По окончании Первого Кубанского (Ледяного) похода в мае 1918 года кубанское правительство и Рада покинули территорию Кубанской области и оказались в станице Мечетинской. Несмотря на заключённое в станице Ново-Дмитриевской соглашение о создании Кубанской армии, армия создана не была, а кубанские части вошли в состав Добровольческой армии. Кубанский атаман Филимонов занимал позицию осторожную. И в зависимости от обстановки брал сторону либо кубанцев, либо добровольцев, но старался максимально сгладить противоречия. Командование Добровольческой армии относилось к кубанскому правительству как представители центра к провинциалам. Кроме того, существовали противоречия между «черноморцами» (потомками запорожских казаков) и «линейцами» (потомками донских казаков) внутри самого правительства и Рады, но антагонистического характера они не носили.
В таких условиях в пустующей лавке торговца станицы Мечетинской Кубанская Законодательная рада приняла резолюцию:
I. Что первым и основным заданием Кубанского правительства должно быть, как и раньше, очищение Кубанского края от большевиков и других анархических элементов и восстановление на его территории государственного порядка.
… Принимая во внимание тот факт, что оздоровление и возрождение Российского государства невозможно без предварительного установления порядка на юге, рада высказывает пожелание, чтобы Добровольческая армия совместно с кубанскими войсками приступила в первую очередь к освобождению от советской власти Кубанского края.
IV. Для установления союзных отношений с Доном и выяснения немецкого движения, а также определения отношений с Украиной рада полагает необходимым послать делегации в Новочеркасск, Ростов и Киев, выдавши им соответствующие полномочия.»
В Киев избрали делегацию из шести человек. В качестве головы делегации избрали Председателя Рады Н.С. Рябовола, но с условием, что тот не будет принимать важных решений на переговорах без согласия всей делегации.
В Киеве к власти пришёл гетман всея Украины Скоропадский. Избран он был на съезде хлеборобов, проходившем в здании цирка (самое большое помещение в городе). Чтобы народ его признал и полюбил крепче немецкие войска заняли важные правительственные здания, разоружили «синюю» дивизию, арестовали членов Центральной рады. А за два месяца до этого сама Центральная рада оповещала громодян (граждан):
«Нiмцi… приходять як нaшi приятелi i помощники, на короткий час, щоб помогти нам в скрутну хвилину нашого життя“ и не имеют намерения в чем-нибудь изменить «нашi закони, и порядки, сократитъ самостийность и суверенность нашей республики».
Прибыв в Екатеринослав (ныне город Днепр), кубанские делегаты сразу почувствовали веяния нового порядка. Всюду были надменные немцы. Без их разрешения невозможно получить ни место в гостинице, ни билет на поезд. Проходила спешная украинизация –менялись вывески на учреждениях и магазинах, официальные документы издавались на мове. Член делегации Скобцов вспоминал :
«На каждом шагу можно было наблюдать, какие карикатурные формы принимала эта внешняя украинизация! Разговор, например, русских евреев, начинающих «балакать» на украинской мове. «Мое вам приветанье!» – приветствует, например, такой негоциант другого, присаживаясь к нему за столик в кофейне, и оба хохочут, – акцент же их «мовы» неподражаемый, именно чисто еврейский.
Словом, из Екатеринослава мы выехали с весьма притушенным – даже у Бескровного и Рябовола – энтузиазмом в отношении украинской «незалежности» того времени.»
В Киеве гетман Скоропадский провёл встречу с кубанской делегацией. Одет он был в чёрную кубанскую черкеску и белый бешмет. В кругах близких к гетману говорили о планах создания украинского войска по типу кубанского. Приветствия с обеих сторон произносились на мове. А во время общей беседы и завтрака говорили и на русском языке. На завтраке присутствовали также представители австрийской и немецкой миссий. Они внимательно следили за разговором, но сами в него не вступали, во время тостов дружно поднимались и выпивали бокалы за Кубань и Украину. После завтрака военный министр Рогоза сообщил кубанцам, что по интересующему их вопросу о поставке военного снаряжения обращаться к нему на прямую.
В следующие дни кубанская делегация посещала украинские министерства. Министры встречали любезно, обещали решить вопросы. Но дальше слов дело не шло.
В это же время в Киеве находилась делегация от донского атамана Краснова. Те решали свои вопросы непосредственно с немцами, а гетмана и его администрацию воспринимали лишь как ненужную декорацию. Генерал Свечин, руководитель донской делегации говорил кубанцам:
«Зачем зря терять время и трепать нервы? Лучше обратить свою энергию по прямым артериям к пульсирующим центрам украинской жизни»
Через несколько недель бесплодного нахождения в Киеве делегаты получили письменный ответ из военного министерства о полном отказе в удовлетворении просьбы.
За разъяснениями кубанская делегация отправилась к министру закордонных справ пану Дорошенко, который объяснил им, что если бы кубанское правительство декларативно заявило о вхождении в состав Украины на правах автономии, то немцы возможно и дали бы добро на помощь военным снаряжением, а так они опасаются, что эти снаряды и пули могут полететь в них.
В связи с этим большинство кубанской делегации предложило прекратить переговоры и покинуть Киев. С этим мнением согласен был и Рябовол, но он настаивал на том, чтобы отъезд делегации не был истолкован как разрыв отношений. Поэтому было принято решение, что делегация уедет обратно, а Рябовол на некоторое время останется в Киеве.
В конце июня кубанская делегация вернулась в Новочеркасск. А Рябоволу всё-таки удалось кое-что достать, но сам он об этом говорил очень умеренно и не похвалялся своими успехами.