В конце лета 2018 года мне предстояла поездка в японский город Саппоро для прохождения учебной стажировки. Надо сказать, что Япония с самого начала вызывала у меня больше ассоциаций с постоянными тайфунами, цунами, землетрясениями и гигантскими чудовищами, расхаживающими среди небоскребов, чем с экзотической и тонкой восточной культурой. Однако шанс съездить бесплатно в другую страну от университета, да еще и пройти там обучение казалось неплохой перспективой.
Саппоро ожидаемо оказался очень чистым и спокойным, если не сказать несколько скучным городом, самым сложным в котором оказалось привыкнуть ходить с учетом правостороннего движения. Мне казалось, что в этом городе точно ничего непредусмотренного произойти просто не может.
Однако через несколько дней моего пребывания в Японии было объявлено предупреждение о плохих погодных условиях и угрозе тайфуна. К вероятности тайфуна я отнеслась относительно спокойно: на Дальнем Востоке этим словом мало кого можно всерьез напугать, они становятся частыми гостями в нашем регионе как раз благодаря близости с Японией. Но чувство беспокойства все же возникло. Все-таки до нас обычно доходят лишь отголоски тайфунов, соответственно в самой Японии они наверняка бушуют вовсю. Ночью того дня поднялся сильный ветер, начался дождь, до самого утра дрожали от порывов ветра стекла… Мне все вспоминались новости, в которых сообщалось о многочисленных потерях и жертвах вследствие прошедшего тайфуна, картины с развороченными улицами и страшные репортажи с места стихийного бедствия. Именно такие новости появились на следующее утро, однако, к счастью, не про тот регион Японии, в котором пребывали мы. Соседняя префектура и правда оказалась в самом эпицентре того злосчастного тайфуна, вследствие которого были и затопления, и человеческие жертвы, и оползни, и все прочие неприятности. Нас тайфун прошел лишь по касательной, засыпав ветками деревьев все парки и не нанеся серьезных повреждений.
Честно говоря, в тот момент я почувствовала неописуемое облегчение. Япония, которая казалась мне оплотом всевозможных бедствий, не подвела моих ожиданий. Но главная радость была вот в чем: раз в момент моего нахождения здесь уже случилось одно стихийное бедствие, то значит дальнейшее пребывание здесь должно пройти без приключений. Ведь, как говорится, снаряд дважды в одну воронку не падает! Опровержение моих мыслей не заставило себя ждать.
Прошло буквально несколько дней, и в одну из ночей мой сладкий сон, наполненный какими-то событиями, стало потряхивать. Возможно, мне бы так и продолжало казаться, что все трясется именно у меня во сне, если бы не вскочила моя соседка по комнате и не закричала «Что это? Что это?!». Она кое-как включила свет, стараясь не промахнутся по ходящему ходуном выключателю и уставилась на меня глазами, полными страха. Вся комната тряслась и грохотала. «Это что, землетрясение?», - крикнула она. На что я, уже отлично понимая, что мои самые страшные кошмары становятся явью, почему-то ответила: «Я не знаю».
В ту же секунду мы обе подскочили с кроватей, лихорадочно пытаясь вспомнить, какие действия нужно предпринимать во время землетрясений. Ко мне вдруг пришло осознание, что я, испытывая такой страх перед возможным землетрясением, так и не удосужилась узнать, как себя нужно вести, если оно вдруг начнется. Мне вспоминалось только что-то из учебника по ОБЖ класс за третий, в котором говорилось, что нужно спрятаться в ванной. Но мне никак не удавалось вспомнить, что именно с этой ванной делать: просто зайти в ванную, залезть под неё или в неё, что?! Соседка моя оказалась гораздо более подкованной и приказала мне встать в дверной проем и держаться за что-нибудь. Как только мы, наконец, заняли свои позиции, трясти потихоньку перестало.
