торгаши попрощались как с обычной гостьей. Деньги она, кстати, как выясняется, швырнула сразу, а не отъехав на расстояние.
И ничего мораль у Маши получается! Ах как хорошо, что я спала с мужчинами в пятнадцать лет! Зато в семнадцать, после грузин, секс не стал казаться чем-то ужасным. Давайте, трахайтесь, девочки, а то вдруг война, а я не отдохнувший вас изнасиловать захотят, а вы ни разу не были с мужчиной. Будете потом идти с аноргазмией, как миллионы женщин... Куда идти? Под руку с ней или как? Что за бред я цитирую?
Но самое страшное, не побоюсь этого слова, прозвучало именно в конце рассказа. Маша не пошла домой и жила у какой-то подруги. Никто её не хватился, ни дома, ни на Арбате. А маме Маша не сообщила о том, что ей пришлось пережить, потому что мама не пожалела бы, а, наоборот, сказала, что "не фига ходить на улице Горького в обтягивающей майке". Она была советский человек. Вот почему я и начала писать эти заметки. Советский человек. Если это мужчина – то, значит, это насильник, циничный к женщине и не считающий изнасилование преступлением. Девочки в девятом классе массово теряют девственность. Маменька советской закалки, увидев перепуганную дочь, с головы до пят покрытую синяками, над которой всю ночь издевалась компания упырей, только бы поджала губы, сделала замечание и как ни в чём не бывало продолжала жарить картошку. Что за чушь звучит с экранов телевизоров? Советский человек – значит, считающий нормальным изнасилование (за исключением несовершеннолетней, потому что тут пятнашка прилетит)? Родная мать даже не шелохнётся, узнав об изнасиловании своей дочери? Ничего себе заявления! Ничего себе "криминологическая характеристика" всего советского общества! Я охотно верю, что Цивья Ильинична имела непростой характер, но кто дал право так обобщать и очернять советское общество? Без конца хамить, обзывая страну "совком", оскорбляя этим миллионы проживавших в этой стране людей. Передачи режиссируются заранее. То есть оговорок тут быть не может. Даже если это и оговорка ("Я не то имела в виду"), должны последовать извинения. Но их нет. Годами дама оскорбляет Союз, очерняет людей (тех, кто жил в нём, и их потомков), но никогда ни разу не извинилась. Хочется сказать: "Мария Ивановна, если ваша маменька вас не пожалела бы после группового изнасилования, то это не потому, что она советский человек, а потому что лично у неё проблемы с совестью и с головой. Если вы, конечно, не врёте в очередной раз, рассказывая о ней (https://zen.yandex.ru/media/id/5cd3cf5dac5cc400b322f61e/mariia-arbatova-loj-v-knigah-jensciny-kotoroi-s-samogo-detstva-bylo-len-pritvoriatsia-chast-1-mama-5f1360329d868e4cbd34a718)".
Кстати говоря, о маме. Когда я смотрела передачу, у меня вызвала ухмылку история, в которой Маша втайне от Саши устроила какую-то авантюру и уже почти что получила квартиру, но Саша этого не понял, в итоге пара рассорилась и квартира была упущена. Это ещё раз к вопросу о том, почему "маман" не хотела отпускать их с маленькими детьми на Арбат. Вместо того, чтобы взять себя в руки, поговорить друг с другом без нервов, отодвинуть в сторону свои обиды (которые и так забудутся со временем) и получить своё первое собственное жильё для себя и двух маленьких детей, люди предпочли разругаться и продолжать жить в маминой тесной двушке. Это надо уметь!
И ещё, так, маленькая ремарочка. В книге Маша рассказала про два аборта. Даже проводила параллели: как, мол, ты относишься к аборту в юности и к аборту в зрелости. В зрелости, мол, чувствуешь свою вину и т.д. В передаче выяснилось, что ещё был третий аборт. Где-то через год после родов. То есть в книге многое недосказано или отличается от интервью. Хотя зачем, казалось бы, писать книги, откровенно в них рассказывая о себе и заявляя всем, что ты пишешь правду, чтобы потом, во всяких там передачах и интервью журналистам, факты обрастали интереснейшими подробностями? Так и представляю себе женщину, которая сидит за компьютером и уже не знает, что выдумать. Два грузина! Нет, три грузина! Два аборта! Нет, три аборта! Короче, Мария Ивановна, считайте сами, пожалуйста, своих грузин и свои аборты ))) Потому что я уже сбилась с толку!
Часть 4. СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ - https://zen.yandex.ru/media/id/5cd3cf5dac5cc400b322f61e/mariia-arbatova-loj-v-knigah-jensciny-kotoroi-s-samogo-detstva-bylo-len-pritvoriatsia-chast-4-soiuz-pisatelei-5f135819b1d8a94d7321e05d
Часть 5. СОВЕСТЬ ГРУЗИНСКОГО НАРОДА - 2 - https://zen.yandex.ru/media/id/5cd3cf5dac5cc400b322f61e/loj-v-knigah-jensciny-kotoroi-s-samogo-detstva-bylo-len-pritvoriatsia-chast-5-sovest-gruzinskogo-naroda-2-60431c23665e4413f3493c37