Безоглядно радоваться жизни могут только животные и маленькие дети. Мы же все помним эту первобытную радость: утром проснулся, тебе от трёх лет примерно, а за окном подозрительно слепящий белый свет, снег выпал и это счастье, в которое надо срочно окунуться, желательно с головой, на крайний случай бабу снежную слепить. Наскрести снега вместе с грязными осенними листьями, всякими соринками и слепить-таки грязного, маленького, с кривыми прутиками, обозначающими лицо, снеговика. Или снежную бабу, как кому нравится называть.
А вырос, всё, радость бытия уже реже ощущается, дозированно больше, в связи с чем-то, а не просто так, сама по себе: ты проснулся и ты уже счастлив, у тебя впереди самое интересное, целый день и целая жизнь.
Чем старше, тем ярче и печальней ассоциации оставшейся жизни с убывающим клочком Шагреневой кожи. И не остановишь процесс. Он запущен по убывающей. Уныния прибавляется.
Хорошо, если занят работой по самую макушку, некогда думать и печалиться. Это в том случае, если работа радость приносит. А какая радость от работы в капиталистическом мире, когда работы вагон и малая тележка, а платят за неё копейки и теми попрекают: мы вот как приедем да как проверим как вы там работаете, отберём всё, что дали, не дай бог чего увидим недоделанного.
Исключение есть, ну там начальники или близость к банковской и газораспределительной системам. Там свои миры, свои зарплаты, точнее, материальные обеспечения, дивиденды какие-то миллиардные, мы не про них. Ну их, пусть себе тешатся и купаются в деньгах. Кого вперёд ногами понесут, бедного или богатого, это ещё бабушка надвое сказала. У них тоже жизнь по убывающей. По закону природы: побыл, пожил, пора и честь знать, освободи другому место, другому тоже хочется побыть, пожить, посмотреть, себя показать.
Но радовать всё равно себя хочется. Весну вот синоптики обещают. Уже можно радоваться. Пчёлы благополучно перезимовали на моей пасеке на экспериментально голой сетке и без утепления под плёнкой, вторая радость. Но вся зима прошла на нервах: как они там, не выйдет ли мой эксперимент боком им и мне? Не могу без экспериментов жить. Так устроена. На себе обычно их провожу.
29 лет назад провела смертельно опасный эксперимент на себе любимой. Читала про Иванова Порфирия Корнеевича, проникалась его идеей закаливания организма, читала его 12 Заповедей, не нравилось только, что Учителем и Богом себя называл. И здороваться со всеми встречными, как он советовал, не научилась. С некоторыми поздороваешься, а они нос отвернут. Да и не прожил он бесконечную жизнь. А так хороший был дядечка, добрый и удивительно выносливый.
Короче, после всех Скорых, приезжающих в те сложные для меня времена по 2 раза на дню, после кардиореанимации, после всяко разных способов вернуть свой забарахливший мотор в рабочее состояние, я решилась: а, была не была, надо жизнь менять в корне.
Облилась ледяной водой, из ведра вылила её, покрывшуюся ледяной корочкой, своими собственными руками прямо на свою бедовую голову. Зимой, в лютый мороз за 25 градусов, с хорошим пронизывающим до костей ветерком.
Дома топилась плита с вделанным в неё котлом, топились мы тогда углём и дровами.
Детям приказала не смотреть в окно. Просто налила ведро ледяной воды из-под крана, вышла во двор подальше от окон, чтобы детей не шокировать и вылила воду себе на макушку. Ощутила, как мороз вонзил свои ледяные железные когти мне в голову, сжал её до хруста, поняла, что вот-вот окочурюсь и мои детки останутся сиротами, быстрым шагом на автомате прилетела в дом и над пышащей жаром плитой стала энергично растирать голову руками, возвращая себя в жизнь. Вернула, кровь побежала весело по жилам, а ко мне вернулась радость жизни. Это было счастье. Это было начало новой жизни. Радостной.
С того дня я стала обливаться по утрам и вечерам ледяной водой во дворе. Дети не могли просто смотреть, как их мама таким экстримом занимается в гордом одиночестве и в один прекрасный день все, в том числе и маленький семилетний, вышли и облились, все остались целы и здоровы.
Потом присоединился муж. Не хотел, но куда было деваться, маленький обливается, а папа на диване пузо греет. Стал обливаться. Построил во дворе закуток из четырёх шиферин, протянул туда шланг, это была наша кабинка для обливания, обливались мы теперь прямо из шланга, стоя босыми ногами на льду, так ещё холоднее. Вначале идти не хотелось, никогда причём, но надо, а когда ты уже облился на морозе и от тебя повалил пар как от кипящего чайника, тогда приходит радость: ты это сделал, ты победил себя, ты жив, что самое главное, и тебе тепло. Домой заходишь заново родившимся. Это счастье.
Много поводов для счастья существует, если оглядеться кругом. Но нам же всё время некогда оглядеться, мы несёмся как оголтелые, бежим как ужаленные в одно место, а чего бежим, куда несёмся, непонятно.
Да, когда семеро по лавкам, там уже несёшься по инерции и в состоянии аффекта частенько, детей надо поднимать. А когда поднял, все нужные важные дела сделал, чего бежать. Мы же звёзды к старости отучаемся в небе видеть, облака не замечаем, на траве летом не можем просто поваляться, как в детстве. Мы соблюдаем приличия.
Летом жара, пекло даже, а мы как на бал наряжаемся: платье, макияж, причёска, маникюр по 10 см хищно сверкает, золото брильянты (бижутерия, бижутерия, конечно же) на нужных местах оттеняют красоту и подчёркивают достаток. А как же, а вдруг кто из знакомых увидит, вот восхитится-то нами красивыми, или дивный фон и селфи надо срочно сделать, а мы без губ и бровей. Кому эти рыбьи губы интересны, брови эти суровые одинаковые? Странные мы, бабы, бываем иногда.
Нет бы одеться по погоде, как в детстве: жарко - футболка, шорты, сандалии. И иди себе на качели покачайся в тенёчке. Или книгу почитай на лавочке в сквере. Холодно - пальто, куртка, шапка, шарф, штаны тёплые и удобные сапоги на невысокой подошве или ботинки. А не лабутены на тоненькие посиневшие от мороза ножки.
Для кого живём-то? Для себя или для других?
Так что радовать надо себя любимую, а не ощущать себя на подиуме.
Завтра соберусь и с утра пойду на пасеку, пчёлы меня радуют. Им пофиг, как кто на них смотрит, в чём одет, они спешат жить.
