Конечно, этот героический проект во многом оказался заморожен, а если говорить честно, то попросту слит и предан кремлевскими "мудрецами". "Крымский консенсус" получился недолгим и неполным. Донбасс по-прежнему кровоточит и всё идет к тому, что весной-летом киевский режим, благословясь у новой американской администрации, снова рязвяжет активные боевые действия против народных республик. А ведь у ЛДНР уже нет тех лидеров и народных героев, которые не торговались, а воевали за интересы Русского мира, выбиты такие живые легенды донбасского сопротивления, как Гиви, Моторола, Мозговой, Дрёмов, Захарченко. Стрелков выключен из процесса. Многие из активистов весны 2014 года (П. Губарев, И. Друзь, С. Моисеев и др.) вынуждено стали политэмигрантами. Нынешний руководящий аппарат Донецка и Луганска предпочитает, как представляется, балансировать на интересах российских и украинских олигархов. На место воинов пришли торговцы. К тому же российская власть так и не может решиться на признание ДНР и ЛНР, а путинское "не бросим Донбасс", как и постановочная "задонбассность" Симоньян, вызывает уже глухое раздражение русских патриотов. В общем картина "Русской весны" с каждым годом выглядит всё менее утешительной. Проект Новороссии, как может показаться на первый взгляд, попросту умер.
Но история цивилизации шире истории фактов, русские тектонические процессы, приведшиеся в движение событиями в Крыму и Новороссии 2014 года, не остановить. С точки зрения философии русской истории, эти процессы мы бы обозначили так:
1. Традиционно для России "заговорила" география. География как судьба - так определяли логику русского Heartland'а первые евразийцы. Именно они - кн. Н.С. Трубецкой, П. Савицкий, П. Сувчинский, Н. Алексеев и другие поняли, находясь в эмиграции, что Империя для России как государства-цивилизации есть неизбывная константа. Русские земли будут собираться при любых режимах и любых правителях. При московских князьях, при царях, при большевиках, даже при западниках и либералах (пример тому с Крымом). Русская география "евразийствует".
2. Процессы интеграции отторгнутых преступным Беловежским сходняком 91-го года бывших советских республик, конечно, являются делом не одного десятилетя и нынешний полуколониальный режим в РФ не в состоянии (да и не желает) действовать в этом направлении. РФ сама является осколком Большой России, пусть и самым крупным. Важно другое: восстание в Новороссии весной 14-го года и последующие референдумы в Крыму и на Донбассе показали, что народ может стать снова субъектом истории. "Русская весна" не просто опровергла западные мифы о "конце истории", но и вернула чувство истории в сознание даже обывателей. Мир снова увидел, как могут умирать и убивать за русский язык, за георгиевскую ленточку, за имперские и советские символы, за НАШУ версию НАШЕЙ истории.
3. Русская сопротивление в Новороссии сплотило, пусть и ненадолго, патриотические силы всех мастей. По свидетельствам многих участников тех событий, среди ополченцев и гражданских активистов можно было встретить православных монархистов и националистов, сталинистов и леваков, "родноверов"-язычников, глубоко воцерковленных и просто атеистов, людей с причудливыми "философиями" и мужиков с простой "народной правдой", были бойцы-славяне, были ополченцы-интернационалисты. Ноев ковчег "Русской весны" вмещал в свои недра всех. Такое же объединение наблюдалось в Москве, Питере и других городах. Думается, что этот объединительный потенциал еще будет востребован. Грызня между патриотами, во многом искусственно подогреваемая извне, должна прекратиться, если мы хотим победить.
4. Была мобилизована православная традиция.
Либеральный лагерь "христианских" пацифистов слился с "богословием майдана" и возмущенным "мировым сообществом", РПЦ предпочла официально встать "над схваткой" и даже гасить любые задонбасские темы в среде духовенства (что совершенно не спасает каноническую УПЦ от гонений со стороны киевского режима), но сама русская война за Новороссию приобретает все более религиозные черты. Особенно на фоне затянувшегося конфликта, политических игр и предательств, в условиях постоянных агрессий со стороны Киева, "водного шантажа" в адрес Крыма - на фоне всего этого наше внимание постоянно распыляют на отдельные фрагменты этого противостояния. Что сказал Зеленский, какую новую озабоченность выразил Лавров, как это прокомментировал популярный блогер... Это вообще неважно, историческая шелуха. А между тем война за "Русскую весну" - религиозная война, война идей и смыслов, война за сакральное пространство от Лиссабона до Владивостока. Если перефразировать мысль итальянского евразийца Карло Террачано о том, что евразийство = традиционализм + ядерное оружие, то можно сказать так: "Русская весна" = православный традиционализм + ядерное оружие.
Пока мы видим глубокую осень в "Русской весне", но это лишь уровень "человеческого, слишком человеческого", на котором копошаться акторы-однодневки, бенефициары сенодняшнего дня, болтуны, мнящие себя "решателями" политических процессов. Но события 2014 года имееют и иное измерение - сакральное - связанное с метафизикой русской истории и русского пространства. Мы еще будем "философствовать баллистическими ракетами", как иронично заметил А. Дугин. Не сомневаюсь.
Источник: Илья Маслов