В Горно-Алтайске было лето, тёплая погода, кругом зелень и голубое небо.
Наш экипаж готовился к посадке. Полет из Москвы, а это примерно пять часов лёту прошёл в штатном режиме. Наконец, слева по борту появился Бийск. Значит скоро и наш аэродром. Заходить будем в горной местности, и глиссада будет чуть «круче» чем обычно. В окрестностях аэродрома воздушного траффика почти нет — наш рейс единственный за весь день.
Воздух прогревался от подстилающей поверхности, и на посадке ожидалась болтанка. Порывистый ветер то и дело менял направление, самолёт здорово потрясывало.
За небольшой дымкой появились невысокие горы, кругом зелено, воздушное судно пошло на посадку. Посадочный курс лежал вдоль реки, что добавляло ещё большей красоты к нашему заходу. Взлетно-посадочная полоса здесь совсем коротенькая — 2 300 метров. Для нашего самолета это не много, но нам хватит. Главное — точно попасть в зону приземления.
Наконец, под нами проскочил торец полосы, несколько секунд... и касание! Громко загудел реверс двигателя, и экипаж почувствовал отрицательное ускорение. Самолёт затормозил, развернулся, проехал до рулежной дорожки и освободил полосу.
Маленький перрон и уютный вокзал.Пассажиры покинули самолет, а мы начали готовится к обратному рейсу. Командир и второй пилот открыли форточки и впустили чистейший горный воздух.
— О, кто это здесь у нас? — оторвавшись от расчетов сказал второй пилот.
Над панелью приборов сидела маленькая пчелка. Насекомое то переползало по корпусу «приборки», то подлетало вверх и билось о ветровое стекло.
— Пасек здесь много, пчеловодство хорошо развито, — прокомментировал командир.
Второй пилот смахнул в окно пчелу с помощью распечатанной сводки погоды. Та вмиг исчезла в прогретом воздухе за пределами кабины.
Обратный рейс пилотировал второй пилот. Двигатели запущены, чек-листы выполнены, самолёт ожидает рядом с полосой разрешения диспетчера.
— Занимайте исполнительный старт полосы 20. Ветер — 80 градусов, 5 метров в секунду, порывы — 10. Взлёт разрешаю, — ворвался голос диспетчера в эфир.
Командир подтвердил диспетчеру разрешение на взлёт и перешёл к выполнению процедур необходимых перед взлетом. Второй пилот начал руление в начало полосы. Самолёт развернулся и замер на «исполнительном старте», ещё пару секунд и двигатели начали выходить на взлетный режим. Самолёт медленно покатился по полосе, набрал скорость и оторвался от прогретого алтайским солнцем полотна ВПП.
Второй пилот уверенно пилотировал, командир вёл связь:
— Добрый день «Диализ-вышка», взлёт произвёл в развороте на точку «рипни» набираю восемь тысяч футов.
— Набирайте эшелон двести семьдесят, работайте «Новосибирск-контроль»...
— Айййй, .... — послышалось в кабине где-то на заднем фоне.
Самолёт слегка дернуло и начало отклонять от курса вправо. Через секунду прозвучал короткий щелчок — второй пилот резким движением подключил автопилот. Он произнёс “You have control”, тем самым передав управление командиру.
— Что случилось, Саня? — спросил командир, возвращая воздушное судно на курс.
Второй пилот болезненно держался за шею.
— Не знаю, жжёт сзади.
Сзади на шее второго пилота виднелась еле заметная розовая точка.
Жала мы так и не нашли, как и его хозяйки. По всей видимости пчелке очень повезло вытащить его из шеи Саши и тем самым остаться живой. А может она пожалела летчика и не стала жалить его сильно глубоко.
Саня отделался легким испугом и небольшим отеком на шее.
А мы ещё долго вспоминали, как один «крылатый» с испуга укусил другого «крылатого»...