В новом целинном совхозе «Комсомольские горизонты», специалиста - инженера встретили тепло. Семеньков понял, что целина – это не паханное поле во всех отношениях, поэтому пора начинать путь вверх.
Для Алексея Петровича не было понятия рабочий день. Он трудился сутками. В работе Семеньков нашёл отдушину, понравилось руководить, создавать, быть незаменимым. Такой подход к делу ценили. Алексей постоянно укреплял в работе свой авторитет.
В конце второй целинной зимы, при переезде на новое место, он возглавлял тракторную колонну. Предпоследним в колонне шёл санный вагончик – теплушка с людьми. Речка, которую они переезжали, была скована льдом. Да видно оттепели сделали своё дело. Трактор - тягач забуксовал на льду, дёрнулся и под теплушкой треснул лёд.
- Быстро выходите, быстро, - кинулись к двери вагончика люди, которые уже стояли на другом берегу.
Но случилось непредвиденное. Дверь заклинило. В добавок печка, оборудованная на скорую руки и под честное слово, от рывка и крена опрокинулась, и горящие поленья вывалились на пол. В вагончике, среди спящих людей, началась паника. Два окошка были забраны решётками. Вдобавок вагончик медленно сползал передком в воду, удерживаясь только сцепкой тянувшего его трактора. Вокруг него стала разливаться вода, мешая подойти.
Семеньков сумел всё быстро оценить. Он заорал так, что казалось, перекрыл шум работающего трактора. Быстро дав распоряжения, встряхнув, испугавшегося и выскочившего из трактора - тягача парня, сам кинулся к трактору, стоящему на том берегу.
Алексей вместе с бригадиром быстро перегнали два трактора на другой берег и подогнали их к теплушке. Рабочие проворно сцепили тросами оба трактора с вагончиком. Когда тросы натянулись, отцепили трактор - тягач, который был впереди. Затем оба трактора плавно потащили теплушку на берег. Медленно вагончик выползал из полыньи. Как только он оказался на суше, Семеньков перегнал свой трактор к двери, и, ударив её корпусом машины, открыл выход. Всё произошло настолько стремительно, что многие только стояли и удивлялись происходящему..
Перепуганных людей из вагончика рассадили по машинам. Теплушку потушили и двинулись в путь.
Что им двигало в тот момент? Может быть, чувство большой вины или остатки совести? А может … Впоследствии Алексей Петрович и сам не мог ответить себе на этот вопрос. Рисковал? Да, немного. Риск шёл с ним по жизни, да и вряд ли оставит его в дальнейшем. Однако, вскоре вопрос исчез в потёмках прошлого.
Авторитет Семенькова после этого происшествия ещё больше укрепился. Он не только «горел» на работе, требовал с подчинённых, но и готов был ради них рисковать жизнью!
Через пару месяцев на его груди появился орден «Трудового Красного Знамени». В конце весны Алексея Петровича поставили во главе нового целинного совхоза. Здесь Семеньков развернулся во всю руководящую мощь. О нём и его хозяйстве уже знали и говорили даже на республиканском уровне.
Почти шесть лет Алексей Петрович ударно проработал на целине, заслужив много благодарностей, орден и медаль «За освоение целинных земель».
Время постепенно стирало следы прошлого. Не было уже Сталина и Берии. Верный ленинец - Никита Сергеевич Хрущёв осудил их на знаменитом партийном съезде, реабилитировал тех, кто пострадал при них, причём многих посмертно. Алексей понимал, что его, как военного преступника, каким он себя считал, не pea билитируют. Поэтому он продолжал создавать новую жизнь.
На волне целинной эйфории Семеньков приехал в столицу, куда его направили на учёбу в высшую партийную школу. Председателя – целинника, фронтовика и орденоносца приняли охотно. Новые знания, принципы партийного и хозяйственного руководства, интересные знакомства закрутили его на очередном жизненном витке. Он съездил к своему схрону у деревни Забродино и забрал оставшиеся деньги. Советские, которые утратили своё значение после реформы сорок седьмого года, спрятал. Валюту удачно реализовал.
