Апрель в том году в Питере выдался переменчивым. То солнце пригреет, то налетит холодный ветер и принесет тучи. Встряхнет ими как следует, и они просыпятся на город мокрой снежной крошкой вперемежку с дождем. Его капли попадают за шиворот, ботинки быстро промокают. В лужах на асфальте отражается хмурое небо, дома.
Хотя, какой он апрель в Питере? В это время года я приехал сюда впервые. С интересом присматривался к его жителям и не увидел, что погода им досаждает. Может это нормально, рядом Балтика.
Далеко от дома занесла меня судьба, так и вертится в голове, нелегкая. Но ничего, бывало и хуже. А сколько мимо меня прошло по жизни людей, переживших более тяжелые времена, и не переживших, сгинувших в безвременье, оставшихся только в памяти.
"Даже это уже неплохо, помню их, а может и еще кто помянет, неважно, какими они были, плохими, хорошими. Странно человек устроен, все остается в нем и доброе и плохое". - Я ходил в раздумьях и одиночестве по серым безликим новым городским кварталам, таким же, как в любом другом городе с одинаковыми многоэтажками.
Удивлялся сам себе: "Вот он, Питер, живая история, вторая столица. Бывал здесь и раньше, успевал обойти музеи, погулять по Невскому, съездить в Петергоф, Царское село". - Раньше увиденное радовало, даже вдохновляло. Теперь не верилось, что это могло быть.
Как будто все пережитое мной ранее произошло с другим человеком, или в другой, далекой, чужой жизни. Может поэтому было грустно. Вдоль широкого проспекта выстроились «корабли», так здесь называют длинные многоэтажные дома.
Похожи, сплошные ряды без балконов стоят на вечном приколе, и люди в них прочно привязаны к месту, каждый своим «якорем». Мимо проносятся машины, у них есть свобода, но у большинства только в пределах этого огромного мегаполиса.
Очередной порыв ветра заставил меня нырнуть в арку дома, и я очутился в тихом дворе на детской площадке, где гуляли мамы с детьми, а может дети со своими мамами. Присел чуть в стороне на лавочке. Здесь было солнечно и светло, погода странным образом отличалась от шумной ветреной улицы. Может так казалось от ярких детских курточек, их веселого смеха.
На соседней скамейке сидела молодая женщина и внимательно следила за играющими детьми. Серая тень лежала у ней на лице, внося грусть в ее симпатичный образ. Я невольно залюбовался. Почувствовав мой взгляд, она обернулась и улыбнулась.
На какой-то миг грусть оставила ее, но вернулась с новой силой, а в глазах заблестели слезы. Женщина тут же отвернулась, промокнув слезинки платочком, и старалась больше не реагировать на меня. Отвернулся и я, зачем лишний раз смущать человека, тем более незнакомого.
Я уже хотел выйти на улицу, когда от кучки ребятишек отделился парнишка и неуклюже попытался подбежать к моей соседке. Все его движения напоминали сломанную игрушку, ноги цеплялись за землю. Мальчик споткнулся о край тротуара и со всего маха ничком упал на асфальт. Громкий обидный плач огласил площадку.
Женщина бросилась к мальчишке, пытаясь его поднять, ребенок бился в истерике. Подбежал и я. В двоем мы кое как подняли и поставили его на ноги. Парнишка кричал, неподдельные слезы катились по испачканным щекам, пытался вырваться из наших рук и снова упасть на тротуар.
Женщина с мольбой посмотрела на меня. Я помог довести ребенка до подъезда. Потом мы поднялись на лифте. Она торопливо искала ключ и наконец открыла квартиру. Ребенок продолжал вырываться и кричать. Он был очень сильным, я с трудом удерживал его.
Скоро умытый Андрюшка, так звали мальчика, притих, уселся в своей комнате и занялся игрушками. Я невольно посмотрел на себя - плащ, брюки, ботинки оказались в плачевном состоянии. Андрюшка основательно извозил меня.
- Раздевайтесь, - сказала женщина, и смутившись добавила, - снимайте плащ, давайте ботинки, вот щетка, идите в ванну.
Снимая плащ, ботинки, я невольно любовался ей, и спохватившись спросил: "Вас как зовут?"
- Ирина, - она подняла на меня глаз, мы замерли, молния проскочила между нами.
