Фёдор грустно подумал о том, что вот теперь и у Лины, так же как и у него самого, родители «вроде как» есть.
«Федя, Федя, ты попал», – думал Фёдор, трясясь в вагоне подземки, который нёс их с Линой, подвывая колёсами в унисон его раздумьям. Не неделя выпала нынче, а какой-то тихий апокалипсис. Увольнение, знакомство с Линой, размолвка с Лайкери, неудачная попытка вступить с ней в брак и полный развод, женитьба на едва знакомой девушке, «Арситония» и... взятие в плен генерала Ртаса. Хотя, чего уж таиться – Лина скорее сказочный персонаж, чем армагедоновский. Она – особенная! Она – настоящая! И Фёдор это чувствует каждой своей клеточкой. А всё почему? А всё потому, что рядом с этой милой чёлочкой он чувствует себя настоящим мужиком. Раньше такого не было. Он и замуж её позвал так быстро не из-за «Арситонии» вовсе, а потому что захотелось вдруг очень. Одним словом – попал. Значит – судьба. И от того, что всё это сильно уж похоже на сказку, Фёдору всё больше становилось не по себе.
А вот что делать с пленным генералом гебов, ещё нужно подумать. Хорошенько.
Прохладная подземка выбросила их в вечернюю душу летнего города и, взявшись за руки, они пошли в сторону старенькой высотки, в которой жили родители Лины.
Когда за спиной осталась половина пути, Лина вдруг замотала головой и остановилась.
– Тео, я чего-то волнуюсь сильно.
– Вот это опус! – присвистнул Фёдор. – Жена моя, это я волнуюсь. Ты-то к родителям в гости идёшь, а я?
– Вот что я скажу им сейчас?– она жалобно посмотрела на него. – Я же говорила тебе, что старомодные они у меня. Они хотели, чтобы всё по традиции было: сватовство, венчание, свадьба. А я им тут – на! Здравствуйте, это мой муж!
– Твои вон чего только для тебя не хотели, – сорвалось у Фёдора, и он отвернулся в сторону.
Лина бросилась и крепко обняла его, прижавшись щекой к груди.
– Прости меня дурочку, – громко прошептала она. – Что это я всё о себе да про своё. Я люблю тебя с самой первой секунды и ничего теперь не боюсь.
– А раньше боялась? – Фёдор повернул к себе лицо девушки.
– Да, очень-очень боялась.
– И чего же ты боялась, рыбонька моя родная?
– Что тебя не встречу никогда.
– Вот он я перед тобой, – Фёдор чмокнул Лину в губки. – Давай, веди уже.
– Вот тут прошло всё моё детство и юность, – Лина повела рукой вокруг себя, когда они подошли к высотке поближе. – В этом скверике я ловила бабочек и жучков. Качалась на вот этой качели и играла в этой песочнице. А вон там здание, видишь? Это мой детский садик. Мама там всю жизнь работает.
– Кем?
– Воспитателем.
– Воспитатели в садике – святые люди! – сказал Фёдор без малейшей иронии. – Да и учителя тоже. Ох, досталось им бедным от меня. Стыдно до сих пор.
– А отец всю жизнь работает программистом где-то в центре города, – Лина продолжила свой рассказ. – Вечно сидит в своей матрице и чего-то там колдует.
– Это тоже кто-то должен делать, – Фёдор улыбнулся. – Ну что, успокоилась немного?
– Да, – кивнула Лина. – Но всё равно тянет попрокрастинировать.
– Это чувство нам знакомо, но оно зря, – сказал Фёдор, решительно вошёл в открывшуюся дверь подъезда и тут же оглянулся на неё. – Не понял, а чего она сама собой открылась?
– Это папа настоял, чтобы нам в подъезд волновой сканер поставили, – ответила девушка. – Он на мои биотоки сработал, я же тут местная.
– За то я тут не местный, – неожиданно хрипло заявил Фёдор, скорчил рожу закоренелого уголовника и прижал Лину к стенке. – Откуда ему знать, что у меня на уме?
Она спокойно так поцеловала его в губы и, глядя на него своими волшебными глазами, сказала:
– Тео, ты не поверишь, но этот сканер знает даже то, что я люблю тебя, а ты любишь меня.
– Как это?
– А вот так! – сказала Лина и подморгнула мужу. – Это маленький секрет нашей семейной фирмы.
– Какой этаж? – спросил Фёдор, когда они вошли в лифт.
– Двадцать пятый.
– Ух ты! – удивился он и вдруг тихонько запел: – А моя любовь живёт на двадцать пятом этаже-е-е.
– У тебя голос красивый! – Лина опять смотрела, не моргая.
– Да ладно, – Фёдор смутился в который раз, то ли от комплемента, то ли от взгляда её необыкновенного. – Отца моего песенка любимая. Я её маленький пел на своём тарабарском, а родители по полу катались от смеха.
Лина засмеялась:
– А видосик есть такой?
– Ты не поверишь. – Пальцы Фёдора забегали по панели лайбера. – Смотри.
На голограмме появился маленький улыбающийся мальчуган лет трёх-четырёх.
– Федя, – послышался женский голос за кадром. – Сынок, спой папе песенку.
