Случилась эта история в самом начале нулевых. Незадолго до этого Семён Лаврентьев пришёл из армии. Да не просто из армии, с морфлота. Службу нёс на Балтике. В свою родную Денисовку вернулся мичманом. Немного возмужавшим, но всё таким же обаятельным, бесшабашным и весёлым. Разве что голос стал чуть грубее, да жаргон морской появился. Отчего и прозвище это образовалось - Моряк, которым, к слову сказать, Семен очень гордился. Да и вообще всё у Сёмы, без преувеличения, складывалось великолепно. Таким образом, что живи, как говорится, и радуйся. Ну а чего, действительно, не радоваться-то? За два с небольшим года до этого, служба в мореходке сократилась с трёх лет, до двух. И Семён, понятное дело, был среди этих счастливчиков. Любимая девушка Варя его дождалась, слова кривого сказать никто не мог, хотя чего-чего, а длинных языков у них в посёлке хватает. А это значит, что? Правильно, значит скоро свадьба! Кроме того, родители его живы-здоровы, хотя отец и решил на пенсию выйти, чтобы вплотную уйти в фермерство: заняться выращиванием телят для совхоза, земельным паем, что у них был в собственности да своими теплицами.
А на ассенизаторскую машину, на которой работал последние десять лет, собирался пересадить сына. Слегка пользуясь служебным положением и неформальными связями в райадминистрации. А Семён и не возражал. А что, работа, как работа. И, деньги, между прочим, не пахнут. И если уж разговор о презренном металле, (хотя, к слову, не такой уж он и презренный), то благодаря этим, в частности, сверхурочным рейсам, они с батей сейчас второй пятистенок достраивают. Для него, для Семёна и его будущей семьи. Вот как. Потому как шабашка всегда имеется. И что бы кто ни говорил, и как бы носом ни крутил, мол, запах, то сё, а семья их в посёлке - одна из самых не только работящих, но и зажиточных. Да и потом, никто ж не говорил, что он обязан всю жизнь крутить баранку, попеременно с этим ворочая насосно-всасывающий шланг ассенизаторской цистерны. Это сейчас, максимум, полгода-год, пока он не закончит технарь и не заработает деньги на свадьбу и ремонт дома. И кому как, конечно, но ему Семёну, этот город ваш, куда большая часть его одноклассников слиняла, и даром был не нужен. И здорово, что Варюшка с ним согласна и полностью взгляды его разделяет. Так и должно быть в семье. Где муж и жена смотрят в одну сторону, и мужчина - на деле, а не на словах глава семьи.
Поскольку права он получил ещё перед армией, то довольно скоро, после того, как официальная часть трудоустройства была завершена, разъезжал на своём ГАЗ - 53 не только по Денисовке, да и по всему району. Конкуренция была не очень высокая. Клиентов хватало. Среди них были, как старые, прикормленные ещё отцом, так и новые, из быстро растущих коттеджных посёлков. Семён работал весело, что называется, с огоньком, и жильцы как старого частного сектора, так и счастливые новосёлы, предпочитали иметь дело с весёлым и обаятельным Семёном, чем с его хмурым и неопрятным напарником Михалычем. Работа Сёме нравилась, и он теперь даже не был уверен, что захочет её менять. По крайней мере, в обозримом будущем. Тем более, он узнал, что со временем, могла появиться вполне реальная возможность бизнес этот, что называется, "прихватизировать". Вместе со стареньким, но верным ГАЗ-53.
С Варей отношения тоже не стояли на месте, а довольно стремительно развивались и вскоре в посёлке заговорили о предстоящей свадьбе Сёмы-моряка. Нужно было определиться с датой и ехать подавать заявление. Варвара оканчивала педучилище и вот-вот должна была вернуться с практики. Однако когда девушка приехала, долгожданная встреча в тот же вечер омрачилась тяжёлым разговором. Семён даже сначала не понял, о чём это его девушка толкует. Оказалось, она снова спрашивала, сколько ещё он намерен работать ассенизатором. Раньше у них тоже заходил об этом разговор, но Семён не помнил, чтоб это было в такой категоричной форме. Этот поворот ему совсем не понравился. Семён парень был самолюбивый и гордый. И даже отдалённый намёк на то, что его невеста стесняется того, чем он занимается, ему совсем не понравился.
- Глупенькая, да разве это важно? Работа, как работа, ничем не хуже любой другой. Семён хотел даже добавить, что умному человеку не прийдёт в голову стыдиться честно заработанных денег, но он побоялся обидеть девушку.
- А вот ты, - добавил он, - сейчас в садик пойдёшь работать, носы вытирать придётся детям, с горшками иметь дело, это как?
- Это совсем другое, что ты сравниваешь, - возмутилась Варя, - просто я не хочу быть женой… ассенизатора, понимаешь? Семён не понимал, совсем не понимал. Потемнел лицом и ничего не ответил. А потом и вовсе ушёл. Даже не попрощавшись. Так крупно они первый раз поссорились.
- При чём тут кто кем работает, - рассуждал он пока шёл домой. Всё очень просто, человека или любишь, или нет. В ушах звенели прощальные слова Вари:
- Ты ведёшь себя так, будто всё тебе трын-трава, живёшь поплёвывая через плечо… А обо мне ты подумал? Мне-то каково? Мне совсем не всё равно, что мой жених… - Варвара замолчала, кусая губы.
- Кто? - со злой ухмылкой спросил её Сёма, - Ну кто, говори!