Какое-то время мы так и стояли, вцепившись в дверные косяки. А потом поняли, что теперь нужно делать что-то еще. Мы решили побежать на второй этаж к ресепшну гостиницы в надежде на какие-то руководства и помощь там. Мы нацепили первые попавшиеся вещи и ломанулись по лестнице вниз, так как точно знали, что лифтом пользоваться нельзя. Мы бежали несколько лестничных проемов, не жалея ног, дыхание сводило от бега и адреналина. Подбежав ко входу в ресепшн, мы обнаружили, что дверь заперта. Рядом с ней уже стоял другой постоялец, тоже иностранец, вид у него был абсолютно дикий. Он также, как и мы, подергал ручку запертой двери и уставился на нас. А мы на него. Так мы простояли, наверное, с минуту. Мне подумалось, что надо что-то спросить у него, но тут он резко развернулся и побежал вниз по лестнице – на выход из отеля. Мы же остались стоять в полной растерянности, не зная, что делать. Тут, наконец, дверь ресепшна открылась и оттуда высунулся заспанный японец – возникло ощущение, что мы просто так разбудили его среди ночи и теперь он вынужден был покинуть свою сладкую постель, чтобы впустить нас.
Как только мы уселись у ресепшна, туда неспешно спустились еще пара человек с нашей стажировки. И тут мы с соседкой поняли, что сбегая из номера, мы его не только не закрыли, но и не взяли с собой никакие документы. И нам пришлось снова бежать наверх по лестнице бегом, так как мы боялись повторных толчков землетрясения. Поднявшись на наш этаж, мы увидели кого-то у нашей двери. Шок наш был неописуем: не успели мы оставить на пять минут дверь открытой, как тут же кто-то решил заняться мародерством! Настолько же стыдно и смешно стало нам, когда мы поняли, что в панике перепутали двери, и никто вовсе не намеревался нас обокрасть.
Только когда мы вновь спустились на ресепшн и оказались в окружении наших сокурсников, мы немного успокоились. На самом деле, кроме нас (хорошо это или плохо?), никто другой не предпринял столь быстрых действий по спасению. А судя по тому количеству людей, что собралось на втором этаже, многие и вовсе спокойно остались досыпать в своих номерах. Хотя были и те, кто начали через какое-то время спускаться с полностью собранными чемоданами и покидать гостиницу, и мы никак не могли взять в толк – куда они сейчас намеревались срочным образом уехать? Один же из наших товарищей, спустившихся в холл, вовсе был спокоен, как удав: он пребывал в хорошем настроении и рассказывал нам много историй о том, как с самого детства переживал землетрясения, так как родом он с Сахалина, и дело это для него было более, чем привычным.
Так мы просидели в холле пару часов. Собственно, я и не знаю, зачем мы там сидели. Потому что после мы вернулись в номер, и посмотрев на часы, поняли, что уже настало утро и пора собираться на учебу, хотя, разумеется, никакой учебы на этот день уже не планировалось и все занятия отменили. Тем временем, вследствие землетрясения произошли какие-то серьезные поломки, и по всему городу отключили электричество, интернет и воду. В магазинах резко опустели все полки. А мы бродили по городу в поисках мест, работающих от электрического генератора, чтобы поймать хоть какую-нибудь бесплатную сеть вай-фай и связаться с близкими.
В России мы часто слышим такое мнение, что случись что-нибудь серьезное где-нибудь за границей (например, в Японии!), то там бы такую проблему решили моментально – за какие-нибудь пару часов. Однако на деле чуда не происходило, и как минимум два дня все оставалось по-прежнему: ни света, ни воды, ни еды, поезда не ходят, аэропорт закрыт. Кроме того, подходило время нашего вылета и выселения из гостиницы, которая отказывалась пойти нам навстречу и продлить проживание хотя бы еще на один день. Университет, кажется, тоже не особо оказался в нас заинтересован, и предложения переночевать в общежитии нам не поступило. Зато нашлась одна сотрудница университета, которая с готовностью приняла нас у себя дома, чему мы были безмерно благодарны. В конце концов, наши главные страхи – не улететь домой и остаться на улице – не оправдались, и переночевав одну ночь и радушной японки, мы смогли улететь домой, так как аэропорт к тому времени, к счастью, успел восстановить свою работу.
Кстати, позже нам сказали, что в этом регионе Японии землетрясения очень редкая штука, и последнее было несколько десятилетий назад. Так что, по всей видимости, мы просто оказались счастливчикам приехать туда именно в тот период. Я же для себя решила, что не стоит больше накручивать себе отрицательные мысли, так как то, чего мы боимся больше всего, имеет свойство сбываться.