Сижу. Пишу. Ноги гудят. Утомились 43-размерные. Носили меня, родимого, по полям, заснеженным лугам, по озёрам. Как апостол Андрей ходил по воде. А чё по льду не ходить то?
Проводили мы, зиму окаянную, по славянскому обычаю. Сожгли ее на костре жарком. А солнце весеннее приманили блинами золотистыми. А чтобы приятней было животу нашему, красной икрой их сдо́брили. Так и выглянуло Солнышко ясное к нам на полянку.
Недолго любовались де́вицы красные огнем жарким. Потащил их Краснов коварный в поле зимнее. На холод собачий, да в ветер лютый. Идёт да ухмыляется. Лыбится, мордой свой блинно-маслянной.
Но сколько дорожке не виться и она закончится когда-то. Дошли наши девицы до машин. Плюхнулись в сидения удобные, анатомические. Укатили домой. Ладно хоть не запинали не́людя окаянного.
