У Валерии не было талантов, особенных умений, но она забывала об этом, когда ей кто-то нравился. Счастливая какая-то амнезия. Или дофамин (гормон радости) зашкаливал оттого, что Валерия видела существо, которое её привлекало, и она, ничего не соображая и не боясь показаться смешной, бросалась в гущу событий. В такие минуты она была уверена, что умеет всё. Что именно? Да что угодно, особой разницы нет, если ты одинаково ничего не умеешь делать.
В первый раз с ней это случилось в детском лагере. Лере понравился мальчик. Он занимался бальными танцами. Приехал отдыхать вместе с партнёршей по танцам. Их мамы дружили, купили им путевки. Лера часто видела мальчика рядом с партнёршей. Они привыкли, что всегда вместе. Учились в одной школе, ходили на тренировки. Что могла Лера противопоставить бальным танцам? Она зашла с козырей, соврала, что занимается в балетной школе. Целую смену она придумывала имена преподавателям, рассказывала о занятиях, сочиняла упражнения. Артём оказался довольно наивным ребенком и поверил. Аля, его партнерша, что-то подозревала, но Лера говорила: «Не знаешь — не встревай. Это только для балетных». Особенно удалось ей упражнение «Страус». Почему «Страус»? — она и сама не знала, может, видела в воображении перья, когда рассказывала. Показывать? — нет, нельзя, только для балетных, и потом, делается упражнение у станка, а где в лагере станок? Артём послушал Леру два дня и вернулся к Але, привычка поборола новизну. А Леру девочки из её отряда до конца смены звали «балерина».
Удачный или наоборот, неудачный опыт, с какой стороны посмотреть, приз-то завоевать не удалось, но и не разоблачили, не сделал её самонадеянной, напротив, она ужасалась своему поступку, когда вернулась домой с отдыха. Лера долго боялась, что в школе или во дворе узнают о «Страусе», житья не будет. Но разоблачения не наступило, Артём и Аля, скорее всего, просто забыли о ней. С девочками из отряда она не поддерживала отношений.
Какое-то время «Страус» служил ей уроком, сдерживающим элементом, но время стирает надписи на камне, не то что в памяти. В следующий раз она и подумать о последствиях не успела, когда молодой человек вновь потряс её воображение. Действие происходило на пляже. Рябь на воде, песок, ветви ивы, одногруппник, катающий в лодке всех по очереди. В группе, где училась Лера, было всего два мальчика, органическая химия почему-то не пользовалась у мужского пола популярностью, так вот, один из них ухаживал за всеми одногруппницами сразу. Пришла очередь Леры сидеть в лодке и собирать кувшинки. Но тут она видит парня с математического факультета. Мальчик этот давно ей нравился, среднего роста, хорошо сложён, улыбка разгоняет тучи в осенний день. Он не один, с друзьями. Она видит волейбольный мяч. Парни встали в круг. Лера переступает через борт лодки и идёт играть в волейбол с апломбом чемпионки в этом виде спорта. В волейбол она играть не умела, не складывались у неё отношения с мячом. Одногруппница, тоже игравшая в этом кругу, потом выговаривала ей, что приходят некоторые, играть не умеющие, и портят людям игру. Лера не помнила, чтобы она портила игру. Несколько раз к ней летел мяч, но или высоко, или слишком низко, или сверху, или сбоку — неудобно как-то летел, а потом о ней забыли, она всю игру простояла, ожидая, когда ей дадут пас. Переживала ли она в этот раз? Больше не играла в волейбол. Но она и до этого случая не играла, так что невелика потеря.
Лера, видимо, была из тех, кто не учится на своих ошибках. Рецидив произошёл на каком-то литературном вечере в библиотеке. Как она там оказалась? Её пригласил знакомый. Сначала молодые дарования читали стихи и прозу. Потом обсуждали. Слушатели и выступающие разбились на кружки. Лера не слушала, она с самого начала смотрела на парня с длинными волосами. У него был мягкий, мерцающий взгляд. В зале стоял рояль. Парень этот открыл инструмент, сел играть. Лера встала, убежденная, что умеет играть. Она взяла стул, села рядом с парнем, намереваясь играть в четыре руки. Он согласно кивнул. Лера не знала даже, что он играл. Классическая музыка её никогда не привлекала, как и популярная, впрочем. Лере удалось взять пару неудачных аккордов. Парень уж очень как-то удивленно посмотрел на Леру, играть дальше она не решилась, просто просидела рядом с ним весь вечер.
Из библиотеки они ушли вдвоём. По дороге Андрей, так его звали, спросил: «Ты вообще-то играть умеешь?» Она отрицательно покачала головой. У неё хватило ума не спрашивать: «Научишь?»
Через время, когда влюбленные спрашивают друг у друга, а когда ты понял, что я тебе нравлюсь, или когда ты обратила на меня внимание, Андрей рассказывал Лере, что сама она вначале не произвела на него особого впечатления, но её поступок потряс: «Я подумал, что никто ещё так сильно не хотел быть со мной, в самой твоей попытке было столько отчаянной смелости, что я понял — вряд ли ещё встречу такую девушку». Андрей не знал, что она так поступала всегда, когда ей кто-то нравился, да и не надо ему знать, суть-то произошедшего он верно уловил — отчаянная смелость, безумство храбрых, чтобы оказаться рядом.
А что мы можем вынести из этой истории? Отчаянные попытки не всегда бывают провальными.