- Саша, - чтобы заполнить паузу, добавил я, - вот мы и познакомились.
Отчистив одежду, я уже собирался уходить, но замялся. Ирина молчала и вновь посмотрела на меня грустными глазами, в которых таилась доброта, и очень глубоко светилась надежда любви. Все затмевала боль, поглотившая ее разум, но не сердце.
Любовь есть в каждом из нас, мы ее подчас не замечаем и не знаем, кому она предназначается, бережем, лелеем. А потом оказывается, что уже опоздали.
Мы сидели на кухне, пили чай, молчали, слова нам не требовались. Наши взгляды часто перекрещивались, сила чувств удваивалась, сердца бились в унисон. У меня не было такого никогда.
О чем нам было говорить? Не о чем. Прежние наши жизни остались где-то далеко позади, и не значили для нас ничего. Но и будущее было туманно, непонятно, через несколько часов я улетал. Вернее, должен был улететь. Можно было плюнуть на все и остаться. Готов ли я был к такому? Не знаю.
Ирина почувствовала мое колебание. Могла ли его принять? Не думаю. Я хотел поцеловать ее на прощание, но она приложила свои тонкие нежные пальчики к моим губам. "Прощай!" - было ее последним словом. Дверь за мной закрылась навсегда. Даже, если бы я сейчас позвонил, она не открылась.
В такси по дороге в аэропорт я пожалел о своём решении и готов был попросить повернуть обратно. Может было еще не поздно? Однако не сделал этого, хотя осознание роковой ошибки уже тогда начало преследовать меня.
В самолете, зажатый в тесном кресле, не мог найти себе места! Однако, почувствовал: "Все в прошлом, к нему больше нет возврата". Только пальчики все еще были на моих губах, тонкие и нежные.
Прилетев домой, в своей пустой квартире я понял, что совершил не просто ошибку, а потерял то главное, то единственное, что дается человеку раз в жизни. Телефон! Я не попросил ее номер. Но даже если этот номер существовал, он вряд ли бы ответил.
Моя жизнь превратилась в кошмар. Печальные глаза Ирины преследовали меня, совесть не давала мне покоя. Только через полгода я смог опять прилететь в Питер. Торопил таксиста. Вот и знакомая улица, ржавая машина, арка во двор, детская площадка, мамы с детьми...
Ирины и Андрюшки среди них не было.
Лифт долго не опускался, я бросился вверх по лестнице. Дверь, звонок, шаги, щелканье замка. Сердце выпрыгивало из груди!
Мне открыла дверь пожилая женщина. "Простите, Ирина дома?" - Выпалил я не успев отдышаться. "У нас такая не живет", - удивленно ответила мне она. "Как?! Сын у ней, Андрюшка", - я понял, что начинаю сходить с ума и побрел вниз. "Может вы дом перепутали?" - Услышал я вдогонку, - "Нет, спасибо".
На детской площадке я еще поспрашивал об Ирине. Никто ее здесь никогда не видел. Обошел и соседние дворы и дома, тоже не нашел никаких следов Ирины.
Дальше, с точки зрения обычного человека, я начал совершать просто безумные поступки.
Я бросил престижную работу, переехал в Питер, кое как устроился и нашел маленькую квартирку недалеко от дома, где когда-то встретил Ирину.
Утром я проходил через ставший мне знакомым двор и детскую площадку, смотрел на окна ее квартиры. Конечно Ирины не было. Вечером я просиживал тут несколько часов. Все было тщетно. Теперь меня все знали в этом дворе, и наверное принимали за дурачка. Мне было все равно.
Двадцать лет прошло с того дня, как случилась наша единственная встреча. Давно сменилось поколение мам на детской площадке. Я переместился на скамейку у подъезда и стал здесь своим. Меня считают местным чудаком, но не смеются.
А я все еще надеюсь и жду, что когда нибудь разорвется этот заколдованный круг. Я снова окажусь в другой реальности, случайно, или нет, в которую мне когда-то довелось заглянуть.
- Ирина!!! Ты слышишь, я люблю тебя!!!
Если вам интересно - приглашаю на мой канал, поделитесь статьей со знакомыми и друзьями в соцсетях. Можно даже поставить лайк - он же палец вверх.