Черствы хлеба в моей харчевне,
А свежих некому испечь.
Ещё в муку забрались черви,
И вся игра не стоит свеч.
Вода в вино не обратима:
Здесь нет Спасителя, увы!
Не забредают для интима
Ни Жрицы Смерти, ни Любви!
Из крана я опохмелился:
Курю-тоскую натощак.
А звёзды светятся на лицах,
Уснувших в ледяных плащах.
И Ты меня возненавидишь,
Ты будешь как и все черства
В краю, где Ветер учит идиш,
Чтобы достигнуть естества.
Луна всенощную пропила,
Гуляя в улочках кривых.
У крыши съехали стропила,
Но и к такому я привык!
Пред Богом пав на четвереньки,
Я не просил иных хлебов:
Пусть отберёт моря и реки,
Вернул бы лишь Твою Любовь!
Пустое Небо, как авоська:
Не досчитав до десяти,
Моя Звезда бежит из войска,
Как запоздалый дезертир.
Из погорелого театра
Струится дым - немой намёк,
Что Солнце не согреет завтра,
Где город от дождя намок.
Луна должна слепить мякину
Из душ, что были так черствы!
Тогда Тебя я не покину
Под хруст рыжеющей листвы.
Засыпан ров у частокола:
Забор устал - трещит по швам.
Мне очень хочется покоя
В Любви, что так и не прошла!
Заглянешь в Март, числа Восьмого,
Хоть я невесел да небрит,
Чтобы в меня влюбиться снова,
Где Ветер выучил иврит...