Веня Казанский читал записку, которую ему принёс Мамай: «Однажды мудрый вор сказал: Нельзя обижать мужиков. За что фраера Смолу заделали? Ты – вор и для остальных высшая справедливость».
Трудно было удивить старого вора, который прошёл сучью войну, лагеря, зоны, повидал на своём веку много разных людей и событий. Но послание его зацепило. Чем - то древним и загадочным веяло от него. Конечно, помнил он и Берелех и незавидную судьбу Смолы. Даже, чудилось, что ему предназначалась когда – то речь та сказанная. Но вот кем произнесены слова эти и когда – нет, не помнил. Столько всего было в его далёком и близком прошлом, что не всему досталось место на страницах памяти.
- Договорись о встрече с ним на завтра, - приказал Вениамин Гордеевич Мамаю.
В конце рабочего дня Мамай вновь встретился с Семеньковым и договорился о встрече.
- Не пойму я ваших ходов, Алексей Петрович, - поделился своими мыслями начальник охраны Жаров.
- Всё просто, Клим Юрьевич, как рассвет в тайге, - ответил директор, - Нам предложили игру по правилам, которые нас не устраивают. Отказаться мы не можем – времена меняются. Принять сходу такие условия тоже не в цвет – дальше вообще придушить могут, подумают, что спасовали. Вот и решил я предложить свои правила, авось сработает? Может и того лучше – интересный союз образуется.
- С кем, с бандитами? - возмутился Жаров.
- Они не бандиты, здесь путать не надо – неправильно будет, - спокойно ответил Семеньков, - Хотя времена меняются, как и правила. Большие перемены идут, поверьте, Клим Юрьевич, думаю, даже огромные. Пока мы против такой силы не устоим. А вот заручиться поддержкой не помешает, чтобы других, чьи запросы ещё больше, а силёнок и разума поменьше, отшивать без лишних объяснений.
На следующий день Семеньков в сопровождении Жарова прибыл в назначенный ресторан. В зале их ждали. Поздоровавшись, Семеньков присел за стол напротив Чернова.
- Прочитал записку вашу, да не возьму в толк, к чему она, - медленно и безразлично сказал Вениамин Гордеевич, не сводя пристального взгляда с Семенькова.
- Решил, что старые мудрые слова уважаемых людей забывать нельзя, вот и поделился с вами, - задумчиво ответил Алексей Петрович.
- Не встречались ли мы с вами где – нибудь в краях дальних во времена былые? - задал также спокойно неудобный вопрос Веня Казанский.
- Всего не упомнишь, может и сводила судьба где, да, вряд ли, лицо ваше не помнится, - мягко возразил Семеньков.
- Да вот и я ваше не припомню, - ответил Вениамин Гордеевич, всё так же не отводя холодного пронзительного взгляда, который был никак не связан с мимикой лица, - Что уважаемых людей почитаете – это хорошо. Много ценного они донесли до нас, жизнями своими заплатив.
После короткой паузы он продолжил: - Так, что по предложению нашему сказать имеете?
Возраст возрастом, а хватка ещё та – старая школа, - подумал про себя немного напряжённо Семеньков, а вслух сказал, - Раз вспомнили мы мудрых людей, то не гоже продолжать общение поступками их памяти недостойными. Принять могу, взгляните.
С этими словами Алексей Петрович протянул собеседнику листок бумаги с цифрой, которая была гораздо меньше обозначенной Мамаем при их первой встрече.
Вениамин Гордеевич взял листок, развернул, глянул и рассмеялся.
- Думается мне, Алексей Петрович, что бывали вы в командировках и не только служебных, раз слова правильные помните, - вновь засмеялся он от своей шутки.
Посмеявшись, Вениамин Гордеевич сказал серьёзно с непроницаемым лицом: - Принимаю вашу цифирку. Думаю, наше общение будет полезным для обеих сторон.
Обговорив детали, разошлись.
- Красиво сыграл директор, красиво, - сказал своим подручным после ухода Семенькова, Вениамин Гордеевич, - Но темнит Алексей Петрович, темнит. Поднимите на него всю информацию. Посмотрим, какой он масти.
Но ничего нового, неизвестного широкой публике на него найти не смогли.
