Мой в части день не предвещал беды, напасти.
По небосводу клином плыли облака.
Да только к нашему всеобщему несчастью,
Мы звук услышали тревожного звонка.
«Взрыв на Октябрьской!» — Нам огласил диспетчер.
А мужики уже по выкладке, в КамАЗ.
Все понимали — Ожидает трудный вечер,
И горняков и их родных и даже нас.
Мы прилетели очень быстро, разгрузились.
У шахты добрая уж сотня человек.
Нам сообщить они скорей распорядились,
Связь с низом быстро разорвал волны набег.
Кто из шахтеров на ногах стоял нормально,
Тот кислородные баллоны нацеплял,
«Нам с ними будет всех достать вполне реально»
Решил, когда ступил на лифта пьедестал.
Чем дальше вниз нас всех платформа уносила,
Тем в шурфе шахты становилось все темней.
Пыль подняла стеной метана взрыва сила,
Накрыв углем аппаратуру и людей.
Едва-ли толк был от налобного светила,
Ведь упирался его луч в густую тьму.
Но, то как пыль волна воздушная носила,
Вполне легко мы отследили по нему.
Мы шли на ощупь, поднимая каждый камень,
В каком увидели шахтера силуэт.
И тишина все время висла между нами,
Будто гадали, что живых теперь тут нет.
Но шедший ближе к левой стенке мой соратник,
Нам громко крикнул вскоре: «Вижу одного!»
Тогда я понял, что метановый рассадник,
Не смог забрать, и просто бросил тут его.
На парня маску с кислородом натянули,
И двое взялись выйти к выходу наверх.
А мы ко дну поближе, кажется прильнули,
Найти кого-то тут нам чудился успех.
Но пусть прошли еще мы в общем-то немного,
Во тьме кромешной силуэты не найдя,
Вперед закрылась нам лежащая дорога,
От полетевшего на нас руды дождя.
А вместе с тем волна ударила в мгновенье
Без исключенья всех нас на пол повалив.
Волна огня пришла, но понял я везенье,
Хоть потерял сознание, но остался жив.
***
Очнувшись, я с груди убрал тяжелый камень,
А встав, подумал, что баллоны мне легки.
И будто мать кричит ребенку, стоя в раме,
Я крикнул в шахту: «Отзовитесь, мужики!»
Но только в шахте мне никто не отозвался,
Вокруг могильная стояла тишина,
А крик мой спереди, как будто отражался,
Пошел вперед, сказал лишь в ужасе: «Стена»
Где был проход, там грунто-угольная масса,
Поток земли сухой стекает вниз ручьем.
«Галлюцинаций это может даже фаза?»
Но все реально, все в сознании моем.
Но после резко я налево обернулся,
Невдалеке услышав четко тихий стон.
Там человек мне возле камня подвернулся.
«Шахтер, похоже» — Я подумал. Точно, он.
«Что с ними друг? Ты видел, выжил кто-то?»
Спросил я строя в неизвестность гать.
«Да кто бы выбрался, земли на них широты,
Упали разом, разве можно не понять?»
Меня ударом прямо в сердце подкосило,
Но отдышавшись, мужику я встать помог.
Есть два пути у нас — один из них в могилу,
Но я наверх возьму дорогу из дорог.
Я на себя его взвалил, не чуя веса,
Сломал он ногу, не попишешь ничего.
И горевал лишь сильно только, что завеса,
Из всех его живым вернула одного.
Нас лифт поднял на руки медиков, пожарных,
Но средь людей горела мне звезда одна.
Меж расступившихся шахтеров солидарных,
Ко мне бежала, горько плакала жена.
Ее я обнял, как ценнейшее на свете,
И ощущал как мое сердце грубо рвут.
В конце концов, у нас с ней дома дети,
Они мамулю и папулю вместе ждут.
Я с ней ушел, ее держа и думал только,
О вещи мой тогда тревожившей покой,
Насколько будет многим семьям больно, горько,
Что шахта их мужчин не выпустит домой…