На следующий день было решено мыть половики - погода стояла сухая и жаркая, если развесить на прясле у озера, то высохнут вмиг. Свекровь сразу же собралось составить компанию Марии – какое никакое развлечение, чем смотреть как закладывает за воротник Петр Ефстафьевич. Интересно, свекровь знала, что он не тот, за кого себя выдает? Похоже, что нет. После смерти отца Ивана Петровича та совсем приуныла, а взявшийся непонятно откуда в ее доме Петр Ефстафьевич придал еще не старой женщине сил и желания жить. Тем более что тот, хоть и любил выпить Авдотье Харитоновне не перечил и для «своей Доти» расшаркивался, как только мог. То лучший кусок за обедом положит, то галоши в рукомойнике помоет.
- У меня ноги...- ныла Авдотья Харитоновна еле шагая за несущей дорожки Марией. - И сердце болит. Не помощник я тебе, разве советом пособлю каким...Главно дело, песку озерного побольше нагреби да пошеркай как следует.
Впереди по тропинке весело бежали Анечка и Мишка - их не приходилось просить помочь матери, ребятишки и так росли очень отзывчивыми.
-Мам? Ребята говорят дед Петро во всем околотке яблони перекопал. А эт он зачем? - с детской непосредственностью заявил Мишка подбежав к матери.
-Какие еще яблони, сынок? - не поняла Мария и вдруг краем глаза заметила, как Авдотья Харитоновна схватилась за сердце и начала оседать прямо на траву.
- Воды, Марьюшка...-захрипела старуха.
Анечка испуганно прижалась к матери, а Мишка от растерянности попятился назад. Мария бросила коверки и кинулась к свекрови:
- Аня, Мишаня - бегите в дом, зовите кого найдете!
Сама же и попыталась приподнять обмякшее грузное тело Авдотьи Харитоновны. Старуха хрипела и хватала воздух ртом словно выброшенная на сухой прибрежный песок морская рыба.
- Авдотья Харитоновна, матушка моя, держитесь. Сейчас мужики придут, в тенек перетащат...Дохтора Иван привезет...- Мария старалась закрыть пожилую женщину собой от солнца. Поднять тучную старуху у нее не хватало сил.
- Марьюшка,, час мой приходит...Умирать буду сыночек - пусть мой приедет...Из городу...Да наденьте на меня новый сарафан приготовленный на смерть в сундуке, Петр Ефстафьевич знает.. - схватилась за сердце прошептала синеющими губами свекровь.
Мария удивленно подняла брови - она была уверена, что Иван Петрович единственный сын в семье. Тем временем Авдотье Харитоновне стало немного легче - хрипеть старуха перестала и теперь просто говорила со свистом временами переходя на шёпот.
- Иван не любит, чтоб я про Пашеньку говорила. А я ж мать, сердце то болит по непутевому сыну даже больше. Младшенький он, балованный...У Ивана-то все складно, да ладно - дом, хозяйство. А Пашенька в городе, все никак устроиться не может. Связался с плясуньей какой-то на передок слабую…Ему эта шаболда всю душу ему выкрутила...
Вдали виднелись фигуры бегущих к озеру Ивана Петровича и рабочих.