Над городом — рубин и малахит,
над февралем, ревущим как белуга, летят произнесенные стихи, размахивая крылышками звуков.
Над площадью, застывшей молоком, над пробками, балконами и сквером
летит стихотворение-дракон,
летит стихотворение-виверна.
Внизу дорожка вьётся, как тесьма, к подъезду, где деревья зябко-голы,
и где давно живет волшебник Макс.
И у него такой приятный голос.
Всё правильно, ну то есть по уму у Макса — микрофоны, проводочки.
Но иногда так хочется ему стать крохотной и незаметной точкой,
упасть в кровать, зарыться и лежать,
транслируя в подушку медвежути.
Летит стихотворение-дирижабль, летит стихотворение-парашютик.
Полшага до весны, и будем жить.
Зима пройдёт — хандра, пурга, заносы.
Летят стихи — синицы и стрижи.
Им нравится, когда их произносят.
Им нравится — и смех, и плач, и ритм, упрямо, внутривенно и наружно.
И если ты волшебник — говори, нельзя молчать. Кому-то это нужно.
Цитируй по бумажке, наизусть. Ничто не вечно, ничего не ново.
Ты чувствуешь, как бьётся в горле пульс вселенной, превращающейся в слово.
Стучат в окно ветра, острей катан,
но аве всем, весёлым и нелепым волшебникам, умеющим шептать настолько громко, что их слышит небо.