Маленький Федя радостно кивнул и завёл:
– Амая любоф зивёт на двасить пятам этазе-е-е.
Тут же послышался дружный смех и Лина тоже рассмеялась:
– Ты был такой милый!
– А никуда такой и не делся, – усмехнулся Фёдор, сворачивая картинку. – Кажется, приехали.
Лина решительно стала перед дверью лифта, повернулась резко, хитро сощурила глаза и спросила:
– Готов?
– Да.
Двери тут же разъехались в стороны, и Фёдор увидел прямо перед открывшимся проёмом мужчину и женщину, которые стояли со счастливыми улыбками на лицах.
– Мама, папа! – Лина бросилась в объятья родителей.
Они обняли её хором, прямо-таки многократно отработанными движениями, поцеловали дочь в щёки с разных сторон, после чего перевели взгляд на Фёдора. Фёдор тут же почувствовал на себе два сканирующих луча. Один двигался горизонтально и медленно от обуви до макушки – мама, второй же резко метнулся вверх – папа.
– Может познакомишь с молодым человеком? – тихо проговорил отец Лины, глядя Фёдору в глаза.
Лина шагнула к Фёдору, взяла его за руку и вытянула из лифта:
– Мама, папа – это Тео.
– Ага, понятно, – кивнул отец.
Фёдор хотел было протянуть руку для рукопожатия, но вовремя спохватился, что не должен делать это первый. Так отец учил его раньше.
– Леон Робертович, – отец решительно протянул Фёдору широкую ладонь.
Фёдор пожал ему руку и инстинктивно перевёл взгляд на маму. О боже! Перед ним стояла вылитая его жена, только чуть постарше и с причёской в стиле сойка. И на Фёдора смотрели, не моргая, чуть зеленоватые большие светлые глаза.
– Полина Владимировна, – женщина слегка кивнула и тут же спохватилась. – Что же в дверях-то стоим, пойдёмте в дом.
Домом она имела ввиду просторную четырёхкомнатную квартиру с высокими потолками. Такие когда-то давно строили для простых смертных, не то, что сейчас.
Они вошли внутрь. Молодых усадили на хороший диванчик. Полина Владимировна быстренько метнулась на кухню и вернулась оттуда с большим старомодным разносом, на котором возвышался самый настоящий самовар и бренчали чайные чашки с блюдцами.
«Действительно – ретро», подумал Фёдор, вспоминая рассказ Лины про старомодность родителей.
Мама поставила разнос на столик и налила всем чая, запах которого тут же наполнил помещение настоящим домашним уютом.
– Это настоящий самовар и настоящий чай, – прошептала Лина Фёдору на ухо и почему-то хитро подмигнула отцу, который довольно кивнул в ответ.
Фёдор тут же изволил отпробовать и был реально удивлён вкусом.
– Что реально не химия? – он растерянно прошёлся взглядом по присутствующим.
– Ни капельки, – опять шепнула Лина.
Фёдор отхлебнул хорошенько, наслаждаясь неповторимостью натурального продукта, но вдруг почувствовал, что все ждут, когда кто-то начнёт первым. Начинать ему самому было как-то не с руки, обстоятельства немного не те.
– Ну, молодые люди, рассказывайте, с чем пожаловали? – Леон Робертович поставил чашку на столик и вздёрнул брови-домики.
– Пап, ну ты сам уже обо всём догадываешься, – Лина улыбнулась и посмотрела на мать, ища поддержки.
– Я вам больше скажу, – отец тихо хлопнул себя по коленкам. – Я не просто догадываюсь, я точно знаю, что десять минут назад привратник в нашем подъезде открыл дверь двум горячо влюблённым молодым людям, одним из которых является моя дочь. Ну, так колитесь, с чем пришли?
«Колитесь – это устаревшее жаргонное, кажется, то ли уголовное, то ли, наоборот, правоохранительное», – спокойно так подумалось Фёдору. Ситуация эта была для него не совсем стандартная, потому что в доме, где он рос и воспитывался, обычно вот так вот вопросы никто не ставил. Это первое. Второе: рядом сидит девушка, которая три часа назад вышла за него замуж. Замуж!!! За мужнину спину встала, чтобы в обиду не давал.
– Леон Робертович, Полина Владимировна, – Фёдор решительно поднялся с дивана. – Мы с Линой очень-очень любим друг друга и...
Лина вдруг крепко прижалась ногой к его ноге. Фёдор посмотрел на неё спокойно и продолжил:
– И... приносим вам большие извинения за то, что, не спросив вашего родительского благословения, сегодня утром вступили в официальный брак с полной ответственностью.
Чашка выпала из рук Полины Владимировны.
– И это ещё не всё, – Лина стала бок о бок с мужем. – На днях мы с Тео уезжаем в длительную командировку в сельскую местность. Надолго. На пять лет.
– Какую ещё такую командировку? – Леон Робертович тоже поднялся с места, и Фёдор грустно подумал о том, что вот теперь и у Лины, так же как и у него самого, родители «вроде как» есть.
А вы о чём подумали, прочитав эту главу?
Подписывайтесь на мой канал и делайте комментарии. Будет очень интересно узнать вашу точку зрения.