Погода радовала своей благоприятностью сегодня - лето было не особенно жарким, а, наоборот, очень тёплым.
Сергей, впервые за двадцать лет, приехал в родную деревню, в которой вырос. Родственников у него здесь не осталось, а деревня давно уже была в числе заброшенных, но это ему нисколько не помешало. Палатка, внедорожник, и он имел возможность побродить по местам боевого детства.
Хотя, посещение заброшенной деревни, поселило в его сердце печаль - дома едва угадывались посреди буйно разросшейся зелени, и он думал о том, как же природа быстро возвращает себе законное место, один из соседних домов так и вовсе щеголял березой, которая проросла прямо сквозь дыру в крыше.
Сергей знал, что здесь живёт пару стариков, из тех, которые всегда отказываются покидать насиженное место, но, по приезду, он с ними даже не виделся, поначалу. Он остановился на берегу пруда. Когда-то это было озером - он до сих пор помнил её гладкую, зеркальную поверхность, но теперь это был небольшой пруд, который можно было обойти за пару часов, по кругу, весь заросший и с мутноватой водой.
Сергей почувствовал разочарование - картинка из памяти не совпадала с тем, что он, теперь, видел в реальности.
Хотя, что он тут хотел увидеть, спустя столько лет?
От созерцания пруда его отвлёк шорох за спиной - обернувшись, он увидел старика, замотанного, не взирая на летнее тепло, в какие-то тряпки. Впрочем, от него не несло помойкой, но впечатления он производил именно бомжа.
Сергей мысленно хмыкнул - экологически чистый бомж, ага.
Старик был заросший, с длинной бородой и горящими глазами, которые очень ярко выделялись на его морщинистом, и смуглом лице.
- Внук Прохора? - Скрипуче поинтересовался он, и ощупал мужчину взглядом, с ног до головы. Сергею показалось, словно по коже ему пустили мелких букашек, и едва удержался от желания отшагнуть от старика подальше.
- Да, Прохор Всеволодович. Вы его знали? - Сергей оживился, услышав имя деда. Как давно он его не слышал... с тех пор как тот пропал, родители ни словом не поминали ни деда, ни деревню. А теперь их тоже не стало, и выяснить историю семьи не представлялось - больше родни у Сергея не было. Деда он помнил смутно - только крепкие руки, яркие, зелёные глаза и седую бороду. Память не уцепила никаких определённых моментов его жизни в деревне, но оставило внутри какую-то сосущую пустоту и чувство потери чего-то важного.
- Знал, кто ж его не знал. - Проскрипел старик, и Сергею послышалось в чужом тоне чуть ли не проклятье. - Чего приехал то?
- Просто, навестить места, где рос. - Сергей немного даже растерялся от такой прямолинейности. Старик окинул его взглядом, после чего быстро глянул в сторону пруда, неожиданно махнул рукой и повернулся, бодро засеменив обратно в деревне.
- Что встал? Пошли! - Донесся до Сергея окрик старика, и он поспешил последовать приказу местного жителя.
Дом старика был на окраине деревни, и сразу видно было, что тут живут - зелень была тщательно вычищена, за чёрной, от времени, покосившейся оградой, виднелся огород, с чахлыми кустиками картофеля и густой ботвой моркови. Сам дом словно навис над Сергеем, мрачно уставился тёмными провалами окон, но внутри оказалось неожиданно уютно и просто, по -деревенски - грубо сколоченный стол, покрытый скатертью, кривенькие, но тоже руками сделанные лавки. Самой внушительной частью тут была настоящая, русская печь, которая занимала добрую половину одной комнаты. Проход во вторую комнату был завешан старым одеялом, и угадывался только по косяку.
Пахло в доме травами и сдобами. Старик молча указал мужчине на лавку, за столом, и тот присел, с любопытством оглядывая полутёмное помещение - все окна тоже были завешаны полупрозрачной, тёмной тканью.