- Да, то самое! Ты думаешь, что ты Сёма-моряк, а я сама слышала, как люди говорили про тебя, вон едет Сёма - гав..оз!
- Дура, - шептал Сёма, ворочаясь в кровати и будто продолжая этот спор, - господи, какая же ты дура! Если так и говорили про меня, то наверняка какие-нибудь кретины и бездельники.
Но всё равно было очень больно, обидно и унизительно. Получалось будто Сёма сам по себе ничего не значил. А имел вес лишь в комплекте с престижной или хотя бы просто какой-то другой специальностью. Он чувствовал себя так, будто его при всех густо и жирно обваляли в том самом веществе, которое он откачивал из выгребных ям и отстойных колодцев.
К чести Семёна надо сказать, что он ни разу даже не подумал сменить профессию. Ну, ладно, может пару раз эта шальная мысль и влетала в его молодую и умеренно буйную голову, но очень быстро, причём с оглушительным треском, оттуда убиралась.
А через несколько месяцев Варя выходила замуж. За приезжего, вертлявого хлыща с циничным выражением лица и модной, тонкой бородкой. Сёма про себя назвал его «пижоном». Свадьбу должны были играть в местном кафе «Романтика».
Сёма внешне присутствия духа не терял, но только он сам знал, чего ему это стоило.
- Моя б воля, устроил бы я вам романтику, - мрачно думал он, выезжая к заказчику.
Музыку было слышно за добрую сотню метров от кафе. Начало темнеть. Чем ближе Семён подъезжал, тем сильнее и яростнее разливалась в его молодом теле весёлая злость.
- А вот поглядим сейчас, кто лучше веселиться умеет, - весьма туманно ответил Сёма подвыпившему гостю, который удивлённо таращась на ассенизаторскую цистерну, спросил у него, что он тут делает. Дело происходило в конце августа, все окна были нараспашку, приветливо демонстрируя богато сервированные, многочисленные столы. Праздновали это событие с размахом. Красавица-невеста в чудном подвенечном платье, жених с нетрезвой усмешкой, танцующие и жующие гости, пьяненький свидетель с дружками курит поодаль… Пока Семён ловкими, быстрыми движениями своих сильных рук разматывал шестиметровый рукав своей бочки, опустив его в ближайшее окно, эти кадры в его голове складывались в отдельную смешную и немного сумасшедшую мозаику.
- Эй, парень, ты чего? - спросил его кто-то, всё ещё не понимая, что происходит.
- Всё нормально, не переживай! - поднял руку в промасленной рабочей рукавице, широко улыбающийся Семён… и врубил ассенизаторский насос…
Мотор послушно взревел, гофрированная толстая кишка, словно напуганная пышнотелая дамочка, слегка вздрогнула и… Почти пять кубов собранного за рабочий день «добра» мощной, густо-каштановой струёй хлынула внутрь… Заливая кафельный пол, столы, стулья, попадая на крахмальные скатерти, второе горячее, громадные блюда с фруктами, праздничную одежду гостей, оскверняя девственно-белоснежный наряд невесты коричневыми кляксами, и тёмно-синий двубортный пиджак жениха-пижона.
Первые минуты никто ничего не мог понять. Присутствующие замерли, кто где был, как в известной пьесе Гоголя после фразы в заключительном акте: «К нам едет ревизор». И даже это было не самое ужасное, по сравнению с тем, что началось потом! Когда люди, наконец, поняли и догадались. А ещё услышали, разумеется, непередаваемый аромат… Потому что потом, когда все кинулись к выходу, многие начали спотыкаться. И, к сожалению, падать. Прямо в то, что уже в изобилии растекалось по всему полу. И отчасти даже стекало со стен. В том числе очнувшаяся от спячки невеста. Варя упала в своём прекрасном одеянии. Ещё и взятом, к слову говоря, напрокат. Жених, слегка поколебавшись подал ей руку и, поскользнувшись, упал, к чёртовой матери, тоже. Причем всё это происходило под гомерический, перекрывающий всю остальную какофонию (прошу прощения за невольный каламбур), смех мичмана и ассенизатора Семёна Лаврентьева.
Вот такой вышел, с позволения сказать, свадебный конфуз… Вот так Сёма-моряк испортил свадьбу. Отомстил, что называется… Утопил торжество, э-э, ну, в общем, сами знаете в чём.
Конечно, был суд, и Семён получил своё наказание. Ну а как же, умышленная порча казённого имущества, и даже, кажется, моральный ущерб… Автор, знаете ли, не очень большой знаток всех этих юридических тонкостей. Мягкосердечного читателя, переживающего за нашего героя, спешим, тем не менее, успокоить, срок всё же был не очень большим. Сочувствующих парню оказалось гораздо больше. Вне всякого сомнения, пригодились и отличные характеристики с учёбы и работы Семёна, а также дружба его папы с отдельными представителями райадминистрации.
Свидетели, которым у нас нет никакого основания не доверять, заявляют, что, когда Семёну предоставили последнее слово, он и не думал раскаиваться или просить о снисхождении. Он оглядел собравшихся весёлыми глазами, улыбнулся и произнёс загадочно и непонятно:
- Вот значит, не всё ж некоторым в шоколаде щеголять, не худо и в чём-то другом побывать, тоже, кстати, коричневом… Полезно очень бывает, мозги прочищает однозначно… Сожалеть? Нет, что вы, ни о чём не жалею, и в тюрьме люди живут… Ну и это, значит, всё у меня-то… Так что, спасибо вам...