Семеньков продолжал воплощать в жизнь свои замыслы. Страна стремительно меняла свой облик, в ней стали возникать политические партии.
Вот тут и пришло озарение. Новая партия – это безграничные возможности, тем более время играет на них.
Семеньков задействовал все свои ресурсы, для него собрали и проанализировали массу информации. Он внимательно всё изучил, взвесил, и сделал выбор, который пал на партию Ивана Витальевича Короткова. Сказался опыт руководства, депутатские навыки.
Встреча была продуктивной. Алексей Петрович покорил Короткова своим размахом, обаянием, широтой взглядов и верой в политическое будущее партии.
Буквально через месяц число членов партии значительно выросло, открылись отделения во многих городах страны. Сказалась подготовительная работа, проведена помощниками Алексей Петровича, о которой его соратник не догадывался. Вместе с этим Семеньков предложил реализовать ряд интересных идей, которые показывали избирателям, насколько партия отличается, в положительном смысле, от других соперников. Такой подход нравился избирателям. Одинаковые лозунги и зеркальные программки у нескольких партий – это неинтересно. Здесь подача была грамотно продумана, акценты и приоритеты точно расставлены. Наряду с этим возросли финансовые возможности новой политической силы. О партийных лидерах, делах и новшествах заговорили не только отечественные, но и зарубежные средства массовой информации.
Практически сразу Семеньков стал в партии человеком номер два. Пробовали некоторые приближённые Короткова возражать, да не получилось. Один внезапно заболел, второй потерял моральный облик и выбыл из партийных рядов. Быть вторым, пока, Алексея Петровича устраивало. В решающий момент он выйдет из тени для финального броска.
Все преобразования Коротков встретил с восторгом. Такого грамотного и деятельного соратника у него не было. Он гордился Семеньковым и ценил его. Лидер партии считал, что его личный политический вес растёт, и на горизонте нет ни единого облачка. Такое мнение подтверждали растущие рейтинги, отчёты соратников с необъятных просторов страны, которые всё больше и больше украшала символика партии.
Правда вскоре лидер партии Иван Витальевич понял, что без участия Семенькова он практически не решает ни один вопрос. Но было поздно. У его соратника внутри партии появилось слишком много сторонников, которые принимали все его начинания на ура. Коротков всё же считал Алексея Петровича незаменимым, немного побаивался его кипучего характера, но верил, что это принесёт партийному делу только плюсы. Независимость и справедливость Семенькова в решении вопросов совпала с запросами народа в непростое время сложных перемен, позволяя ему стремительно набирать очки в политической гонке.
У самого Семенькова чётко нарисовалась цель, оформилось желание, прошло чувство неудовлетворённости жизнью. Ему не нужна заграница с ролью богатого эмигранта. Он будет хозяином своей страны!
Что или кто может ему помешать? Никто! Материальный и политический ресурс есть. Авторитет политика новой формации растёт, как на дрожжах. Не хватит материального? Он найдёт, у кого восполнить такой недостаток. За ним теперь стоят определённые силы, готовые поддержать любое его начинание, лишь бы оно приносило дивиденды. Не зря Алексей Петрович дальновидно «заключал союзы» с разными людьми. Ну, а после того, как он добьётся цели … Он решит, кто и для чего ему будет нужен или не нужен вообще в его государстве. Тогда он будет волен решать судьбу всех и каждого в отдельности.
Весь его предвыборный вояж, план которого разработали его люди, а он представил Короткову, получив его одобрение, работал на него. Агитируя и показывая партию, он подкреплял все действия своей персоной. Принцип старый: Семеньков – это партия, а партия – это, естественно, Семеньков, и остальные соратники. Пока что. Красочные агитационные материалы были разработаны так, что на них практически не было отдельных портретов лидера Короткова. На плакатах, в брошюрах и роликах они были изображены или показаны только вместе. На плакатах вообще доминировала символика партии, которую своей жизнедеятельной персоной везде дополнял Семеньков. В репортажах, статьях, на фото, газеты, радио и телевидение отражали только его предвыборные успехи и популярность в тандеме с именем партии. Короткову, по большому счёту, уже не было места в этих рядах.
Алесей Петрович Семеньков с таким солидным активом вышел на свой первый большой финишный рубеж.