- Прохор пропал лет двадцать назад. Ушёл и не вернулся. Смурной был человек, в себе. - Старик заговорил резко, скрипуче и монотонно, чем-то гремя возле печки. Потянуло душистым разнотравьем, а Сергей, словно зачарованный, смотрел на узкую, по-стариковски скрюченную, спину старика.
- Но с тобой возился. На пруд водил, я помню. А пропал, и всё. Начал сохнуть пруд. Все из деревни стали уезжать. Только я остался, а Марфа в прошлом году померла.
Перед Сергеем оказалась огромная, глиняная кружка с чаем и тот, неожиданно озябнув, с удовольствием обнял её ладонями, в попытке согреться.
Запах трав дурманил и как-то странно действовал на Сергея. Тому хотелось встать, и раздёрнуть шторы, открыть окно, впустить в дом свежий воздух. Травы словно прятали какой-то другой запах, совсем не уловимый, который настойчиво вился по краю сознания, но уцепить и проанализировать его Сергей никак не мог.
- А у ней и родни-то нет. Никого у нас нет, как Прохор ушёл, так всё плохо стало. Марфа вроде и померла, а потом проснулась, но уже совсем плохая была. Если кто раньше просыпался - так Прохор со всем этим разбирался, а как ушёл, так и всё. Мне одному тяжко, но я знаю, что делать.
Сергей понимал, что старик несёт какой-то бред, но ничего поделать он с этим не мог. Руки сами подняли кружку, и поднесли её к губам, и в горло заструилась едва тёплая жидкость.
Сергей дальнейшее смутно осознавал.
Старик продолжал говорить - проклинал, уговаривал и увещал пространство вокруг них, что-то кому-то доказывая.
В доме, неожиданно, стало холодно, а по стеклу окна заскользили ледяные рисунки - словно кто-то тонкой кистью рисовал замысловатый узор. Из соседней комнате, ступая по упавшему, и истлевшему одеялу, вышла Марфа. Она была вполне себе живой, и двигалось бодро, только глаза у старухи были совершенно пустые, лишенные всякого выражения и мысли.
Сергей закрывает глаза - почему-то ему отвратительно смотреть на Марфу, да и это единственное действие, которое ему подвластно.
На обратно стороне век, в темноте, рисуется образ деревни.
Всего дворов двадцать, сизой дымок вьется над крышами. Дальше, он это знает, течёт мелкая, но бодрая речушка, а прямо рядом с деревней, в окружении деревьев есть пруд. Даже маленькое озерцо, которое, почему-то, не замёрзло. Над водой стоит словно белёсая испарина, а вода чёрная, непроглядная, даже звёзд не отображает. И тянет Сергея, прямо к этой странной глади. не взирая на ледяной холод, который пробирается под одежду и зло сжимает кожу. Хочется наклониться и посмотреть - почему же вода не замерзает?
Деревня остаётся за спиной, а он бредёт по сугробам, и в голове до восхищения пусто. Ему кажется, что рядом с ним идёт дед Прохор, говорит, что ему просто нужно выпить воды из источника, и на этом всё. А ещё лучше - искупаться, тогда появятся силы. И Прохор сможет вернуться туда, куда он попал по собственной глупости.
Сергею кажется, что из пруда за ним кто-то наблюдает. Ему кажется, что что-то шевелится в чёрной воде, но он не может быть в этом.
Сергей снова закрывает глаза, и делает шаг прямо в воду.
Старик с кряхтением толкает тяжёлый внедорожник в сторону пруда, ему помогает Марфа, сопя от усердия, старушка довольно быстро пришла в себя, после того как он сделал всё необходимое, и старики взялись избавляться от улик - Неназванный ещё слишком слаб, что бы спрятать их деревню от ненужных взглядов.
Заросший пруд только тихо булькает, принимая в себя несколько тонн железа и старики, обнявшись, наблюдает, как черная крыша медленно исчезает под водой. Через несколько минут, кроме следов шин на земле, ничего не останется.
- Ты уверен? - Марфа смотрит на старика, и её руки чуть подрагивают от недавнего напряжения, и старик, сверкая безумным взглядом, уверенно кивает.
