Юрий Мамонтов
2 июня 1973 года, отлетав ту же программу, что и Ту-144, «Конкорд» после посадки затормозился с помощью реверса до полной остановки, затем дал полный газ и эффектно ушел в небо свечой. Руководство советской делегации, посовещавшись приняло волевое решение: «Конкорд» надо «переплюнуть».
Ту-144 вышел на середину полосы и стал выполнять крутую «горку» (горка – фигура пилотажа, при которой самолет набирает высоту с постоянным углом), начал заваливаться на спину ( вывод из горки ), затем перешел на пикирование и на высоте 400–500 метров … рассыпался в воздухе.
Магнитная лента аварийного самописца не найдена. На деле кассету с пленкой нашли, вывезли в Москву. Записи были расшифрованы, проанализированы и… упрятаны в сейф министра авиационной промышленности.
При расшифровке: после выполнения «горки» пилоты тянут штурвал «на себя», на высоте 300–400 м дается команда «выпустить переднее крыло», после выпуска рули высоты «прыгают» на кабрирование и самолет выходит на разрушающую перегрузку – разрушается сначала левое крыло, затем фюзеляж.
Степан Микоян :
«….первопричиной всего было выполнение непредусмотренной планом «горки» – крутого набора высоты с уменьшением скорости – по примеру демонстрационных полетов иностранных самолетов. На Ту-144 горки никогда не делали. Да и летчик, Михаил Козлов, если и делал горки, то только в молодости, при обучении. Он был летчиком-бомбардировщиком и высшим пилотажем не занимался. Очутившись в непривычном для себя положении, когда на горке носом самолета закрыло линию горизонта, Козлов, очевидно, слишком поспешно и много отдал от себя штурвал.
Самолет Ту-144 бесхвостка, а такие самолеты очень чувствительны к отдаче штурвала от себя (это подтвердила катастрофа летчика-испытателя ЛИИ Виктора Константинова на экспериментальном самолете-бесхвостке МиГ-21, аналоге самолета Ту-144).
Когда Козлов энергично отдал штурвал от себя, самолет резко перешел из угла набора высоты в отвесное пикирование. Затем сработал еще один фактор. Из показанной по ТВ видеосъемки видно, что вывод из пикирования начался с задержкой в две или даже три секунды. Считают, что своевременному выводу могла помешать видеокамера, которая могла выпасть из рук сидевшего между летчиками Владимира Бендерова и попасть в пространство между креслом летчика и колонкой штурвала. Возможно. Но мне кажется, более вероятно другое.
При резком переходе в пикирование создалась отрицательная перегрузка, и если, как говорили, летчик не был пристегнут ремнями (или слабо притянут), она должна была выбросить его из кресла вверх и вперед. Тогда он невольно оперся бы о штурвал, еще больше отклоняя его вперед, вместо того чтобы тянуть на себя. Даже при возможной помощи второго летчика понадобилось время, чтобы сесть обратно в кресло и потянуть штурвал на себя. Может быть, как раз этих полутора или двух секунд и не хватило, чтобы вывести самолет.
И, наконец, еще один фактор. Когда пикируешь отвесно к земле, то даже летчику-истребителю она кажется ближе, чем есть на самом деле, а Михаилу Козлову, который впервые видел ее из такого положения самолета, тем более. Он резко взял штурвал на себя, самолет вышел на перегрузку, на которую не был рассчитан, и консоли крыла отломились . Если бы летчик выводил более плавно, на пределе допустимой перегрузки, может быть, он и успел бы вывести, хотя по кадрам съемки видно, что земля была уж очень близко».