Наиболее значимым предвестником фотографии стало появление камеры-обскуры. Это может быть полностью затемненная комната или короб (в зависимости от конструкции), куда через небольшое отверстие попадает свет, и на противоположной этому отверстию поверхности возникает проекция того, что находится снаружи. Подобные устройства были известны еще до нашей эры, ими пользовались ученые арабского мира и греки. Постепенно комната сжималась в размерах, и в XVII веке она уже представляла собой небольшой бокс, однако слово «камера» (то есть «комната») сохранилось и, как мы видим, живет до сих пор. Художники эпохи барокко активно задействовали этот прибор, который к тому моменту получил существенное техническое дополнение: отверстие было снабжено линзой, а за ней располагались зеркало и матовое стекло, позволяющие художнику не только видеть изображение, но и легко обводить его контур.
Такая камера была удобна в использовании и позволяла художникам создавать неожиданные оптические эффекты. В XVIII–XIX веках камерой-обскурой пользовались довольно широко, в первую очередь те живописцы, которым необходимо было сэкономить время в работе над пейзажем. Однако мечта о том, чтобы запечатлевать реальность до конца точно и автоматически, еще не была достигнута.
Этой целью задался тот, кого теперь мы называем одним из отцов фотографии, — Нисефор Ньепс. Он был настоящим сыном своего века: как сегодня мечтают организовать стартап и заработать на нем миллионы, так в XIX веке многие стремились стать изобретателями и разбогатеть на отчислениях с патентов. Ньепс видел для себя именно такую судьбу. И хотя он не был ученым в классическом понимании, ему с братом удалось запатентовать несколько удачных изобретений, в числе которых был двигатель внутреннего сгорания. Они двигались на ощупь, путем экспериментирования и во многом преуспевали. В 1820-е годы Ньепс акцентирует внимание на новой задаче, собираясь механическим образом зафиксировать изображение, получаемое с помощью камеры-обскуры.
Здесь важно отметить, как шла его мысль: сперва Ньепс хотел усовершенствовать технику литографии, то есть получать гравюру на камне без участия художника, то есть неким автоматическим способом, и с помощью такой техники тиражировать офорты (гравюры на меди).
Литография на тот момент была самой передовой и выигрышной техникой создания тиражных изображений. Чтобы создать гравюру на камне, необходимо было специальным жирным литографским карандашом или тушью сделать рисунок на отполированной поверхности камня, затем эта поверхность подвергалась воздействию кислоты, протравливалась, далее те участки, которых коснулся карандаш, принимали краску, а нетронутые карандашом ее отталкивали. Таким образом возникал микрорельеф, необходимый для создания отпечатков. Нисефор Ньепс хотел усовершенствовать этот процесс, найти способ перенести изображения на камень без участия художника. И вскоре ему это удалось.
Если открыть практически любую книгу по истории фотографии на главе о работе Ньепса, то, скорее всего, вы обнаружите пассаж о том, что первая фотография была сделана с помощью асфальта. И это ставит читателя в тупик. Как фотография может быть связана с асфальтом? Авторы не всегда указывают, что в специальной терминологии слово «асфальт» означает особую смолу, добываемую на Мертвом море, битум (bitum of Judea). Ньепс знал, что именно эту смолу, смешанную с лавандовым маслом, живописцы ценят за ее особое свойство: под воздействием света асфальт застывает, образуя защитный слой на поверхности картины.
Ньепс сопоставил два ключевых компонента: свет как проводник изображения и вещество, реагирующее на его воздействие.
Поскольку первой задачей было получение на литографском камне копии офорта, Ньепс покрыл камень слоем битума, положил сверху промасленный и потому ставший полупрозрачным лист с гравюрой и вынес на свет. В тех зонах, где солнечный свет проходил сквозь белую бумагу и попадал на смолу, она затвердевала, а там, где были штрихи, то есть тень, смола оставалась мягкой. После этого нужно было смыть слой незатвердевшей смолы, подвергнуть камень воздействию кислоты и дальше работать с ним по технологии литографии. Копии офортов получались небезупречными, но вполне достойными. И Ньепс перешел к следующей фазе эксперимента, поставив новую задачу: запечатлеть образы самой природы, зафиксировать изображение внутри камеры-обскуры. Для этого он поместил в камеру уже не литографский камень, а оловянную пластину, покрытую асфальтом. Именно этот опыт и дал нам первую фотографию, точнее, гелиографию, как ее называл Ньепс, «светопись».
Это было, как бы мы сейчас сказали, «зернистое», недетализированное изображение, лишенное композиционного изящества и трудоемкое в изготовлении (ведь асфальт нужно было подвергать воздействию света в течение нескольких часов) — и все же это фотография! Прямое отражение природы, полученное с помощью машины.
Ниепс не дожил до времени, когда фотография получила всеобщее признание, слава досталась его предприимчивому и сведущему в вопросах самопродвижения коллеге Жаку Луи Манде Дагеру, который дал изобретенной им технологии свое имя: дагеротипия.
