Первые послевоенные десятилетия вошли в нашу историю как период интенсивного восстановления хозяйства. Поэтому не только советские идеологи отмеряли сроки, когда СССР "догонит и перегонит Америку", об этом рассуждали и западные экономисты. Хотя продолжение этой истории всем известно, теперь она повторяется с Китаем. Эта страна, ведомая коммунистической партией, уже несколько десятилетий демонстрирует миру свое "экономическое чудо", и простое сравнение китайских и американских темпов роста позволяет прогнозировать, что в недалеком будущем Китай "догонит и перегонит Америку" по душевому доходу. Для этого требуется лишь продолжения роста в этих странах теми же темпами.
Однако может ли этот праздник длиться вечно? Посмотрим на это с точки зрения неоклассической теории роста, развитой на Западе как раз в годы нашего "экономического чуда".
На днях я уже обсуждал эту теорию применительно к распределению дохода рационального домохозяйства между потреблением и сбережением. Теперь вкратце о том, как эта теория описывает механизм роста и какие сценарии развития отсюда следуют.
Начнем с того, что под экономическим ростом здесь подразумевается рост дохода на душу населения, а не валовый рост. Если, напр., население и ВВП за период выросли одинаково, можно отчитаться о росте экономики, но не о росте доходов. Такой рост, во-первых, ничего не дает отдельному человеку, и, во-вторых, совершенно неинтересен теоретику как тривиальный случай экстенсивного развития.
Хотя модель увязывает рост с прогрессом и накоплением капитала, первый в ней предстает как некий постоянный бонус к росту, основное же назначение модели в том, чтобы описать происхождение и роль капитала. На уровне семьи капитал образуется благодаря сбережениям, а на уровне экономической системы – когда эти сбережения оказываются в распоряжении тех, кто их использует для развития существующих и создания новых бизнесов. Таким образом, рост возможен, когда мы жертвуем частью сегодняшнего дохода, чтобы вложить ее в нечто, что позволит нам иметь больший доход завтра.
Чем больше отдача от инвестиций и, соответственно, сбережений, тем сильнее стимул сберегать и инвестировать, интенсивнее накопление капитала и быстрее рост.
Здесь мы подходим к ключевому элементу модели: капитал приносит отдачу в зависимости от своей относительной редкости. (Кстати, этот закон работает далеко не только применительно к капиталу.) Если в качестве основных факторов производства признать труд и капитал, то речь идет о его редкости сравнительно с численностью работоспособного населения. Эту логику несложно продолжить: в условиях редкости капитала он приносит большую отдачу, стимулируя накопление и обеспечивая рост; по мере же накопления и роста капитал становится менее редким, отдача от него снижается и с нею стимулы сберегать и инвестировать. В конце концов, экономика должна достичь стационарного состояния, в котором душевой доход больше не растет. Вернее, не растет за счет накопления капитала, но может продолжать расти за счет прогресса. Стационарное состояние не исключает и роста общего ВВП, если растет население. Важно, что потенциал роста благосостояния за счет накопления капитала в этом состоянии оказывается исчерпан.
Итак, основной механизм – это накопление, но этот праздник рано или поздно заканчивается. Эта простая теория отлично объясняет все истории успеха начиная с эпохи Промышленной революции. Будь то в Англии, США, СССР или Японии все начинается с быстрого роста, высокой отдачи от вложений и массированных инвестиций, банкет продолжается несколько десятилетий, а затем постепенно скисает.
То же самое с Китаем. В конце 70-х гг. это была нищая страна с огромным населением. Значит, капитал там был чрезвычайно редок и при надлежащих условиях обещал высокую отдачу. Поэтому, когда благодаря реформам Дэн Сяопина эти условия были созданы, в Китай потекли иностранные инвестиции и заработал механизм, описанный моделью: редкость капитала – высокая доходность – интенсивное накопление – быстрый рост.
Правда, ни одна страна в истории не проходила фазу индустриализации с таким населением. Но эта специфика Китая должна иметь количественный, а не качественный эффект: "экономическое чудо" там просто продлится дольше, чем в других странах, но конечным результатом станет уровень душевого дохода, в лучшем случае, на уровне развитых западных стран и околонулевые темпы роста. На этой стадии прогресс будет по-прежнему вносить вклад в рост благосостояния, но будет ли в этом у Китая особое преимущество, как в случае с временно редким капиталом, – большой вопрос.
Теперь несколько технических деталей о модели и о предсказываемой ею динамике накопления и потребления. Решение для оптимальной траектории накопления и потребления описывается как
(Для любознательных приведу обозначения, хотя для последующих рассуждений они не пригодятся. Переменные в расчете на душу населения с поправкой на прогресс: k – капитал, f(k) – общий выпуск, c – потребление. И параметры: x – темп прогресса, n – рост населения, delta – амортизация, theta – эластичность предельной полезности и rho – норма межвременных предпочтений.)
Если приравнять уравнения к нулю, мы получим комбинации значений капитала и потребления, при которых ни то, ни другое не растет. Это является полезной отправной точкой, чтобы представить рост капитала и потребления в зависимости от их начальных значений. Их динамика визуализирована с помощью фазовой диаграммы на заглавной картинке.
Вертикальная линия разграничивает значения капитала, при которых потребление, соответственно, растет и падает. Жирная кривая обозначает аналогичное разграничение для, соответственно, положительного и отрицательного накопления. В точке пересечения этих двух линий достигается стационарное состояние. Собственно, любая история индустриализации – это движение из какой-то начальной точки ( с 0, k 0) в сторону стационарного состояния, где останавливается экономический рост.
Но есть нюансы. Имеет значение начальная комбинация потребления и капитала, от которой зависит конкретная траектория роста. В условиях начальной нищеты и то, и другое находится на низких уровнях, но важно определенное равновесие между ними, поскольку только в этом случае гарантировано движение строго в сторону стационарного рая, при котором полностью реализуется потенциал роста за счет накопления. Если же в начале это равновесие нарушается в ту или другую сторону, движение к заветной точке пойдет окольными путями.
Если равновесие нарушается в пользу капитала, значит норма накопления слишком велика сравнительно с возможностями общества. Это как раз путь, которым шла наша страна в годы первых пятилеток: живем впроголодь, зато небывалыми темпами роем каналы и строим электростанции. При таком сценарии рост по большей части сводится к накоплению капитальных благ и лишь в незначительной степени к росту потребления. В конечном счете, такой рост останавливается, потому что капитал уже не приносит прежней отдачи, но требует обслуживания ( delta в первом уравнении).
Противоположная крайность – если при начальной нищете мы слишком много потребляем сравнительно с инвестициями. В этом случае первое время будут расти и потребление, и капитал, но потом скажется недостаток последнего для продолжения роста и он остановится. Некоторые в этой крайности обвиняют современную Россию, и для этого есть некоторые основания, если обратить внимание на то, что прибыль крупных компаний у нас по большей части распределяется на дивиденды, а не инвестируется.
Наконец, за начальную точку можно взять не только состояние нищеты, но и богатства. Если капитала слишком много, он не приносит должной отдачи, поэтому капитал и потребление сокращаются, но опять-таки, это можно делать вдоль магистральной линии, ведущей к стационарному состоянию, а можно пойти по кривой дорожке, нарушив равновесие в сторону капитала или потребления. Конечный же результат – тот же, что и при движении из состояния нищеты.
Резюмирую техническую часть: все рано или поздно приходят к застою, но и это можно делать с умом, а можно – через пень колоду.