Связи у Семенькова в столице стали расширяться. Окончив партийную школу, он был направлен на большой московский завод.
Вскоре в стране произошли определённые изменения, и во главе встал Брежнев. Директор завода был хорошо знаком кое с кем из свиты нового главы государства, поэтому остался у руля. Более того, завод стал наращивать производственные мощности.
В жизни Семенькова наступила стабильная полоса. Он женился, затем родились дочка и сын. Появились прекрасная квартира, машина, дача.
Алексей Петрович быстро шёл по карьерной лестнице. Назначение на должность директора одного из предприятий он воспринял, как должное. О своём предстоящем повышении он знал, только направил решение руководства в нужное ему русло. Затем Семенькова избрали делегатом, депутатом... Что ещё нужно для счастья?
Но Алексей Петрович чувствовал неудовлетворённость жизнью. Не было разворота, проявлявшей себя всё больше и больше властной натуре.
Левые дела на своём заводе он начинал ещё в середине семидесятых. Семеньков прекрасно помнил точную, ставшую популярной, ещё довоенную фразу Сталина: Кадры решают всё! Пройдя суровую школу лагерей, отточив своё мастерство руководителя на целине, усовершенствовав в партийной школе и закрепив на заводе, Алексей Петрович стал жёстким начальником. Окончательные решения принимал только он. Его приближённые, которых он отбирал и проверял лично, никогда с ним не спорили, покорившись его авторитету, и ведомые политикой кнута и пряника. Алексей Петрович никого к себе не приближал. Жёстко спросить мог с любого, но и его похвала воспринималась, как манна небесная. При этом каждый из его замов уверенно вёл и отвечал за своё направление и принимаемые решения. К тому же все подчинённые видели, на каком уровне может общаться и решать производственные вопросы их директор.
Создав левые схемы, Семеньков посвятил в них только нескольких человек. Их преданность и материальные прибавки – вот залог, который надёжно сохранял коммерческую тайну. Капиталы Алексея Петровича стали заметно расти.
Несколько раз Алексей Петрович побывал за границей, куда когда - то стремился. Грезилась, грезилась в мечтах много лет назад сказочная Аляска. Первая поездка была в Венгрию. Да, жизнь в этом социалистическом сателлите отличалась в материальном плане от Союза в лучшую сторону. Памятники, музеи, магазины, конечно, куда же без них. Но большого впечатления на Семенькова страна не произвела. Думал, потому что это ещё не настоящая заграница. Потом была Франция, посетил с делегацией Марсель. Лазурное побережье, архитектура, роскошная жизнь, море – всё смотрелось красиво. Только почему – то у Семенькова от всего увиденного возникло ощущение, как от сильно сладкого напитка. Приторно!
Самое главное – ни во Франции, где он тайно положил в банк приличную сумму, ни в Греции или Швеции остаться уже не хотелось, хотя возможности и, естественно, средства были.
Годы неумолимо шли, но мечты Алексея Петровича так и не могли оформиться во что – то реальное.
Генеральные секретари ЦК КПСС уходили один за другим: не стало Брежнева, немногим больше года руководил страной Юрий Андропов, сменил его на короткий срок Константин Черненко. Настало время Михаила Горбачёва.
В самом начале перестройки Алексей Петрович Семеньков организовал несколько кооперативов, которые стали легально увеличивать его тайный капитал, работать на его коммерческий имидж.
Поставив во главе предприятий своих людей, он начал разворачиваться. Теперь коммерческая деятельность приветствовалось на самом высоком уровне. У Семенькова открылось второе дыхание, начали вырисовываться перспективы.
В конце восьмидесятых годов началось понимание того, что не всё верно делает верхушка страны Советов. Да и на местах, особенно в Москве, стали происходить непонятные процессы, формирующие оппозиционные настроения.
В эти смутные времена судьба опять свела его с криминальным миром.
