15 марта 1937 года вышел Приказ НКВД СССР № 00112 «О результатах проверки тюрем особого назначения НКВД СССР». Документ окончательно ликвидировал статус «политического» заключенного, уравняв отбывающих наказание по таким статьям с остальными осужденными.
Процесс ликвидации статуса политзаключенного и сращивания его со статусом уголовника начался еще в 1925 году. Тогда постановлением СНК СССР была ликвидирована «политическая» часть Соловецкого лагеря особого назначения ОГПУ. Тем не менее, до 15 марта 1937 года еще сохранялись «льготы», которыми пользовались отбывающие наказание по политическим мотивам: в тюрьмах им разрешалось читать книги, писать письма, иметь собственную посуду и личные вещи, играть в волейбол и даже заниматься огородничеством.
На Февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б), который положил начало Большому террору и репрессиям против членов оппозиции и партийной номенклатуры, Сталин выступил с докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников», повторив свою доктрину об «обострении классовой борьбы по мере строительства социализма». Чистки в рядах партийной номенклатуры требовали ужесточения наказания. А наиболее распространенным видом наказания для членов оппозиции было тюремное заключение.
Одним из результатов пленума и стал приказ № 00112, который превратил «политическую» категорию заключенных в самую опасную, а тюремное заключение — в самую тяжелую форму лишения свободы:
Проверкой существовавшего в тюрьмах особого назначения НКВД, режима содержания заключенных, установлено, что этот режим не обеспечивал должной изоляции особо опасных преступников и извращал линию карательной политики, которая должна проводиться в отношении наиболее озлобленных врагов советской власти.
Период содержания в Ярославской тюрьме особого назначения НКВД Евгения Гинзбург вспоминала в своем автобиографическом романе «Крутой маршрут»:
Порядок установлен такой, что форточка открывается во время нашего вывода на прогулку. Мы взахлеб ловим крошечные струйки воздуха, идущие от небольшой квадратной форточки <…>. Дни и ночи, проведенные в этой камере при постоянно открытой форточке, кажутся нам теперь каким-то курортом.
В таких условиях хлеб покрывался плесенью, стены зеленели, а одежда никогда не высыхала. Каждый день уносил силы, и мало кому из заключенных удавалось прожить в тюрьме дольше двух-трех лет.