Часть 7.
Начало здесь
Кот минуту помедлил и запрыгнула на колени к Антонио.
— Надо же, — удивилась Алька, — сроду к чужим не шёл.
— Выходит, не чужой.
Антонио взглядом поблагодарил бабу Зину.
Августовские дни были похожи на раскалённую сковородку. Молодые люди выходили прогуляться, когда беспощадное солнце скатывалось к шатрам деревьев.
У себя на родине Антонио ежедневно бегал по утрам. Здесь дал себе зарок ходить пешком запланированные километры.
Гуляли обычно вдоль просторных полей. Всё казалось чудесным и неповторимым: нивы, переливающиеся янтарём с сухо звенящими колосьями. Подсолнухи, склонившиеся жёлтыми головами. Воздух, звенящий чистотой и прозрачностью от земли до бескрайнего неба.
Через три месяца Антонио почти привык к русской деревне. Научился колоть дрова, топить печь и даже лепить пельмени.
Однажды баба Зина пригласила в баню. Специально затопила берёзой для стойкого жара.
Погода была скучная. Зябко — конец ноября. Днём выпал снег. К вечеру опустился лёгкий морозец. Поднялся ветер. В доме загудело, задергались ставни. Потом ветер немного утих, но все равно еще был колючий и холодный.
Из трубы ровно и сильно валил дым.
Первыми в баню отправились молодые. Под ногами звонко хрустело льдистое стекло замерзи.
— Раздевайся, чего стоишь? — сказала Алька с огоньком в глазах.
Антонио скинул одежду и зашел в парную. Баня жарким вулканом дыхнула в лицо.
— Ты хочешь сделать из меня цыпленка гриль?
Аля рассмеялась.
Баба Зина заранее накидала на пол сосновых веток. Аромат стоял сумасшедший.
Девушка набрала ковш горячей воды и плеснула на камни. Печка зашипела. Антонио почувствовал, как жар вцепился в уши, обжог нос и горло.
— Ложись на полку, — весело скомандовала Алька и взяла душистый веник, — буду выбивать из тебя дурь.
Сначала осторожно, почти шепотком прошлась по спине и бокам. Потом хлестала сильнее и, наконец, стала колотить изо всех сил. Мужчина решил, что попал в адское пекло и тихо молил о пощаде.
Было приятно и больно одновременно. Он застонал.
— Терпи, — приговаривала Алька, — так надо. Выйдешь отсюда чище праведника.
Потом поменялись местами. Антонио, подражая жене, отчаянно хлестал её по спине.
— Потише, потише, не дрова колешь! — визжала Алька.
— Всё, больше не могу.
Антонио бросил веник и выбежал из бани.
Не успел отдышаться, как жена окатила его ледяной колодезной водой.
Глаза отрыгнули ужас.
— Вот теперь ты почувствовал всю прелесть русской бани.
Напряжение отпустило. Голова прояснилась. В душе наступила ясность, жизнь стала понятной.
— С легким паром! — встретила их баба Зина.
— Спасибо!
— Залезай на печь, — велела Алька мужу. — У нас так принято: после бани положено отдохнуть. А я пока чай с травами заварю.
«Это как? Шутит что ли? Как можно лечь на раскаленную печь?» — размышлял Антонио.
После секунды колебаний все же влез. Коты запрыгнули следом. Антонио улёгся на спину и прикрыл глаза. Барсик с Муркой примостились в ногах.
Молодой мужчина погрузился в сладостное блаженство. Ему показалось, что тело испаряется, летит высоко вверх к мягким, пушистым облакам.
В этом момент пришло понимание, почему русские так любят баню.
Только к холодам Антонио не смог привыкнуть. Организм возмущался и отказывался терпеть минусовую температуру.
— Аля, пора возвращаться. Три месяца прошло.
Алька согласно кивнула. Она и сама понимала, что душевные раны давно затянулись. Пора жить дальше.
— Давай не будем продавать дом? — предложила Алька. — Денег за него больших не выручишь, зато будет куда приезжать.
— Давай. Тогда придётся пустить квартирантов, чтобы за домом смотрели.
Вечером пили чай у бабы Зины.
— Всё правильно решили, ребятки. Квартирантов поищу, пока сама приглядывать буду. Хотите, продавайте. На следующий год поживёте у меня. Места всем хватит.
— Не знаю, получится ли приехать. — Алька замолчала и вдруг густо покраснела.
— Я беременна…
У бабы Зины набежали быстрые слёзы. Антонио схватил жену на руки и закружил.
— Алечка, чего ж ты молчала? — шептал он нежно.
В его глазах читалось глубокое и упоительное счастье.
Продолжение следует.