Эту историю я совершенно забыла на долгие годы. Осенью, когда ездила в Якутск, мне её напомнил мой троюродный племянник Володька, правнук любимого деды Миши. Многое уже забылось, но, как оказалось, многое я всё-таки помню. Странная штука память...
Каждое утро Володьки начиналось со стакана свежевыжатого морковного сока. Морковка была своя, с огорода, на зиму её замораживали в уже почищенном тёртом виде, поэтому избежать этого, как считал мальчик, издевательства не было никакой возможности.
Морковный сок он просто ненавидел! То ли дело яблочный или апельсиновый, их бы он пил утром, днём и вечером с превеликим удовольствием! Но яблоки, а уж тем более апельсины, были редкостью в северном городе, вот и приходилось Володьке пить эту ненавистную оранжевую жижу! Только и хорошего, что цвет весёлый. И что мама придумывает, что он полезный, слушает старую прабабку, а той уже, наверное, 100 лет! Но деваться было некуда, Володька исчерпал все хитрости: и выливал, и спал до последнего, чтобы времени не оставалось на сок, и сбежать пытался. Ничего не помогало! И самое обидное, что мама, которая всегда поддерживала его во всех начинаниях, и из рогатки стреляла, и на воротах стояла, и мыльные пузыри выдувала, и даже как-то через забор полезла, причём быстрее самого Володьки, в данном вопросе была категорична. Сама же отжимала этот дурацкий сок через марлечку! Володька потом три часа на неё дулся и не разговаривал. А потом приходил домой из школы, ел вкусный обед, делал с мамой уроки, смотрел мультфильмы и затевал с ней какую-нибудь весёлую игру. А утром она вновь протягивала ему стакан с ненавистным напитком.
Долгое время они жили вдвоём. Отца Володька не помнил, по словам матери он был лётчик и разбился, выполняя ответственное задание. Сначала мальчик верил, но в первом классе сунул нос в свидетельство о рождении и увидел прочерк. Прадед объяснил, что так бывает, и не стоит брать в голову. Володька быстро забыл об этом, тем более что именно в тот год мать вышла замуж, её муж пацана усыновил, и в свидетельстве на новые отчество и фамилию появилась запись об отце.
Володьке нравилась его жизнь, отчима он полюбил, быстро стал называть папой. И двух крикливых сестрёнок он полюбил, старался помогать маме, качал кроватку или катал девчонок в коляске. И всё бы ничего, если бы не этот самый ежедневный стакан морковного сока:
- Ребёнку нужны витамины! – старенькая прабабушка Галя привозила им морковку, - У нас на севере с этим проблемы, а в моркови их целая кладезь.
В садике им давали пить противный рыбий жир, тоже говорили про витамины. Володька недоумевал, как так? Аскорбинки, большие белые таблетки, или жёлтенький «Ревит» из стеклянных баночек тоже были витаминами, и их он готов был есть сколько угодно. Но перепадали те вкусные витаминки редко, чаще доставалась гадость вроде рыбьего жира и морковного сока. В общем, Володька решил, что жизнь – ужасно несправедливая штука.
В тот год Володька уже закончил третий класс, собирался в четвёртый. Теперь он был уже взрослым мальчиком, не каким-то там младшеклассником! Как только наступили каникулы мать переехала с ним и сестрёнками на дачу к бабушке и дедушке, соответственно, Вовкиным прабабушке и прадедушке. Прадед Миша радовался, что в доме столько детских голосов, к трём правнукам скоро добавилась семилетняя я, каждое лето приезжающая в гости на месяц-полтора.
Был конец лета, многие дачники разъехались, и товарищами по играм для Володьки стали мы, я и соседский мальчик, первоклассник Пашка. Мы ходили за Володькой по пятам, смотрели в рот, восхищаясь каждым действием старшего друга-родственника. Такое почитание Володьку подкупало, поэтому он и водился с «малышней», тем более, одному играть было скучно.
