- Ооооочень любопытно! - воскликнул Яков Яковлевич, обходя по кругу большой аппарат, внутри которого решительно ничего нельзя было разглядеть из-за клубов дыма.
А Майя пыталась, уж можете быть уверены, ибо такой засекреченный эксперимент, к которому ее допустили, не предполагал, что она будет участвовать в итоговом испытании. Она не знала, над чем именно работает ученый, ее часть работы была проста - фиксировать любые, даже малейшие изменения температуры в помещении.
Почему он не доверил эту фиксацию аппаратам, Майя не знала, но он вообще был с чудинкой, этот Яков Яковлевич Коблев. Ученый с мировым именем, ушел в свое время из советского института под бандитское крыло Паленого. Коммерцией занимался этот Паленый, а чем там занимался у него ученый-химик, вообще непонятно.
Однако это явно был верный выбор и знатный симбиоз. Паленый, раскрутившийся в лихие 90е, не умер в 2000е, как многие его товарищи, а вполне себе жил и здравствовал. Дела его шли в гору и злые конкуренты поговаривали, что именно Коблев подкрутил что-то в мозгах бандюгана, в результате чего тот поумнел и возвысился.
Может, доля правды и тут была, потому что Паленого все сейчас именовали не иначе как Иван Валерьевич, и нынче он уже был в законодательном собрании. Не последний человек в области и один из первых в городе. А ученый так и жил при нем, шурша что-то в своей лаборатории, откуда практически не показывал нос.
Майя попала сюда случайно, красавица-студентка прошла конкурсный отбор в секретарши к Ивану Валерьевичу и метилась в постель к его сыну, да тут в офис невесть зачем заглянул Яков Яковлевич и утащил к себе в лаборанты.
А Коблев сказал - все вокруг послушались, так тут было принято, вот и пришлось Майе заняться скучными измерениями.
- Что там, профессор? - попыталась заглянуть внутрь девушка.
- А тут, дорогая моя, наше с вами счастье! - явно был воодушевлен пожилой ученый, - первейший получившийся экстракт, так сказать, первач.
- Счастье? - недоверчиво перевела взгляд с дыма внутри аппарата на сияющее лицо ученого.
- Да, милочка, счастье! Много лет я выводил формулу напитка, который обнажит наши истинные желания и поможет людям сделать выбор в верную сторону, и, кажется, у меня получилось. Да мало же просто найти формулу, эликсир поможет создать условия для выполнения этого желания, и, если человек осознает это, то все, чего он действительно хотел, сбудется. Только действуй. Счастье всем и бесплатно, помните Стругацких? - обходил лабораторию химик, ища что-то.
Майя не помнила Стругацких, но на всякий случай, кивнула.
- Вот же! - он нашел наконец стакан и торжественно поднял его к потолку, - можно проводить эксперимент! Милочка, зовите Галю!
- Галю? - недоуменно переспросила Майя.
- Конечно, Галю, - уже размахивал рукой, отгоняя дым от аппарата, Яков Яковлевич, - нашу уборщицу.
- Ах, Галю! - недоуменно повторила Майя, и вышла из лаборатории.
Коблев сосредоточенно налил в стакан прозрачную бесцветную жидкость.
- Звали, профессор? - уже заглядывала в лабораторию румяная толстушка.
- Да, милочка, протрите тут, пожалуйста.
- Это мы могем! - Галина пришла уже со шваброй, вызовы в лабораторию были не редкость.
- Как детки ваши? - поинтересовался профессор, поставив стакан на стол, и отвернувшись к аппарату.
- Да как, профессор, слава богу, не болеют, - размеренно терла пол женщина, - Митяй учится плохо, Ванька, глядя на него, тоже распоясался, Лизонька еще в первом классе только, пятерку вчера принесла. А Вовка, малой, плохо спал нынче, я всю ночь укачивала, колики, не иначе. Да утром вот в магазине помыла, да к вам заглянула, сейчас домой побегу, как раз пора кормить.
- Тяжело вам, с такой оравой-то? - полюбопытствовала Майя, первый раз узнавшая, что у уборщицы много детей.
- Да всяко бывает, - пожала плечами та, - без мужика тяжело, папка ихний пьет, выгнала гадину. Вот и тяжело, самой-то всех за раз не утянешь.
- Утомилась, поди, Галина, - протянул Коблев ей стакан, - держи-ка, выпей водички.
- Вот не откажусь, спасибо! - благодарно отпила уборщица, - ну вот и чисто у вас. Надымили только, Яков Яковлевич. Проветрить бы. еще нужна вам или могу идти?
- Иди, конечно, дети ждут, - улыбался ученый.
Галина вышла. Коблев торжественно поднял палец кверху и прислушался к шуму из коридора. Там, напевая нехитрую песенку, отдалялась от дверей лаборатории невольная первая подопытная.
- Эксперимент начался! - подмигнул Яков Яковлевич опешившей Майе.