Время подходило к обеду. Алексей Петрович заканчивал разбирать с главбухом документы. В это время секретарь сообщила ему, что к нему пришёл начальник охраны.
С Климом Жаровым – начальником охраны Семеньков познакомился ещё в восемьдесят втором году в санатории на пляже. Жаров был кадровым офицером. После ранения он оставил службу. Егор понравился Семенькову своей серьёзностью, рассудительностью. Алексей Петрович, перед своим отъездом, предложил ему должность. С тех пор они работали вместе.
Жаров, дождавшись ухода бухгалтера, вошёл.
- Алексей Петрович, на проходной находится человек с явным криминальным прошлым, который просится на встречу с вами, - доложил Клим.
Доложил точно. Не хочет с вами встретиться – кто он такой, а просится. Клим понимал хозяина и его уровень.
- По какому вопросу не сказал? - спокойно отреагировал Семеньков.
- Нет, но с ним в машине ещё три человека, все бывшие зеки, - чётко ответил Жаров.
- Приведи его, - распорядился Алексей Петрович.
Прошло десять минут. В кабинет вошёл Клим, за ним мужчина среднего роста в кожаной куртке, тёмных джинсах. На пальцах рук, помимо большого перстня – печатки, были ещё наколки. Гость держался спокойно.
- Присаживайтесь, слушаю вас, - обратился к нему Семеньков.
Жаров остался стоять в углу кабинета.
Посетитель, посмотрев на него, присел на стул и сказал: - Алексей Петрович, у вас большое хозяйство, завод, кооперативы. Время сейчас неспокойное и мы предлагаем вам своё содействие в обеспечении вашей безопасности.
Гость говорил спокойно, буднично, не давил, не употреблял жаргон, который, несомненно, прекрасно знал. Это свидетельствовало о его положении, умении думать и анализировать.
- Вы, уважаемый, не представились, - ответил Семеньков.
- Степан Николаевич или Мамай, может, слышали - сказал он с лёгкой улыбкой.
- Благодарю вас за предложение и заботу, Степан Николаевич, вот только у нас есть структура, которая обеспечивает безопасность, - сказал спокойно Алексей Петрович.
- Хочу вас заверить, что эта структура не обеспечит вашу безопасность, - гость сделал лёгкое ударение на слове вашу, - мы же сделаем в лучшем виде.
С этими словами он отдал директору листок бумаги с указанным на нём процентом за безопасность.
- Вас я вижу, даже знаю ваше имя отчество, а кого вы представляете – не представляю, - с улыбкой произнёс Семеньков, разводя руками.
- Мужик то, видно, битый, - подумал про себя Мамай, - Зайдём с козырей.
- Здесь секрета нет, - добродушно откликнулся Степан Николаевич, - Вы, наверное, слышали о нашей организации от своих знакомых - Вениамин Гордеевич Чернов или Веня Казанский.
- Вот так новость, - искренне засмеялся Алексей Петрович, под удивлённые взгляды гостя и Жарова.
Конечно, от своих знакомых он слышал о неком Чернове, может и мелькнула пару раз кличка, только не придал этому значения. Сейчас всё стало на свои места – визит незнакомца, имя и кличка.
- Так вы знаете Вениамина Гордеевича? - оторвал от размышлений Семенькова вопрос гостя, который он задал во второй раз.
- Я вам, уважаемый, сейчас напишу пару строк, - ответил Алексей Петрович, - отдадите Вениамину Гордеевичу.
Взяв листок, он написал несколько строк, сложил лист и отдал гостю.
- Клим Юрьевич, проводите нашего гостя, - отдал Семеньков распоряжение начальнику охраны.
Оба вышли из кабинета.
Вот это встреча, через столько лет! Не погорячился ли с запиской? Немного. Мог он тогда запомнить меня? Мог, но не обязательно. Кем я был для него? Один из массы. Ладно – будь, что будет. Хотя, посмотрим ... Такие мысли крутились в голове Семенькова.