Начало первой части рассказа здесь.
Начало второй части
Но приподнятое настроение Наташи сохранилось лишь до того момента, пока она не переступила порог кабинета бухгалтерии. Под пристальным взглядом, нет, даже взором Веры Михайловны поверх очков в форме кошачий глаз она как-то съежилась и быстро прошла на свое место, случайно задев стул для посетителей, что не укрылось от остальных.
- Наташа, что ты так спешишь, будто за тобой гонится тысяча чертей? - Вера Михайловна решила продолжить начатое. - И вид у тебя вечно какой-то несуразный, да еще и на мебель натыкаешься. Девушка должна ходить с достоинством, с прямой спиной, а не нестись. Не знаю, что этот Олег в тебе разглядел особенного, хотя, возможно, я и ошибаюсь на его счет.
Наташа покраснела, а Вера Михайловна, довольная произведенным эффектом, позвонила в отдел кадров, чтобы отчитать их за неправильно оформленные документы. Что делать, ей тоже надо выговориться, не все же выслушивать упреки мужа. Мария тоже окинула Наташу заинтересованным взглядом, а Кристина даже не подняла головы. Ирме слова Веры Михайловны показались неприятными и обидными, но не успела она сказать об этом, как в кабинет вошел сам генеральный директор и срочно потребовал ее к себе. Судя по его хмурому выражению лица, разговор не предвещал ничего хорошего. Ирма поднялась с места и пошла за ним, пообещав себе, что непременно поговорит с Верой Михайловной и попросит, а если надо, то заставит вести себя более сдержанно.
Хмурому виду Кирилла было простое объяснение, к которому Ирма пришла достаточно быстро, сопоставив ряд фактов и немного понаблюдав за ним. У него была одна большая проблема, им тщательно скрываемая, но все же не настолько, чтоб о ней нельзя было догадаться. Кирилл давно был женат на прелестной доброй девушке, своей ровеснице, и они оба мечтали о детях. Несколько лет назад благодаря хорошим доходам Кирилл сменил квартиру на более просторную и удобную, приобрел участок за городом из расчета построить там дом и собираться большой дружной семьей, подумывал о том, как научит сына - старшим непременно должен быть мальчик - играть в футбол, да и вообще приобщит его к спорту, ведь сам он в недавнем прошлом был спортсменом. Но время шло, а детей не было. Обследования, лечение разными способами ничего не давали, но Кирилл, в отличие от жены, в отчаяние не впадал. Жена же Кирилла все чаще и чаще замечала, что невольно пристально рассматривает маленьких детей на улице, особенно тех, кто еще в колясках, беременных женщин и в глубине души завидует. Завидует чужому счастью. Счастью иметь ребенка. Ее мечтой было посвятить себя семье, желательно большой, - в этом она видела свое предназначение. После свадьбы она сразу же уволилась с работы и засела дома в счастливом ожидании. Но не тут-то было. С Кириллом у них часто случались разногласия по этому вопросу: он считал, что всему свое время, а она - что, наоборот, этого времени как раз и нет. Но тем не менее год от года Кирилл понимал, что права как раз она, ведь им обоим уже было почти по тридцать пять.
А накануне один из сотрудников среднего звена как раз в кругу коллег отмечал радостное событие - рождение ребенка. Все наперебой его поздравляли, а счастливый отец сиял и на вопрос "когда пойдешь за вторым?" отвечал, что вот прям сразу. Ребенку желали расти крепким и сильным, ну и все обычные пожелания по такому случаю. Но тут бдительная секретарь заметила, что среди чествующих молодого отца нет Кирилла. Обычно на мероприятиях по случаю дня рождения, свадьбы или еще какого-то важного события он всегда присутствовал, говорил пару дежурных слов от лица руководства компании, брал кусок пирога и удалялся к себе, внимательно окидывая взглядом остальных и всем своим видом говоря о том, что вот он-то в рабочее время занимается работой. Секретарь, добрая душа, зашла к нему в кабинет и позвала выйти и поздравить, но Кириллу так не хотелось идти! Не мог он радоваться тому, что ему самому недоступно. Но секретарь неумолимо стояла в дверях, наивно полагая, что никто не должен быть обделен вниманием генерального директора в столь торжественный момент, и ему ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Отстояв от силы пять минут среди подчиненных, он молча вышел и закрылся у себя в кабинете. Поздравлений от него никто так и не услышал. Позже кто-то слышал, как он раздраженным голосом выговаривал секретарю, что уборщица моет полы недостаточно тщательно, что люстры в пыли, а приемной стоят какие-то коробки, хотя он запретил хранить всякий хлам. Секретарь робко оправдывалась, не понимая, что на него нашло, и даже пожаловалась Ирме, выходя вместе с ней вечером на улицу.
Но Ирме как раз было понятно, что на него нашло. До того, как он начал ходить по своим курсам-тренингам и разговаривал с ней не только о работе, она видела тоску в его глазах, когда речь так или иначе заходила о детях.