Как-то Володька, прихватив нас как верных оруженосцев, отправился в дачный магазин за хлебом. По дороге мы наткнулись на стайку ребят постарше, вероятно шести- или даже семиклассников. Те, увидев незнакомых малолеток, переглянулись и двинулись в нашу сторону. Не дожидаясь вероятного нападения, Володька схватил нас за руки и кинулся бежать, ребята за нами. Оторваться скоро удалось, но место, в котором мы оказались, было незнакомым. Здесь явно случился пожар, дома стояли без окон, полу сгоревшие. Огороды были заросшие, бурьян был с меня ростом.
- Ого, где это мы? – Володька забыл и о преследователях, и о хлебе, который бабушка ждала к обеду.
- Сгоревшие дачи, - деловито заявил Пашка, - Слышал, мамка говорила, что зимой тут пожар был, бичи сожгли.
- А вдруг тут сокровища есть? – загорелись глаза у старшего мальчика, Айда, посмотрим!
Пашка и не думал возражать. За своим героем он готов был идти хоть куда, хоть к чёрту, хоть в сгоревший дом. Мне идти туда не хотелось, но старалась не отстать, ведь стоило только зареветь, как меня бы моментально исключили из их игр на всё лето, а меня такая перспектива не прельщала. Мы долго лазали там, вымазались в саже, конечно, ничего не нашли.
- Ладно, - разочарованно протянул Володька, - Давайте ещё вон в том доме посмотрим, и пойдём.
Мы вошли во второй дом, несмотря на полумрак (окна в нём, видимо, на зиму, были забиты досками, тогда как в первом доме окна просто отсутствовали), там было гораздо интереснее. Нашлись какие-то вещи, не сильно пострадавшие от огня, например, медная турка. Правда, что это за предмет, мы не знали:
- Смотрите, какая кастрюля! – Пашка, который сделал находку, улыбался во весь щербатый рот, - Золотая!
- Классно! – восхитился Володька, - Давайте ещё поищем!
Он обернулся:
- А где Наташка?
А я в это время таращила глаза в темноте, пытаясь понять, где нахожусь. Ещё не успела испугаться, как рядом глухо упало что-то большое.
- Мамочки, - сказала я тоненьким голоском, готовясь заплакать, но это «что-то» вдруг заговорило Пашкиным голосом:
- Наташка, это ты?
Было темно и непонятно, где мы, но мы схватились за руки и в два голоса закричали:
- Володя! Володя!
Через 10 секунд нас сбил с ног упавший сверху так призываемый нами Володька.
- Где мы?
Оказалось, что мы провалились в подпол. Как таковых погребов в Якутии не копают, мешает вечная мерзлота. Делают специальные ледники, да дачники сооружают небольшие подполы, где хранят овощи, банки с закрутками и прочие продукты. Вот в таком подполе оказались и мы. Лестницы, чтобы выбраться наверх, мы не нашли, то ли она сгорела, то ли просто разрушилась.
По идее подпол был неглубокий, но и мы были невысокими. Мальчишки пытались поднять меня, чтобы помочь выбраться наверх, но я в темноте не видела, за что мне цепляться, да и силёнок бы не хватило подтянуться. Володька быстро сообразил, что это дело гиблое, пытался поднять Пашку. С пятой или шестой попытки ему это удалось:
- Беги домой, позови взрослых на помощь, мы не сможем сами выбраться!
Пашка исчез, а мы с Володькой принялись ждать. Несмотря на то, что было лето, в подполе было довольно прохладно, и я начала замерзать. Володька снял свою рубашку, закутал меня:
- Ничего, скоро Пашка приведёт помощь, выберемся. Только не плачь, ладно?
Я кивнула головой:
- Хорошо. Плохо, что мы хлеб не купили, я есть хочу.
