Так много всего пустого и ненужного. Почему тогда я чувствую себя переполненной? Мыслями, воспоминаниями, впечатлениями, надеждами и ожиданиями. Страхами не оправдать чужих. В последнее время мне хотелось очень много писать. Оставлять свои строчки везде, где только можно, отправлять длинные сообщения о том, как прошёл день, и знать, что кому-то это нужно, — именно так я хотела рассказывать о своей осени.
Мой стол до сих пор завален книгами и бумагами, в которых я не путаюсь, а живу. Почти каждой прочитанной историей хочется поделиться, ещё больше — рассказать свою. Я падала в мягкое кресло, пока для меня заваривали чай; вокруг меня были стены текста, море букв и ошибок, которые я доказывала, обсуждала, исправляла с нетерпимостью и дотошностью, хотя иногда я осознавала, что помолчать мне хотелось бы чаще. Я торопилась вернуться домой и на просьбу помыть чужие кружки отвечала с улыбкой, останавливаясь посреди коридора: «Я редактор, а не посудомойка!» — и ускользала от доносящегося вслед весёлого смеха начальника.
Я почему-то именно в тот вечер ещё раз убедилась, что на самом-то деле нужно совсем немного. Ты просто идёшь с любимой работы к метро, что уже за углом, идёшь и любишь. Не только работу — всё вокруг.
Я проскальзывала в двери, которые для меня раскрывали, и убегала от попыток со мной познакомиться, на ходу отправляла сообщения и не забывала смотреть по сторонам, по ошибке садилась в чужие автомобили и в ужасе выбегала из них, со смехом ругая себя, что снова позволила себе ошибиться. Я спешила и знала, что успею.
Когда-то мне казалось, что я всегда прихожу не вовремя.
Если ты вдруг подумаешь так о себе, смело гони прочь эту мысль. Нельзя чувствовать себя лишним там, где тебя любят. Ты никогда не усомнишься в своей нужности, если тебя рады видеть в любой момент, каким бы он ни был.
А я всегда сомневалась.
Но ведь даже от сомнений однажды не останется и следа, правда?
У меня было целых пять выходных, о которых я рассказывала по телефону и в ответ слышала: «А ведь будь сейчас всё по-другому, ты бы уже купила билет в другой город и второпях собирала вещи». Я закрывала глаза и закидывала ноги на стену, улыбаясь.
Веришь ли, эта мысль даже не пришла мне в голову.
Веришь ли, я ещё ни разу не захотела уехать одна.
А что сейчас? Я пишу курсовые и даже не чувствую в себе привычной радости, когда у меня сразу всё получается. Я чувствую в себе только эту чёртову усталость, от которой вижу нескончаемые сны про вокзалы и аэропорты, потому что убегаю из города. Проснуться уткнувшейся в твоё плечо — это было бы самое лучшее.
Так мало чего-то действительно нужного.
Я сижу на семинаре с «Ярмаркой тщеславия» на коленях и слышу, как преподаватель называет мою работу лучшей в группе. И понимаю, что мне всё равно. Я возвращаюсь домой и слышу знакомый голос: «Почему так рано пришла?» А я не могу ничего сказать. Знала бы ты, как мне вообще не хотелось приходить. Я бросаю работу, которую не ценят, крашу ногти в непривычный для меня цвет и отмахиваюсь от назойливых обращений в свою сторону.
Неужели это всё потому, что зима близко? Я снова встречаю её где-то на пороге с отчаянием.