По профессии Дагер был художником, мастером театральной декорации. В 1820-е, когда Ньепс сражался с асфальтом и камерой-обскурой, Дагер при помощи той же камеры создавал грандиозные полотна для своего зрелищного проекта — диорамы — визуального аттракциона, где зрители видят двадцатиметровые картины, меняющиеся в зависимости от освещения, искусственно созданного за сценой.
Камера-обскура служила серьезным подспорьем при создании этих огромных картин, однако процесс оставался весьма трудоемким, и Дагер мечтал о том, чтобы изображение, получаемое на экране камеры, можно было не только увидеть, но и зафиксировать.
Дагер нашел способ получить стабильное изображение механически, без участия в процессе руки художника, а также сумел убедить коллег в важности этого достижения. 7 января 1839 года на заседании парижской Академии наук были представлены снимки, один из которых — «Вид на бульвар дю Тампль» — произвел наиболее сильное впечатление благодаря высокой детализации изображения.
Отметим, что это был, как и у Ньепса, пейзаж. На раннем этапе своего развития дагеротип требовал довольно длительной выдержки (именно поэтому мы не видим людей и экипажей на снимке: они двигались слишком быстро), однако экспозиция измерялась уже минутами, а не часами.
Поначалу появление фотографии не угрожало живописи, поскольку никто не воспринял фотографию как вид искусства, однако чем большее распространение получали снимки, тем сильнее менялся сам способ видения реальности. К примеру, картины импрессионистов так нравятся нам сегодня (по контрасту с академической живописью) отчасти потому, что в них воплощен уже современный взгляд, кадрирующий визуальное поле.
Можно сказать, что концептуально фотография зародилась с появлением камеры-обскуры, технологически она возникла благодаря Ньепсу и Дагеру, а как феномен культуры закрепилась, когда стала массовой и появилась в домах у людей.
Та технология, которую разработал Дагер, имела одно существенное отличие от современной фотографии: она позволяла создать только одно изображение, каждая пластина была уникальной, ее нельзя было тиражировать — разве только переснять. Вальтер Беньямин считал это преимуществом дагеротипа, залогом возникающей у него «ауры», однако история рассудила иначе.
Как и полагается, у француза Дагера был конкурент англичанин — Уильям Генри Фокс Тальбот, который предложил альтернативную технологию запечатления видимого мира. Используя те же химические элементы — серебро, йод и бром, он разработал негативно-позитивный процесс под названием «калотипия» (по-гречески означает «красота»).
Калотипия основана на том, что фотограф работает не с металлической пластиной, а с бумагой. Лист бумаги покрывается светочувствительным раствором, содержащим галогениды серебра, затем помещается в камеру-обскуру, экспонируется, а после процедуры проявления и фиксирования на листе виден негатив. Дальше этот снимок пропитывается воском и становится прозрачным, сверху помещается еще один лист, покрытый тем же светочувствительным раствором, и вместе они выносятся на солнце. На втором листе после проявления и фиксирования Тальбот получал позитивное изображение, и таких позитивов можно было сделать сколь угодно много.
Калотипия снискала бы огромную популярность, если бы Тальбот не запатентовал свой метод. Он, увы, просчитался: фотография еще не была настолько популярна, чтобы люди инвестировали в покупку патента. Дагер же, наоборот, понимал особенности спроса и предложения, а потому договорился с правительством Франции о том, что ему однократно выплатят солидное вознаграждение, а он широким жестом подарит свой патент миру. Именно поэтому в первые годы существования фотографии дагеротипия была значительно более распространена.
Чего еще не хватает для завершения образа фотографии? Она должна стать мгновенной.
Это происходит в 1850-е годы с появлением мокроколлодионного процесса. Это один из примечательных и вполне характерных для XIX века случаев конгениальности: процесс был изобретен работавшими независимо друг от друга англичанами Фредериком Скоттом Арчером и Робертом Бинэмом, а также французом Гюставом Лёгре. Суть инновации была в том, чтобы использовать жидкий коллодий (медицинский клей) в качестве связующей среды для светочувствительных частиц. Теперь галогениды серебра возникали не в растворе, впитывающемся в бумагу, как это было у Тальбота, а образовывались в фотографическом коллодии, который выливался на стеклянную пластину непосредственно перед съемкой. Благодаря коллодию время экспозиции уменьшилось в разы, а использование стеклянной пластины упростило процесс получения позитивов.
Нетрудно догадаться, что, получив возможность точно запечатлевать видимый мир, человек устремился в первую очередь запечатлеть самого себя. Дагеротипия была выгодным предприятием для тех, кто снимал портреты, несмотря на все препятствия. А таковых было минимум три: во-первых, выдержка при съемке дагеротипа была длительной, и позирующему приходилось пользоваться специальными подпорками для головы и рук, чтобы изображение не смазалось, во-вторых, дагеротип стоил дорого, в-третьих, это уникальное и чарующее подробностями изображение крайне хрупко — одно прикосновение к поверхности пластины может его испортить. Мокроколлодионный процесс решил все эти проблемы: фотография стала мгновенной, дешевой, легко тиражируемой.