Сидя, по обыкновению, на верхушке башни, профессор, вдруг, увидел, как откуда-то из ближайшего леса выехали два танка и, развернув пушки в его сторону, начали приближаться к дому. На башне одного танка была изображена красная звезда, на башне другого - звезда белая. Профессор встревожился. Он ождал этого, но не так скоро. Он был уверен, что два-три месяца спокойной жизни в замке у него ещё будут, а тут... Уже, так быстро?!
Он допил свой кофе вприкуску с сырой водой и побежал... Побежал он в оружейную комнату для того, чтобы взять противотанковый фаустпатрон. Бежал он долго. Трава хлестала его по лицу. Ноги спотыкались о кочки и коренья. При этом необъяснимый, безотчётный страх холодил его спину и толкал его вперёд, и вперёд. Он бежал и боялся оглянуться, чтобы не увидеть того, кто или что гналось за ним. То ли неведомое чудовище, то ли что-то иное, не менее страшное... Он чувствовал присутствие чего-то ужасного, он ощущал его приближение. В какой-то момент, споткнувшись, профессор полетел куда-то вниз. В глазах его, вдруг, возникло окно... То самое окно с цветком на подоконнике.
- Ну, как ваш позвоночник? - физиономия Мюллера, расплываясь и мимикрируя задала ему вопрос ехидным голосом. - Вы сказали, что позвоночник вам поставили наоборот - низом вверх, а верхом вниз. Это надо поправить. Надо поправить. Ложитесь-ка на дыбу.
"Нет, нет". Профессор начал было вырываться и вновь убегать, но лицо Мюллера постоянно догоняло его...
"А -а-а", - профессор хотел позвать на помощь Штирлица, но он - Штирлиц - совершенно безучастно взирал на происходящее и не собирался помогать своему другу. Ноги профессора, тем временем, судорожно дрожали то ли от напряжения, то ли от страха. Вдруг, он почувствовал, что его кто-то обнимает. И не просто обнимает, а обнимает сильно, страстно. Обнимает во всех местах. И спереди, и сзади... Чьи-то руки гладят его по лицу, шее, спине и ещё где-то там, где его уже давно никто не гладил. Лицо Мюллера при этом в очередной раз мимикрировало и превратилось в лицо молодой женщины. Профессор видел её вполне отчётливо, но не мог вспомнить, кто она, как её зовут и почему она здесь. Оказалось, что он и эта женщина танцуют вальс. Музыки не было слышно, но они точно попадали в такт и делали правильные вальсирующие движения.
"Как хорошо. Как хорошо", - думал профессор гладя женщину по спине и ощупывая всё, что у неё ниже спины. Женщина не выказывала какого-либо недовольства. Наоборот, она поощряла действия профессора смехом и жеманством.
- Я хочу остаться здесь, - произнёс он, тиская её тело всё сильнее и наглее.
- Оставайся, оставайся, - отвечала ему женщина.
- Я знаю, кто перенёс чемодан через улицу.
- Я тоже знаю. Где он?
- Он уехал... он уехал в Бразилию.
- Зачем?
- Не знаю, не знаю... Зубы. Золотые зубы. Он уже не вернётся.
- Где его золотые зубы?
- Ящики, ящики... А-а-а... Это он, он... Чудовище!
Женщина, вдруг, обрела вид чудовища. Профессор, наконец, увидел того, от кого он так долго убегал. Это был толстый, опухший слизняк синячного цвета, похожий на сгнивший баклажан. Двумя своими руками он обнимал профессора, а остальными гладил его в разных местах... "Баклажан" улыбался омерзительной улыбкой. Весь рот его был заполнен золотыми зубами. Вид его был столь мерзок и страшен, что профессор, позабыв о женщине, вновь пустился наутёк. Исчезнувшая женщина, вдруг, возникла снова и летела рядом.
- Куда ты бежишь!
- В Бразилию.
- Зачем?
- Кофе, кофе... Я хочу кофе с водой!
- Не надо бежать, вода у тебя уже есть. Вот она...
Профессор почувствовал, как по пояс погрузился в ручей с тёплой водой и ему стало хорошо.
- Кофе тоже есть. Вот оно, - продолжала женщина.
С этими словами женщина растворилась в пространстве, оставив профессора в одиночестве принимать водно-кофейные ванны. Профессор увидел, что все, в том числе и чудовище, куда-то пропали, а тёплый, поначалу, ручей остыл и начал доставлять неудобство и дискомфорт. Сделав ещё несколько нелепых движений руками и ногами, профессор очнулся, и какое-то время лежал, пытаясь понять: где он, что с ним, и почему ему сыро, холодно и неприятно.
Кое-как поднявшись с кровати, профессор зажёг свечу, в свете огня которой разглядел следы от просмотра сна, оставленные на одежде и кровати. Осознав произошедшее, профессор пришёл в ужас.
"Надо дать объявление, - лихорадочно проговорил он сам себе, - надо срочно дать объявление".
...........................................................................................................................
Как рассчитывал Мюллер, дорога до Антверпена займёт чуть более восьми часов, с учётом небольших остановок на дозаправку и отдых. Дорогу до грузового порта Антверпена должен знать Штирлиц - это ещё, самое большее, - один час. Итого: к десяти утра они должны прибыть на место. Там, в порту, их будет ждать баркас, на который они перегрузят ящики и отправятся в море... в неспокойное Северное море.
- Штирлиц, вы боитесь? - неожиданно задал вопрос Мюллер.
- Группенфурер, мы едем уже более часа, не поздно ли задаваться подобными вопросами? - парировал Штирлиц, и добавил, - Да боюсь. Не боятся только идиоты.
- Согласен с вами.
Будто бы обретя душевное спокойствие от ответа Штирлица, Мюллер плотнее завернулся в плед и склонился к двери, в попытке уснуть. За окном сгущалась ночь.
...................................................................................................................
Текст авторский. Подписывайтесь на канал. Продолжаем писать фантазийно-приключенческий роман про Штирлица и его друзей. Предыдущая часть ЗДЕСЬ. Ставьте лайки и оставляйте комментапии, это важно для позитивной статистики канала в целом, и данного материала, в частности. Благодарю за внимание! Продолжение романа непременно последует.
Другие авторские материалы на актуальные темы.
- Заменить иностранную этикетку на отечественную и не пожалеть об этом. Российский ром не хуже иностранного?
- Как въехать в Рай на ... какашечках? Из серии "Нарочно не придумаешь".
- Бери ложка, бери хлеб. Собирайся на обед... Из жизни советских пионеров и не только...
- Прекрасные пляжи Гонконга и его прекрасные обитательницы. Ну, кто ещё желает загорелго тела?
- Белорусские красавицы, времён раннего Лукашенко - 1997-98 годы. Фото на плёнку.