Глаза наши уже привыкли к темноте, да и свет хоть немного, но падал через какие-то щели. Володька сказал:
- Вряд ли здесь есть какая-то еда, так что потерпи.
Ожидание растянулось, никто за нами не приходил.
- С Пашкой что-то случилось! – беспокоился Володька, - Вдруг он ещё куда-то провалился? Или ногу сломал? Или ещё что-то? А ты чего? Не ной! Мы, по крайней мере, живы и здоровы! Нас обязательно найдут, прадед всех на уши поставит!
Я в деду Мишу верила, потому немного успокоилась. Но есть хотелось всё сильнее. Мы начали мечтать:
- Вот вылезем отсюда, целый таз супа съем, любого! Даже вермишелевый (я не любила тогда почему-то вермишелевый суп)!
- А я целую банку морковного сока выпью! – я знала о том, как ненавидел Володька морковный сок, поэтому даже зауважала его.
- Я бы морковку с удовольствием съела сейчас.
- Слушай, мы же в подполе, может, здесь есть что-то из старых припасов? Ты давай-ка не молчи, разговаривай, чтобы я тебя слышал и не наступил. Поищу по углам, вдруг что найду! – мальчик вздохнул, - Жаль, фонарика нет!
Его поиски не увенчались успехом. Очень скоро он заявил:
- Если бы тут была еда, её бы давно мыши съели. Но тут ни еды, ни мышей.
Мы долго сидели в подполе, прижавшись спинами друг к другу. Володька снял свои штаны и сунул под меня:
- Девочкам нельзя на холодной земле сидеть, так мама сестрёнкам всегда говорит.
- А тебе не холодно? – мне хотелось отказаться, но это было выше моих сил.
- Нет, мне тепло! Я же каждое утро пью морковный сок, знаешь, какой он полезный! Там витаминов много, и я от этого никогда не болею!
Не знаю, сколько мы так сидели, я, кажется, даже заснула. Очнулась от того, что Володька пихнул меня в бок:
- Наташка! Наташка! Слышишь?
Где-то недалеко разговаривали люди. Мы вскочили на ноги и стали кричать. Буквально через несколько минут нас осветил луч фонарика:
- Нашли! Здесь!
…Володька проснулся и сначала даже не понял, где находится. Он вертел головой, рассматривая белое помещение больничной палаты. И тут увидел маму, которая спала, сидя на стуле. Володя рассматривал её лицо, уставшее, с легкими морщинками, которые он никогда не замечал. Мальчику стало её бесконечно жаль, отчего-то захотелось плакать, и он, не в силах сдержаться, всхлипнул.
Мать открыла глаза и вскочила:
- Сыночек, очнулся! Маленький мой, - она прижала к себе худенькое тельце сына, - Как ты себя чувствуешь? Что болит?
- Ничего не болит. Мам, а где я? И где Наташка? А что с Пашкой?
- Наташка дома, и с Пашкой всё в порядке, - мать вытерла глаза, - А ты в больнице. Ничего, всё будет хорошо, сыночек. Ты хочешь кушать? Скажи, что тебе принести? Шоколадку, может, «корзиночку»? Или пирожок?
- Мам, - голос мальчика был ещё слабым, но он этого не замечал, - Я бы сейчас выпил морковного сока, мам…
P .S . Володька заболел пневмонией, всё-таки мы просидели в холодном подполе почти 8 часов, а он был раздет. Но сказали, что мальчику повезло, "видимо дома закаляли", организм крепкий и быстро справился. Но Володька свято верил, что это великая сила морковного сока:)
P .P .S . Пашка прибежал тогда домой, показал матери «золотую» кастрюльку, сказал, что нам нужна помощь. А та, поверив, что это действительно золото, в спешке увезла сына в город, рассудив, что если мы сгинем, то никто не узнает о найденной «великой ценности». Пашке она соврала, что сообщила нашим, и нас скоро спасут… Нашли нас после долгих поисков, совсем в неожиданном месте, где и не думали искать.