От Вилейки до Лесной автобусы не ходят. Деревня прячется от райцентра за гектарами леса. Вокруг — сплошные деревья, прошлогодняя трава, под ногами «расплывается» грунтовая дорога. Но ходить по ней особо некому: зимой в Лесной живут всего пять человек, а дачники преодолевают путь по грязи на машине.
Еще 60 лет назад местные жили в Пузово. Но из-за «неприличного» названия деревню переименовали в Лесную. Люди говорят, что в Вязыни когда-то жил помещик, который выселял беременных до замужества девушек за пределы своего имения. Со временем эта деревня получила название Пузово. Но это всего лишь легенда.
Реальность — иная. В войну Лесная попала под оккупацию. Нацисты сожгли всю деревню, а в 1943 году на окраине убили десятерых мирных жителей. Когда освободили Беларусь от немцев, местные заново ее строили.
Памятник погибшим во время войны мирным жителям
Сегодня в Лесной — всего одна сельская улица с названием Озерная. Но озера нет ни в деревне, ни возле нее. Слева растет молодой ельник, в центре в загоне радуется весне молодая кобыла Машка, а через дорогу в окнах домов дачников отражается яркое солнце.
По польской брусчатке с клетчатой сумкой к автолавке спешит пенсионер Леонид Михайлович. Он здесь родился и вырос. Жил по привычному сценарию: женился, работал, а несколько лет назад снова вернулся в Лесную досматривать лежачую маму. В июне ее не стало, а Леонид остался в деревне со своим хозяйством: курами, индюками и вислоухой свиньей Зосей.
Леонид Михайлович
Пока мы идем в конец деревни, Леонид рассказывает, как еще полвека назад здесь кипела жизнь.
— В каждой хате было по трое, а то и пятеро детей. Молодежи хватало. В школу и на танцы в Понятичи ходили. А сейчас нас пять человек осталось. Баба Галя — самая старшая. Аня, я и Костя с Гришей, — уточняет Леонид.
Летом тишину деревни суетой наполняют дачники. Вспахивают сотки, сеют и копают картошку. В Лесной через дом — дачники. Последний раз скромную хатку без удобств за 1 100 долларов купил минчанин. Деревню облюбовали предприниматель из Вилейки и бизнесмен из столицы, который держит сеть магазинов, уточняют местные.
Пока мы разговариваем, из-за загона, где под солнцем резвится одна на деревню лошадь Машка, показывается Константин. Живет он вместе с братом Гришей. В молодости Константин повидал дальние моря, Африку и Канары, потом женился. Но, говорит, не срослось. До жизни в Лесной работал на железной дороге в Молодечно. Сейчас — на пенсии. Но в деревне особо не поскучаешь.
— Пашем огороды, бульбу сотками сажаем, а летом — на заработки, — говорит он.
Заработки — это ягоды и грибы. Константин отмечает, что в сезон можно на 2 000 долларов собрать.
— Но и попахать надо, — добавляет он, — можно и на пенсию прожить, если не курить и не пить. Деньги ж — они такие: их надо экономить.
Константин
На горизонте появляется автолавка, которая останавливается в конце деревни у дома бывшего бухгалтера вилейского молокозавода. Анна Леонидовна работала там, пока не заболели ноги. Теперь путь от хаты до калитки — целое испытание. Выручают продавец автолавки, которую местные зовут Филипповна, и мужики — сумку с хлебом и молоком носят до двери.
Продавец автолавки Филипповна
— Ленька и позвонит, и прибежит, если мне что-то надо. И Костя с Гришей никогда не откажут, да и сын приезжает, — рассказывает о буднях Анна Леонидовна.
Анна Леонидовна
— А что нам делить? Вместе живем, вместе росли, — подхватывает Константин.
Кажется, к отсутствию благ в виде туалета, душа и Интернета в доме жители Лесной равнодушны.
— Вышел со двора — и сразу лес. Пенсия есть, на ногах, а что еще надо? — говорят местные.
Автор статьи: Юлия Лахвич
Автор фото: Юлия Лахвич